— Может быть, что-то получится, — прошептал он. — Я могу сыграть одну пьесу. Я ее только что выучил. Но это будет трудно.
Фиона резко схватила его за плечо, но тут же отпустила.
— Лучше решайся быстрее, иначе придется удирать от этих машин, маленькая partula turgida.
В ее насмешке Элиот учуял ядовитые шипы. Она словно хотела сказать: если нас поймают, виноват будешь ты.
Элиоту хотелось отвернуться от сестры и посоветовать ей разрезать эти машины пополам, если они подъедут слишком близко.
Но Фиона была права. Как только они проберутся на базу, она сумеет найти путь к бункеру и спутнику.
А пока… Пока что действовать должен был он.
Вот о чем надо думать сейчас, а не о родственниках.
Элиот вытащил из рюкзака Леди Зарю и положил на плечо. Струны взволнованно завибрировали.
— Встань позади меня, — сказал Элиот. — Недалеко, но так, чтобы мне не мешать.
Он прижал смычок к струнам и заиграл.
На сей раз он не стал для разминки играть «Суету земную». На это не было времени. Джипы приближались. Элиот сразу начал со средней части симфонии, с нот, которые были написаны на асфальте в подворотне Луи, — с того места, где сложность музыки невероятно возрастала.
Он заиграл быстрее, его пальцы с такой скоростью перебирали струны, что они стали невидимыми.
Элиот отдался инстинктивному чутью, он ощущал ноты, и они представали перед ним написанными на асфальте.
Мелодия звучала дико, безудержно. Он с трудом управлял ею.
Он ощутил порывы ветра. Ветер дул то в одну, то в другую сторону, в лицо полетел песок. Тучи закрыли луну. Элиот почувствовал залах океана и морских водорослей и услышал во тьме крики — но кричали не люди.
А где-то в самой глубине его сознания слышалось пение:
За мечтой бежим всю жизнь мы,
и, догнать ее спеша,
вечно носится по кругу
обреченная душа.
Обертоны звуков накладывались друг на друга, отлетали эхом от стен сгустившегося воздуха. Казалось, Элиоту аккомпанирует целый скрипичный ансамбль и все скрипки играют отрешенно, страстно.
Перед его мысленным взором предстала следующая часть симфонии. Она была еще труднее для исполнения. Для того чтобы брать нужные ноты, следовало невероятно сильно растягивать пальцы.
А мелодия звучала все мрачнее, превратилась в сплетение темноты и боли.
Элиот не хотел играть эту мелодию, она его пугала. Он решил, что с него хватит.
Он остановился — вернее, попытался остановиться. Но музыка была наделена собственным сознанием, и он продолжал играть. Минорные аккорды сменяли друг друга, пальцы сами брали все более низкие ноты.
Но так не должно быть. Играть должен он, а не его инструмент.
Элиот сражался со скрипкой. Он пытался крепче сжать гриф, заставить пальцы перестать двигаться.
Леди Заря вдруг выгнулась дугой. Внутри ее словно нарастало напряжение. Элиот услышал, как дека едва заметно потрескивает.
Но он еще крепче сжал гриф. Он просто обязан был укротить инструмент.
Порвалась струна и больно уколола его палец.
Элиот резко отдернул скрипку от плеча и сунул в рот окровавленный указательный палец.
— Что ты сделал? — шепотом спросила подошедшая Фиона.
Их окутали туман и клубы поднятого в воздух песка, поблескивавшего при луне.
Но это было не облако. Слои песка и тумана переплетались один с другим. И когда Элиот наклонил голову, он разглядел в песчаной дымке проходы, как в зеркальном лабиринте, по которому они бежали в парке аттракционов. Но эти странные стены изгибались, расходились и сходились вновь.
— Когда я играл, я слышал слова, — прошептал Элиот. — Там пелось о вечном беге… наверное, имелся в виду бег через этот туман.
— Просто блеск, — прошипела Фиона. — Я просила только о том, чтобы мы смогли спрятаться. Хорошенькое укрытие. Из него еще попробуй выберись!
Посреди беззвучной бури возникли огни — едва различимые цветные пятна. Возможно, это был свет фар и некоторые из этих огней двигались к Элиоту и Фионе. Послышались голоса перекликавшихся между собой людей. Видимо, они заблудились в тумане.
— Они близко, — прошептала Фиона, — но, похоже, нас не видят.
Элиот прищурился и более пристально всмотрелся в пелену тумана и летящего песка. Вдруг песок взвихрился, и Элиот увидел посреди смерча кости и оскаленный череп.
[90]
Элиот моргнул, но страшный образ не исчез в клубах тумана, хотя ему очень хотелось, чтобы это произошло. Мало того — появились когти, горящие глаза и нечто очень большое, движущееся, похожее на тень громадного вымершего динозавра.
Элиот ужасно испугался, но заставил себя мыслить трезво.
Это были всего-навсего водяной пар и песчаная пыль. Они с Фионой вполне могли пойти напрямик через эту бурю — Элиот был в этом уверен. Но и в том, что крики вдалеке звучат по-настоящему, он тоже не сомневался.
Войти в туман было проще простого. Гораздо больше Элиота волновал вопрос о том, как оттуда выйти.
Но все это было его творением. А если так, он мог сделать, чтобы все стало как раньше.
Он провел кончиком пальца по оставшимся струнам Леди Зари и извлек из них скрипучий звук. Перед Элиотом и Фионой открылся узкий проход, по обе стороны от которого клубился туман.
— Сюда, — сказал Элиот и пошел вперед.
Так же как и в лабиринте, он старался смотреть себе под ноги и голову поднимал только в случае крайней необходимости. Фиона шагала следом за ним, не отставая ни на шаг.
Через некоторое время они оказались на вершине невысокого холма. Позади осталось море тумана, подернутое рябью, серебрящееся под луной. Волны тумана накатывали на склон холма. Где-то в самой середине туманного моря сверкали огни и слышались выстрелы.
— Что там происходит? — спросила Фиона. — Мне показалось, я что-то заметила.
Элиот давно не видел сестру такой напуганной.
— Не знаю, — признался он. — Что-то попыталось завладеть моей музыкой. Я начал сражаться с этой силой, но только после того — даже не знаю, как сказать, — после того, как я все это сюда притянул.
Ему очень хотелось верить, что это какой-то фокус — типа тех, которые показывают с помощью дыма и зеркал, и что в тумане никто не пострадает.
