— Это же ритуал Теофила,
[71]
— сказал Узиэль.
— Значит, речь идет об одном из нас? — спросил Самсавел.
— В этом нет сомнений, — кивнул Мульцибер. — Но это канал смертного. Кто-то отчаянно просит силы.
— Я полагаю, что это Луи, — сказал Беал. — Кому еще известен этот ритуал? И кто еще мог оказаться там, рядом с его детьми?
— Но зачем прибегать к ритуалу столь низкого порядка? — удивился Самсавел.
— Может быть, он пытается тайно использовать своих детей? — предположил Мульцибер и задумчиво потер подбородок корявой рукой.
Узиэль выпрямился.
— Мы собрались здесь, чтобы поговорить о мальчике. Почему тебя интересует Луи?
— Если Луи действительно жив, — улыбнулся Беал, — и нуждается в силе — это ключ к исполнению наших замыслов.
— Понимаю. — Глаза Узиэля засверкали и пролили белесый свет на карту. — Ты считаешь, что шестнадцать лет назад с нашим великим Луи Пайпером случилось какое-то несчастье, он не был уничтожен, но каким-то образом… лишился силы?
— И что? — Самсавел вытер рот салфеткой. Он настолько увлекся, что даже перестал жевать. — Луи вернулся, чтобы посмотреть, как подрастают его детишки? Решил проверить, в безопасности ли они? Я так не думаю.
— Более вероятно, — вставил Мульцибер, — что Луи кружит, как акула, выжидая возможности использовать их каким-то образом, чтобы обрести потерянное.
Беал кивнул.
— Я предлагаю обвести вокруг пальца и совет, и Сенат. Мы используем того, кто привык пользоваться всеми нами: Луи.
— Если он и вправду лишился силы, — прошептал Узиэль, прикоснувшись к темному участку на карте, — я готов об заклад побиться, что он уже виделся с мальчиком и собирается задействовать его в каком-то своем хитроумном плане.
— Луи хочет обрести силу, — сказал Беал, — и мы дадим ему ее. Мы также можем предложить ему прощение за его выходки в прошлом. В обмен на это он уведет Элиота из-под защиты Лиги и отдаст его нам.
— Слишком просто, — проговорил Самсавел, облизнув губы. — Луи всегда строил планы внутри планов — получалось что-то вроде этих маленьких русских куколок — одна в другой. Почему ты думаешь, что все это не подстроено?
— И потом — эта его связь с другим семейством, — пробормотал Мульцибер. — С той женщиной. Может, они действуют заодно?
— Каковы бы ни были детали, мы защищены, — покачал головой Беал. — Луи стал отверженным среди нас именно из-за связи с этой женщиной. Если его старания добыть для нас мальчишку будут замечены Лигой или советом, его уничтожат либо те, либо другие. Но поскольку он будет действовать в одиночку, без помощи бессмертных, нам нечего бояться.
— Проклятый разрушитель круга, — пробормотал Самсавел и сунул в рот последний кусок сэндвича.
— Значит, договорились? — Узиэль обвел взглядом остальных заговорщиков. — Ответим на зов Луи и сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться?
Беал нахмурился. Ему совсем не понравилось то, что Узиэль начал руководить собранием, которое созвал он. В поведении Золотого Ребенка проскальзывало коварство. Беал понимал, что приглашать в каббалу того, кто был так умен и амбициозен, опасно. Он ошибся, позвав Узиэля. Значит, следовало подстроить тому какой-нибудь несчастный случай, но позже — когда Беал заполучит Элиота для себя.
— Хороший план, — согласился он. — Все признаки совершенства налицо: вымогательство, похищение ребенка и двуличность.
Мульцибер склонился над картой. Его морщинистое лицо исказила гримаса:
— А не может ли это быть ловушкой для нас? Луи умен, слишком умен, чтобы его можно было так легко загнать в угол.
— Если только он не потерял все, — возразил Самсавел. — Разве ты не рискнул бы, если бы тебе нечего было терять?
Все умолкли и задумались.
Беал чувствовал их сомнения, теперь он и сам засомневался. Дело было в Луи. Даже лишившись силы, он не мог утратить своего ума, острого как бритва. Слишком много раз в прошлом он всех их дурачил. Чтобы Мастер Обмана сейчас стал совсем беспомощным — нет, это немыслимо. Луи был и всегда останется опасным.
— У него есть что терять, мой господин, — прошептал Ури, вежливо кашлянув.
Беал обернулся и посмотрел на своего слугу. Он чуть не забыл о нем. Глядя на чернокожего великана, Беал осознал, что у того действительно есть что сказать.
— Продолжай, — приказал он.
— Ему есть что терять, — повторил Ури. — Сына и дочь. Если он действительно давно лишен силы, стало быть, отцовские чувства могли ослабить его. Возможно, эти дети ему действительно небезразличны.
Мульцибер ухмыльнулся. Беал шагнул ближе к Ури.
— Тем лучше. Мы можем припугнуть мальчишку или девчонку, чтобы выманить Луи. — Он положил руку на могучее плечо Ури. — И поскольку ты, похоже, неплохо понимаешь его чувства…
Беал сунул руку в карман и извлек печать Власти совета инферналов. Печать представляла собой шарик размером с бейсбольный мяч. Одно полушарие было покрыто древними знаками различных кланов и инкрустировано драгоценными камнями, обозначавшими принадлежность к этим кланам. Рисунки и камни могли смещаться, заменяться другими в зависимости от смены власти, возвышения и упадка. В данный момент в середине сверкающего созвездия камней располагался сапфир Беала, имеющий форму слезы. Все остальные камни окружали его. Но алмаза Луи на шаре не было — так и должно было быть.
— Ты пойдешь к Луи как наш представитель, — сказал Беал Ури. — Договоришься с ним — или с тем, что от него осталось.
Ури побледнел.
— Это большая честь для меня, мой господин.
Рокочущий голос самоанца едва заметно дрогнул, и это порадовало Беала.
Он протянул печать Ури. Тот почтительно взял ее двумя руками.
Если Ури попадется в чьи-то сети, если его заметят иные кланы или другое семейство… что ж, тогда Беал станет утверждать, что Ури действовал сам по себе — а еще лучше, по заданию Селии. В конце концов, кто может устоять перед ее чарами?
Самсавел помахал Ури сэндвичем с ветчиной и швейцарским сыром.
