(Sequoia sempservirens).
Окружность ствола — двадцать футов.
Фиона протянула руку и сжала конец веревки. Значит, ей придется стать такой, как остальные члены семейства? Убивать или быть убитой? Однако во время первого испытания она сумела избежать убийства. Удастся ли это во время оставшихся двух испытаний?
Фиона задумчиво повертела веревку и сжала крепче. Но стоило ли рисковать? Или им обоим лучше измениться и выжить? Перестать быть пешками? Но чем они тогда станут?
Ей хотелось вернуться назад, к тому, что было раньше: к домашним заданиям, к привычной работе, чтению, и чтобы не было никаких испытаний, убийств, богов и демонов…
Но вдруг она представила себе Элиота — избитого, окровавленного, и у нее осталась одна-единственная мысль — защитить его.
Фиона дернула веревку к себе.
Веревка подалась и без труда перерезала ствол. Часть дерева длиной футов в шестьдесят отделилась и выкатилась на тропу. Многотонное бревно подминало шуршащий гравий.
Роберт выбежал из туалета, сжимая в одной руке мобильный телефон, а в другой — пистолет.
— Что за?..
Несколько секунд он обескураженно смотрел на бревно, потом перевел взгляд на Фиону.
— Это я виновата, — вздохнула Фиона и опустила глаза.
Она снова почувствовала себя глупым ребенком. А потом запрокинула голову и посмотрела на небо, тронутое желтой и оранжевой красками.
— Лучше отвези меня обратно, — с горечью проговорила она. — Мне пора домой. Бабушка будет ждать.
Вконец смущенный Роберт убрал пистолет в кобуру.
— Бабушка… верно.
— Насчет дерева я тебе по дороге объясню.
Фиона подошла к Роберту, прижалась к его плечу, и они вместе пошли обратно по тропе.
41
Даллас
Элиот решил, что ему никогда не понять девушек. После работы он отправился домой. Джулия пошла вместе с ним по Мидуэй-авеню.
— Я живу в доме «На холме», — объяснила она на ходу. — В нескольких кварталах от Дубового дома.
С утра Джулия пожелала выпить с ним кофе. Он сыграл ей серенаду, между ними что-то возникло.
Почему же она оттолкнула его и сказала, что «не может этого сделать»? Что это значило?
Его воспитывали женщины; казалось бы, он должен был о чем-то догадаться.
Элиот исподволь наблюдал за шагавшей рядом Джулией. В ней была своя собственная музыка, для которой не нужен был никакой инструмент. Линии светлой кожи, изгибы крепких мышц, каждое плавное движение, даже рыжеватые волоски на предплечьях… Элиоту казалось, что все это поет для него.
— Откуда ты знаешь, что я живу в Дубовом доме? — спросил он.
— У тебя в личном деле написано.
Великолепно. Если она заглянула в его личное дело, значит, Уже знала, что они с Фионой живут как затворники и получают образование на дому.
Налетел теплый ветерок. Подол платья Джулии затрепетал. Ничего более чарующего Элиот не видел никогда в жизни.
Он мог бы просто спросить ее, почему она убежала из «Розового кролика». Может быть, она знала о своих родственниках что-то ужасное и должна была скрывать это? Но Элиот был готов поспорить: ее семья не шла ни в какое сравнение с его семейством, в котором страшная тайна ехала верхом на страшной тайне и страшной тайной погоняла.
Но стоило ли откровенничать с Джулией? Она бы ему не поверила. Он сам-то с трудом в это верил.
Возможно, некоторым людям просто суждено оставаться в одиночестве из-за того, что они знают такую правду, в которую, как они думают, никто не поверит, хотя на самом деле у всех людей есть похожие тайны.
А может быть, Джулию сильно напугали сотни ворон, рассевшихся рядом с «Розовым кроликом», следящих за ними и каркающих на Элиота. Он тогда подумал, что вороны требуют от него еще музыки.
Откуда взялись эти птицы? Они его не слишком сильно испугали, но все же Элиоту не очень понравилось, что его рассматривали несколько сотен черных глаз. Правда, стоило ему шикнуть на ворон — и они сразу поднялись в воздух. Образовался настоящий смерч из карканья и хлопающих крыльев.
Элиот остановился. Джулия сделала несколько шагов вперед, тоже остановилась и обернулась.
— Что такое? — спросила она.
— Если я в кафе что-то сделал не так… я просто хотел извиниться.
Джулия открыла рот… и тут же закрыла. Вид у нее был такой, словно она вот-вот снова расплачется. Она наморщила лоб.
— Не стоит извиняться, — пробормотала девушка и пошла дальше, но почти сразу снова остановилась, повернула обратно и подошла к Элиоту. — Беда в том, что ты слишком хороший, — проговорила она и прижалась лбом к его лбу. Ее глаза наполнились ненавистью и превратились в узкие щелочки. — Тебе кто-нибудь об этом говорил?
— Я просто пытался помочь, — прошептал Элиот. — Если я тебя обидел, прости. Я только…
Выражение голубых глаз Джулии изменилось, в них появилось что-то совсем иное. Что-то простое, искреннее.
Она прижалась губами к его губам. Ее кожа была горячей.
Руки Элиота непроизвольно обняли ее за талию. Он притянул Джулию к себе. Это произошло так же инстинктивно, так же естественно, как дыхание и сердцебиение.
Его смущение растаяло. Они словно растворились друг в друге и остались одни во всей Вселенной.
И хотя Элиот не понимал, почему это происходит, и не был уверен в том, что поймет девушек хотя бы через миллион лет, он понял другое: сейчас лучше не задавать глупых вопросов.
Джулия отстранилась, улыбнулась и прикусила нижнюю губу.
Элиот был готов на все, лишь бы продлить этот поцелуй, но сдержался. Он боялся, что оттолкнет Джулию, если будет слишком настойчив.
— Я же говорила, — проворковала Джулия. — Слишком уж ты хороший.
Она снова потянулась к Элиоту, но растерялась, резко повернула голову и прислушалась.
Элиот тоже что-то услышал: по Мидуэй-авеню прокатился глухой рокот.
Джулия отстранилась и отошла от него.
Из-за угла на большой скорости выехал мотоцикл. Вспышка черного металла, облако выхлопных газов — и мотоцикл остановился рядом с Элиотом и Джулией.
Ездоков было двое. Сидевший сзади слез с мотоцикла, снял шлем и оказался Фионой. Она тряхнула волосами. Вид у нее был диковатый. Под глазами — темные круги. Но это была Фиона. Сумка сестры разбухла, потому что в ней лежала коробка конфет, на запястье девочки красовался глупый браслетик из резинки.
— Прошу прощения. — Фиона раздраженно глянула на Джулию, но тут же смущенно проговорила: — Я не знала, что уже так поздно.
— Все отлично, милая. — Джулия покраснела, но не отвела взгляда. — Посетителей было немного. Мы с Линдой справились.
