Фиона посмотрела на Элиота. Ей было очень любопытно, почему Джулия провожает ее брата, но она не спросила об этом, а также о том, почему у них обоих такой виноватый вид.
— Меня зовут Роберт, — представился Джулии спутник Фионы и снял шлем.
— Джулия Маркс. — Джулия сделала маленький кокетливый реверанс.
Между Джулией и Робертом возникло нечто — какое-то напряжение, от которого воздух наэлектризовался. А может быть, Элиоту почудилось.
И все же ему показалось странным то, что они задержали взгляд друг на друге чуть дольше, чем требовалось. То ли они были знакомы, то ли подумали, что должны быть знакомы.
— Нам пора домой, — сказал Элиот, — но, может быть, вы хотите зайти к нам.
Роберт резко выпрямился.
— Нет-нет, — поспешно отказался он. — То есть… спасибо, но… Я нужен мистеру Миме.
Конечно, Элиот (невероятно, но факт) напрочь забыл о бабушке и о том, какое впечатление она производит на гостей.
Джулия так яростно тряхнула головой, что наполовину спутанные кудряшки упали на лицо. Она сдула их со лба.
— Мне нужно домой. Меня тоже ждут. Может быть, в следующий раз? — Она улыбнулась, и Элиот увидел в ее улыбке больше света и обещания, чем может подарить солнце. Джулия с улыбкой кивнула ему и Фионе и холодно — Роберту. — Ну, до свидания.
С этими словами она порывисто зашагала прочь по Мидуэй-авеню.
— До встречи.
Роберт шагнул к Фионе, но, бросив взгляд на Элиота, просто улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ и помахала ему рукой. Роберт сел на мотоцикл, завел мотор и умчался по Мидуэй-авеню в противоположную сторону.
Элиот и Фиона остались одни на тротуаре. Они шли домой, словно провели очередной скучный день на работе.
— Ну, — спросил Элиот, — хорошо прокатились?
— Вроде неплохо, — пожала плечами Фиона. — А ты очень устал на работе?
Вопрос был нормальный, но тон — ядовитый.
— Что ты имеешь против Джулии? — спросил Элиот. — Она к тебе хорошо относится.
Фиона пошла быстрее.
— С тобой она тоже очень мила. Но тебе не кажется, что она появилась как-то странно — неожиданно, как дядя Генри и все прочие?
— Так ты думаешь, что она… кто? Что-то вроде кузины?
— Да нет, — покачала головой Фиона. — Просто когда я на нее смотрю, у меня возникает какое-то странное чувство.
На самом деле, конечно, сестра просто завидовала. Как тогда, когда Луи подарил ему скрипку. Это ей тоже не понравилось.
А ведь Элиот не сказал ни слова про ее дурацкие конфеты. Вот и теперь она сунула руку в сумку, достала конфету и тайком сунула в рот. Думала, он не заметит.
— Не стоит ли тебе покатать эту дрянь по земле, scarabeus sacer?
Это было научное название скарабея — навозного жука, который катал свои драгоценные какашки по земле до гнезда.
Фиона покраснела, но сразу ответить брату не смогла, поскольку пережевывала липкую конфету.
Элиот понял, что этот термин сестре знаком, так что очков за словарную дразнилку он не заработал. Но он видел, что Фиона смутилась, а то, что она не смогла ответить на оскорбление, можно было приравнять к победе.
Персиковые деревья в кадках, стоявшие вдоль Мидуэй-авеню, качались под ветром. Лепестки падали на асфальт, и казалось, что жарким калифорнийским вечером идет снег.
Но позвольте!
Эти персиковые деревья отцвели несколько месяцев назад, и их маленькие гнилые плоды еще утром валялись по всей улице, ставшей похожей на абстрактную картину.
Фиона наконец проглотила конфету.
— Как я посмотрю, ты близко знаком с источником питания scarabeus, поскольку сам ты — ampulla varices.
[73]
Элиот понял, что она имеет в виду, но ему расхотелось продолжать игру. На Мидуэй-авеню происходило нечто очень странное.
— Слушай, — проговорил он, — я не пойму: новые деревья… их, что ли, посадили, а старые увезли?
Фиона глянула вперед, но не на персиковые деревья. Ее внимание привлек старенький «фольксваген»-жук, припаркованный перед Дубовым домом.
Это была чужая машина. Элиот знал наперечет все старые автомобили, парковавшиеся на Мидуэй-стрит. К тому же машина выглядела крайне необычно, поскольку была разноцветной, и пятна на ней лежали, как на ткани, которую красили узелковым методом. На капоте был намалеван пацифистский знак, а на бампере красовалась большая наклейка с надписью «ЛЮБИ МАТЬ СВОЮ» и изображение планеты Земля.
— Дядя Генри? — прошептала Фиона.
Они переглянулись и бегом бросились к черному входу в дом. Возможно, настал черед второго испытания. А может быть, бабушка поговорила с членами Сената и ей удалось убедить их отменить следующие испытания?
Как бы то ни было, Элиот решил первым взбежать вверх по лестнице.
Он обогнал Фиону. Нет, он бежал не быстрее ее, но ремешок ее сумки зацепился за перила. Оказавшись первым, Элиот твердо решил не пропускать сестру — он расставил в стороны локти.
Ему не стоило так поступать. Это было нечестно. И все-таки, когда он пробежал по лестничной клетке и первым остановился у двери квартиры, настроение у него резко улучшилось.
Фиона остановилась у двери пару секунд спустя.
Они быстро привели себя в порядок. Фиона сняла и сунула в карман резиновый браслетик.
Элиот протянул руку к двери, но замер. В квартире кто-то смеялся.
Они не привыкли слышать в доме смех. Смеялась женщина, но не бабушка и не Си (вообще-то Элиот ни разу не слышал, чтобы бабушка хотя бы хихикнула). Смех был полон жизни.
— Это не дядя Генри, — сказала Фиона, кивком указав на дверь. — Ну давай уже, входи.
Элиот поджал губы и открыл дверь.
И заморгал, ослепленный солнечным светом, заливавшим гостиную. За столом сидели трое. Все выглядело в точности как вчера, когда к ним зашел Роберт. Бабушка во главе стола, Си — напротив, но на этот раз между ними сидела девушка.
Она вела себя совершенно спокойно и свободно. Мало того: она сидела рядом с бабушкой, положив свою руку на ее. Уж если кто здесь и чувствовал себя неловко, так это бабушка.
Девушка казалась старше Джулии, но ненамного. Пожалуй, ей было лет восемнадцать. Ее волосы, светлые, с медовым оттенком, вызывали воспоминание о солнечном свете.
Бабушка словно надела обычную непроницаемо-каменную маску и устремила взгляд на внуков, стоящих на пороге гостиной.
— Входите, дети, — сказала она. — Хочу представить вам вашу тетю Клодию.
