В течение пятидесяти лет мы, демократы, создавали лучшее будущее для наших детей, используя в качестве ориентира базовые демократические ценности, которые давали нам цель и направление, но мы постоянно менялись, приспосабливаясь к новой реальности: это были алфавитные программы Рузвельта
[42], законы Трумэна о создании НАТО и правах военнослужащих, программа разумных налоговых льгот и «Союз ради прогресса» Кеннеди, гражданские права, полученные при Джонсоне, защита Картером прав человека и поразительный мирный договор в Кэмп-Дэвиде.
Все это сделали демократы – и демократы могут повторить это.
Мы можем построить будущее, которое покончит с дефицитом бюджета.
Помните, что пятьдесят лет прогресса не обошлись нам такой ценой, которую пришлось заплатить за четыре года стагнации. Мы можем разумно и ответственно подойти к проблеме дефицита, вместе приносить жертвы во имя страны. Участие в борьбе примут все регионы. Мы создадим надежных партнеров в лице частного сектора, что обеспечит нам прочную уверенность в том, что в будущем мы сможем накормить своих детей и позаботиться о своих родителях.
У нас может быть будущее для сегодняшних молодых, полное здравого смысла и сочувствия.
Мы знаем, что сможем, ведь мы до 1980 года преуспевали почти пятьдесят лет. Мы снова сможем это сделать. Если мы не забудем. Не забудем, что весь наш народ извлекал пользу из этих прогрессивных принципов. Что эти принципы помогали нам воспитывать поколения среднего и высшего класса: они давали нам возможность работать, пойти в колледж, поднять семью, купить дом, не беспокоиться за свою старость и прежде всего – достичь таких вершин, о которых наши родители не могли и мечтать.
Борьба за достойную жизнь – вот история этого блистающего города. И эту историю я не вычитал в книге и не услышал на уроке в школе. Я видел ее и ее пережил. Как и многие из вас.
Я видел человека с мозолями на руках, который работал по 15–16 часов в день. Однажды я видел, как у него буквально кровоточили ноги – у человека, который приехал сюда необразованным, одиноким, без знания языка, но который научил меня всему, что я знаю о вере и тяжелой работе, своим красноречивым примером. Я узнал о нашей демократии от своего отца. Я узнал от него и от моей матери о наших обязательствах по отношению друг к другу. Они просили только о возможности работать и сделать мир своих детей лучше, они просили быть защищенными в тот момент, когда уже не смогут защитить себя сами. Народ и правительство дали им такую возможность.
И они смогли создать семью и жить с достоинством, и они видели, как один из их детей, родившийся на задворках бакалейной лавчонки в южной Джамайке в штате Нью-Йорк, занял самое высокое место в величайшем штате величайшей страны в единственном известном нам мире. И это поразительное доказательство демократии. И 20 января 1985 года это случится вновь, но на более высоком уровне. У нас будет новый президент Соединенных Штатов – демократ, в жилах которого течет не королевская кровь, но кровь иммигрантов и пионеров.
У нас будет первая в истории Америки женщина – вице-президент, дочь иммигрантов, жительница Нью-Йорка, которая откроет новую страницу в истории США
[43].
Это случится, если мы это сделаем.
Я прошу вас, дамы и господа, братья и сестры, – ради нашего общего блага, ради любви к этой великой нации, ради американской семьи, ради любви к Богу. Пожалуйста, помните, как создается будущее.
Глава 7
Следите за речью
*****
Когда Аристотель определил человека как «животное, наделенное языком», он имел в виду, что одна из особенностей, которые отличают людей от низших видов животных, – это умение использовать речь. Без этого мы не смогли бы передавать знания другим, и прогресс цивилизации прекратился бы. Мы не смогли бы выражать свои мысли, потому что без языка не способны думать, разве что на рудиментарном уровне.
Чем лучше наше владение речью, тем яснее мы рассуждаем и выражаем наши мысли. Джордж Оруэлл в знаменитом эссе «Политика и английский язык» использовал такую аналогию, чтобы указать на связь языка и мышления: «Человек может взяться за бутылку, считая себя неудачником, и дальше становиться еще большим неудачником уже из-за пьянства. Довольно похожий процесс идет и в английском языке. Он делается все менее точным и все более неряшливым, потому что у нас глупые мысли, а неряшливость языка способствует появлению глупых мыслей».
Хорошие ораторы и спичрайтеры обычно имеют в запасе множество слов. Но знать их – это одно, а правильно использовать – совсем другое. У механика всегда сотни инструментов под рукой. Но не все они нужны для решения конкретной задачи. И не всегда он тянется к самому сложному инструменту в ящике, исходя лишь из того, что он там лежит.
Сила простоты
Правильное использование языка часто сводится к применению простых, но сильных слов, из которых состоит наша повседневная речь. Для иллюстрации этого положения я хотел бы процитировать отрывок из своей статьи для Общества сохранения английского языка и литературы (SPELL
[44]):
Не нужно использовать длинные слова в письменной или устной речи. Вполне можно обойтись короткими. Более того, длинные слова часто затрудняют понимание того, что вы хотите сказать. Если говорить обычными словами, то никому не придется лезть в словарь, чтобы понять, что они означают. Обычные слова умеют поднимать настроение. Они могут заставить нас бегать, прыгать, танцевать и парить в облаках. Словами можно развеять холод зимней ночи и вызвать прохладу в жаркий день. Они наполняют наши сердца радостью или вызывают слезы на глазах. Обычные слова могут быть мягкими и твердыми. Они могут жалить, как пчела, или петь, как жаворонок. Слова любви трогают нас, очаровывают, убаюкивают. Они дают нам свет, надежду, любовь, покой, здоровье и многое другое. Слово может быть сладким, как спелая груша, или терпким, как сливовый джем.
Слова заставляют нас думать. Они душа и сердце ясных мыслей.
Когда вы пишете, выбирайте краткость, если таким образом можно выразить то, что вы хотите сказать. Не найдя такого слова, переходите к рассмотрению сложного выражения как жизнеспособной альтернативы. Но учитывайте, что денотация
[45] данного слова предположительно не будет воспринята некоторыми реципиентами. Им придется обращаться к словарю или энциклопедии, затрачивая продолжительное количество драгоценного времени, пытаясь детерминировать сообщение, которое вы намеревались донести до них в результате своего выступления.
