Генерал Дуглас Макартур был неплохим оратором. Вы помните, что в одной из предыдущих глав мы приводили цитату из его речи перед курсантами военной академии Вест-Пойнт 12 мая 1962 года. В этом выступлении Макартур использует две триады, обыгрывая девиз «Долг, честь, страна», помещенный на гербе академии:
«Долг… честь… страна» – эти три священных слова благоговейно предписывают, кем вы хотите стать, кем вы можете стать, кем вы станете. Они станут вашим прибежищем, где вы сможете почерпнуть смелость, когда покажется, что смелость вас покидает, обрести веру, когда будет мниться, что верить уже не во что, получить надежду, когда всякая надежда будет оставлена.
Заметьте, как старый солдат использует контраст, наращивая напряжение по мере приближения к главной точке в триаде «кем вы хотите стать, кем вы можете стать, кем вы станете». Во второй триаде он начинает каждый элемент с инфинитива: почерпнуть, обрести, получить. Эффект усиливается повторением дополнения к каждому инфинитиву: «почерпнуть смелость, когда покажется, что смелость вас покидает», «обрести веру, когда будет мниться, что верить уже не во что», «получить надежду, когда всякая надежда будет оставлена».
Не уверен, что известна истинная причина такой привлекательности триад. Возможно, здесь действует тот же закон, что заставляет музыкальную триаду – трехнотный аккорд – ласкать слух. Конечно, его не составить из первых попавшихся нот. Три ноты должны звучать благозвучно. То же самое и с речевой триадой. Ее элементы должны быть выстроены по определенной схеме, чтобы приобрести желаемые звучание и гармоничность. К сожалению, готовой формулы построения речевой триады (как и музыкальной) не существует. Ясно одно: идеи, сгруппированные по три, лучше запоминаются. Этим объясняется поразительное упорство в искажении фразы Черчилля. Сколько бы раз мы ни слышали «кровь, упорный труд, слезы и пот», мы запомним «кровь, пот и слезы».
Такова уникальная сила триады.
Итак, триада может состоять из единичных слов, фраз, предложений и даже абзацев. Вот пример триады, состоящей из законченных предложений. Он взят из написанной мной речи о проблемах, стоящих перед американским бизнесом:
Нам не нужен протекционизм.
Нам не нужна плановая экономика.
Нам не нужна так называемая промышленная политика.
Если вновь прибегнуть к аналогии с музыкой, то эта триада вопиет о завершении. Трижды повторенное отрицание «нам не нужно», словно при затягивании ноты, оставляет у слушателя ощущение неудовлетворенности. Я устраняю незавершенность в следующем предложении (так сказать, замыкаю круг) при помощи утверждения «что нам нужно – так это»:
Что нам нужно – так это желание заставить нашу систему функционировать так, как она функционировала раньше и как, насколько нам известно, она может функционировать в будущем.
Если у вас еще остаются сомнения в эффективности триад, возьмите пару примеров и удалите или добавьте один элемент. В цитате из Библии вместо «вера, надежда и любовь» скажите: «А теперь пребывают вера и любовь» или «А теперь пребывают вера, надежда, милосердие и любовь». Оба варианта лишены прежних ритма и выразительности.
Возьмем другой пример и изменим повторяющиеся звуки. Предположим, что Рузвельт вместо «скверное жилье, скверное одеяние и скверное пропитание» сказал бы «скверное жилье, нищенское одеяние и постоянное недоедание». Согласитесь, разница заметная. А теперь попробуйте устранить параллельность грамматической конструкции в выдержке из цитаты Линкольна. Преобразуйте ее во фразу «Власть народа, созданная самим народом и предназначенная для службы народу, не исчезнет с лица земли». Режет слух, не так ли? Выражены те же чувства, что и в оригинале, но пафос утрачен. Таким образом, хорошо составленные триады делают речь выразительнее, интереснее и ритмичнее. Они также акцентируют важные места и закрепляют их в памяти слушателей.
Анафора: нескучное повторение
Моя триада, начинающаяся со слов «нам не нужен», – это пример анафоры, еще одного инструмента, к которому часто прибегают профессиональные составители речей.
Анафора есть не что иное, как повторение слова (слов) в начале последовательно идущих фраз, выражений или предложений. Спичрайтеры часто сочетают триады с анафорой, но последняя используется и тогда, когда требуется более трех элементов. К примеру, главный докладчик на съезде Демократической партии 1928 года использовал разновидность двойной анафоры при сопоставлении философий Александра Гамильтона и Томаса Джефферсона, постулаты которого лежат в основе идеалов демократов. На этом съезде, кстати, губернатор Нью-Йорка Эл Смит был выдвинут для противостояния республиканцу Герберту Гуверу
[51] в состязании за освобождающееся место Кэлвина Кулиджа. Главный докладчик, некий Клод Бауэрс, изложил свои тезисы следующим образом:
Понять расхождение во взглядах этих двоих на функции правительства означает осознать высокую значимость этой кампании.
Далее он подкрепил свое утверждение не менее чем шестью предложениями, в каждом из которых имя Гамильтона повторялось в начале самого предложения, а имя Джефферсона – в начале его второй части:
Так, Гамильтон верил во власть капитала, Джефферсон – во власть народа.
Гамильтон был убежден, что государство создается для господства над массами, а Джефферсон – что оно создается для служения народу.
Гамильтон написал Моррису, что сила государства соразмерна его выгодности для власть имущих. Джефферсон же знал, что нежизнеспособно ни одно государство, не охраняющее интересы обычного человека.
Гамильтон предложил схему скрепления имущих слоев с государством посредством превращения государства в источник дохода для богачей. Джефферсон же раскинул знамя равноправия.
Гамильтон стремился к изолированию централизованной власти от народа. Джефферсон – к распределению ее между гражданами.
Гамильтон намеревался распространить влияние государства на все сферы деятельности людей. Джефферсон же сформулировал аксиому свободы, согласно которой государство тем лучше, чем больше ограничивает собственные полномочия.
Сила воздействия программной речи Бауэрса, очевидно, не распространилась на общий ход кампании, поскольку выборы выиграли республиканцы с Гувером.
А вот другой пример анафоры:
Ныне двадцать семь миллионов американцев (каждый пятый – это больше чем все население Канады) практически неграмотны.
