Танти увидел деловую возможность в применении ветроэнергетики для обеспечения электричеством других фабрик, которые, подобно его собственной, работали неполный день из-за перебоев в электроснабжении и нуждались в защите от роста цен на электроэнергию. В 1995 г. он основал компанию Suzlon. Он приобрел часть немецкой компании и стал поставлять ветрогенераторы (а также устанавливать их) другим текстильным фабрикам. Наконец, Танти пришел к выводу, что сооружать ветрогенераторы интереснее и выгоднее, чем изготавливать сари и платья, и в 2000 г. ушел из текстильного бизнеса. К 2011 г. Suzlon действовала в 32 странах мира. «Ветер является отличным средством защиты от дороговизны электроэнергии, – говорил Танти. – В этом вся прелесть ветра». Что же касается развития самой Suzlon, пояснил он, «лучшие идеи приходят тогда, когда вы работаете в жестких условиях»25.
Китайские ветроэнергетические компании имеют два конкурентных преимущества – щедрая поддержка государства и низкозатратная производственная база. Развитию ветроэнергетики в стране также способствует требование правительства о 70 %-ной локализации производства ветрогенераторов. Западным конкурентам остается только наблюдать, как китайские компании становятся глобальными поставщиками с низкими затратами, какими они уже стали в солнечной энергетике. Китай пока что не стал крупным экспортером: китайские компании еще не имеют такой репутации в плане надежности и обслуживания, как западные коллеги. К тому же ветрогенераторы, которые, в отличие от солнечных батарей, могут весить несколько сотен тонн, непросто транспортировать.
На пороге
Производить ветрогенераторы – это одно. Создавать ветропарки, т. е. приобретать земельные участки, получать разрешительную документацию, покупать установки, заключать контракты с энергокомпаниями на покупку вырабатываемой электроэнергии, – это совсем другое. Три из четырех крупнейших компаний – создателей ветропарков в мире – это испанская Iberdrola и португальские Acciona и EDP Renováveis26.
Крупнейшим создателем ветропарков в Северной Америке – и вторым в мире – является компания NextEra Energy Resources, бывшая Florida Power & Light (FPL). Ее базой является Флорида, где она управляет крупнейшей в штате энергокомпанией, которая обслуживает район, включающий Майами. Деятельность ее ветроэнергетического подразделения охватывает 18 американских штатов и Канаду. Однако NextEra могла и не стать игроком индустрии ветроэнергетики – ведь Флорида располагает, пожалуй, худшими ветровыми ресурсами из всех штатов страны. Помог, как это часто бывает, случай.
В конце 1980-х гг. FPL, как она тогда называлась, осуществляла кредитование под ветроэнергетические проекты в рамках программы диверсификации. Когда для ветроэнергетики наступили тяжелые времена, некоторые из этих проектов прогорели, и FPL неожиданно обнаружила, что теперь она является собственником ветропарков. Также оказалось, что этот бизнес может приносить деньги. Как результат, FPL приобрела технические навыки, необходимые для управления ветропарками.
В конце 1990-х гг. ветроэнергетика мало кого интересовала. Всех привлекали электростанции, работающие на природном газе, и NextEra, хотя и с запозданием, тоже включилась в это движение.
Вскоре «газовый пузырь» лопнул, и ряд компаний электроэнергетической индустрии обанкротились. NextEra очень повезло, что она вошла в эту сферу позже других. Компания почти не пострадала, за исключением одного: на ней висел заказ на изготовление 30 газовых турбин для General Electric. Но тут ей снова улыбнулась удача: General Electric приобрела ветроэнергетическое подразделение Enron и теперь искала клиентов для него. Лью Хей III из NextEra сумел убедить GE заменить заказ на изготовление газовых турбин заказом на изготовление ветрогенераторов. Выиграла от этого и GE, поскольку получила в результате первые заказы на поставку ветрогенераторов.
NextEra стала приверженцем ветроэнергетики, а также крупнейшим собственником и оператором ветропарков в США. Помимо отсутствия выбросов углекислого газа и других загрязнений ветер привлекателен и экономически. Как сказал Хей, «это топливо бесплатно». Его слова поразительно перекликаются со словами Херберта, вышеупомянутого английского священника, одного из первых сторонников использования бесплатного ветра27.
Насколько велика
Но насколько большой может стать доля ветроэнергетики? Цель 20 % к 2030 г. – это столько же, сколько сегодня дает атомная энергетика.
Важное значение имеют размеры. Разработчики постоянно наращивают габариты ветровых установок. Чем больше, тем лучше, поскольку размеры трансформируются в повышение выработки электроэнергии.
В связи с этим возникает ряд проблем. Первая – как доставить крупный ветрогенератор на место установки. Еще одна проблема – как поднять его и закрепить на месте установки. Также специалистов беспокоят нагрузки на лопасти и другие компоненты. На сегодня мощность стандартного ветрогенератора составляет 2,5 МВт. Многие считают, что из-за транспортировки эксплуатация ветрогенераторов мощностью существенно больше 3 МВт невозможна, по крайней мере на суше. Сегодня основные усилия сосредоточены на усовершенствовании конструкций лопастей и силовой электроники и повышении общей эффективности, а также на разработке и использовании более легких и прочных материалов.
Еще одно ограничение – стоимость. Чтобы можно было использовать ветровые ресурсы менее высокого качества, необходимо либо снизить стоимость эксплуатации ветрогенераторов, либо найти технологию, которая позволит улавливать больше энергии ветра. Если сам ветер бесплатен, то ветроэнергетическая система – нет. Доставка вырабатываемой электроэнергии конечным потребителям может быть дорогостоящей. Если же в расчеты включить стоимость резервной установки для выработки электроэнергии, ветровая энергия может стать более дорогой, чем конкурирующие источники энергии.
Проблема прерывности
Одна из проблем связана с характером потребления электроэнергии и характером ветра. Потребление электроэнергии постоянно колеблется – люди включают и выключают свет в помещениях и компьютеры, на заводах включаются и выключаются электродвигатели, а при повышении температуры воздуха летом в домах и на предприятиях включают кондиционеры. Чтобы реагировать на такие колебания практически мгновенно, энергосистеме нужна электроэнергия, которая, как говорят энергетики, является передаваемой, т. е. такие источники, электроэнергию которых можно передать по системе в течение нескольких секунд. Большинство генерирующих мощностей дают электроэнергию, являющуюся передаваемой с 95 %-ной вероятностью.
Но электроэнергию, вырабатываемую ветрогенераторами, нельзя считать передаваемой. Это усложняет задачу сравнения ветровой энергии с другими источниками. Как и в случае с солнечными батареями, мегаватт установленной ветрогенерирующей мощности дает не то же количество электроэнергии, что и мегаватт угольной электростанции. Из-за прерывности ветра фактическая выработка электроэнергии ветрогенератором – его полезная мощность – составляет лишь треть от номинальной мощности. Даже в районах с очень хорошими ветровыми ресурсами ветрогенераторы обычно вырабатывают электричество только 30–40 % времени (в отдельных районах – до 50 %). К тому же характер ветров и характер потребления электроэнергии необязательно совпадают. Во многих местах наибольшую силу ветер имеет ночью, а также весной и осенью. А пиковое потребление электроэнергии наблюдается днем, а также летом и зимой28.
