Это подчеркнуло необходимость дальнейшей модернизации структуры нефтяной промышленности – перехода от громоздких министерств, контролирующих все отрасли нефтегазовой и нефтехимической промышленности, и жесткой системы централизованного планирования, к современной системе, в основе которой находятся независимые компании и рыночная экономика. Фундамент для такого перехода был заложен еще в 1980-е гг. Тогда из-под крыла министерств были выделены три государственные компании: Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC), Китайская нефтяная и химическая корпорация (Sinopec) и Китайская национальная компания по эксплуатации морских нефтяных ресурсов (CNOOC). Следующим шагом в конце 1990-х гг. стала кардинальная реструктуризация этих национальных корпораций, чтобы сделать их более современными, технологически продвинутыми и более независимыми. «Они должны были сами зарабатывать себе на жизнь», – сказал Чжоу Цинцзу. В скором времени все три компании осуществили IPO на международных рынках и перешли в частичную собственность акционеров со всего мира. Ставшая публичной дочерняя компания CNPC получила новое название – PetroChina, а Sinopec и CNOOC использовали для своих публичных дочерних компаний существующие названия. Их корпоративная культура претерпела глубокие изменения. «Теперь нам требовалась конкурентоспособность, – сказал Чжоу. – А ведь мы сроду ни с кем не конкурировали»13.
Стратегия выхода в мир: идти на двух ногах
Сегодня Китай активно расширяет свое присутствие в мировой индустрии нефти и природного газа. Это происходит под флагом стратегии выхода в мир. Как политический курс данная стратегия была сформулирована в 2000 г., однако ее корни восходят к реформам Дэн Сяопина.
Первые шаги Китая за границей были небольшими, сначала в Канаде, затем в Таиланде, Папуа – Новой Гвинее и Индонезии. В середине 1990-х гг. CNPC приобрела фактически заброшенное месторождение нефти в Перу. Благодаря применению методов повышения нефтеотдачи, которые позволяли ей выжимать нефть из сложных старых месторождений в Китае, она увеличила добычу с 600 до 7000 баррелей в день. Но эти проекты были незначительными и не привлекали к себе внимания. Прежде чем браться за крупные международные проекты, нужно было приобрести опыт и уверенность в силах, а на это требовалось время. «Мы знали, что нефтяная промышленность с самого своего зарождения в середине XIX в. носила международный характер, – сказал Чжоу Цзипин, президент CNPC. – Следовательно, если мы хотели стать международной нефтяной компанией в подлинном смысле этого слова, нам нужно было выходить в мир». К началу нового столетия в руководстве КНР был достигнут политический консенсус относительно идеи международной экспансии, а китайские нефтяники приобрели уверенность в своих силах, необходимую для ее осуществления14.
В целом стратегия выхода в мир подразумевала интернационализацию китайских компаний – превращение их в конкурентоспособные международные компании, имеющие доступ к сырью, столь необходимому для быстрорастущей экономики, и к экспортным рынкам для сбыта продукции. Для энергетических компаний это означало, что частично приватизированные государственные нефтяные компании должны владеть, разрабатывать, контролировать или вкладывать капитал в зарубежные источники нефти и природного газа. Для нефтедобывающей промышленности эта стратегия была дополнена лозунгом «Идти на двух ногах», т. е. развивать национальную промышленность и одновременно осуществлять международную экспансию.
Сегодня результаты стратегии выхода в мир видны по всему земному шару. Китайские нефтяные компании активно работают на африканском континенте и в Латинской Америке (как, впрочем, и китайские компании из других секторов). Они приобрели значительные нефтяные активы в соседнем Казахстане и после многочисленных попыток сумели добиться некоторого присутствия в России. В Туркменистане они разрабатывают месторождения природного газа. Поскольку китайские нефтяники вышли на международную арену с опозданием, они обладают не только хорошими техническими навыками, но и финансовыми ресурсами вкупе с готовностью платить премию за вход в игру. Кроме того, они стараются быть предпочтительными партнерами, предлагающими значительные «дополнительные выгоды», особенно на африканском континенте. Другими словами, они приносят с собой финансируемые государством программы развития, помогая строить железные дороги, порты и автомобильные дороги, что редко практикуется традиционными западными компаниями. Все это порождает жаркие споры. Критики обвиняют Китай в колонизации Африки и в том, что китайские компании предпочитают использовать китайских рабочих, а не местную рабочую силу. Китайцы отвечают, что они помогают создавать рынки для африканского сырьевого экспорта, что гораздо лучше жить на доходы от экспорта, чем на иностранную помощь, и что они стимулируют устойчивый экономический рост. (Надо сказать, что некоторые из этих программ развития потерпели неудачу.) Китайские банки в сотрудничестве с китайскими нефтяными компаниями предоставили ряду стран многомиллиардные кредиты, которые будут погашаться поставками нефти или газа на протяжении многих лет (одна такая сделка рассчитана на 15 лет)15.
Стратегия энергетической безопасности также включает очевидные шаги – строительство трубопроводов в целях диверсификации, уменьшение зависимости от морских путей и укрепление отношений со странами-поставщиками. В рекордные сроки были построены новые трубопроводные системы, по которым нефть и газ из Туркменистана и Казахстана стали поступать в Китай. По российскому трубопроводу Восточная Сибирь – Тихий океан стоимостью $22 млрд, по которому нефть перекачивается на тихоокеанское побережье (главным образом для поставки в Японию и Корею), нефть идет и в Китай в обмен на кредит размером $25 млрд, предоставленный Китаем. В сентябре 2010 г. президент КНР Ху Цзиньтао и российский президент Дмитрий Медведев вместе нажали символическую кнопку, пустив нефть по новой ветке трубопровода через границу. Было также объявлено о планируемой крупной сделке по природному газу. На церемонии Ху Цзиньтао провозгласил «новый старт» китайско-российским отношениям. Но если в прошлом эти отношения были основаны на идеях Маркса и Ленина, то теперь в их основе лежали нефть и, возможно, газ16.
Горящая спичка в комнате с бензином
Но наибольшие разногласия стратегия «выхода в мир» вызывала не в Африке, а в США. В 2005 г. между Chevron и CNOOC разгорелась борьба за приобретение крупной американской независимой компании Unocal, которой принадлежали значительные добывающие активы в Таиланде и Индонезии, а также в Мексиканском заливе. Соперничество между двумя компаниями было очень жестким, с яростными спорами о финансовых условиях, роли китайских финансовых институтов, а также времени подачи предложений. Для многих в Пекине такая глобальная битва за поглощение была не только непривычной, но и обескураживающей. Предложенная CNOOC цена была больше, чем стоимость самой дорогой и большой плотины в мире «Три ущелья», которая строилась несколько десятилетий. Длившаяся несколько месяцев борьба закончилась победой Chevron, которая предложила за Unocal меньше, а именно $17,3 млрд.
Дело в том, что поглощение вызвало ожесточенные политические дебаты в Вашингтоне, несоизмеримые с масштабами самого вопроса. Тем не менее когда весть о соперничестве за Unocal дошла до Вашингтона, по словам одного из американских участников, «она оказалась горящей спичкой в комнате, облитой бензином». Новость спровоцировала взрыв антикитайских настроений на Капитолийском холме, где Китай давно был больной темой из-за вопросов, связанных с торговлей, валютой и рабочими местами. Жаркая полемика отражала ту настороженность, с которой, по крайней мере, некоторые круги относились к методам и мотивам Китая. «Мир был потрясен тем, что китайская компания способна претендовать на такие поглощения, – сказал Фу Ченюй, в то время глава CNOOC. – Запад замечал, что в Китае происходят перемены, например строительство современных автострад. Но он не обращал внимания ни на сам Китай, ни на то, как он изменился».
