– На помощь, люди! – закричал Хирсвит молчаливым наблюдателям и снова бросился вперед, опустив плечо, готовый на этот раз ударить незнакомца в живот.
– Довольно, – сказал один из незнакомцев и сунул посох ему между ног. Тан рухнул, попытался встать. Из рукава первый человек вытащил короткий мягкий холщовый цилиндр – песочный мешок работорговцев. Ударил в висок, приготовился ударить еще раз. Хирсвит упал лицом вниз и лежал неподвижно. Человек кивнул, распрямился, снова убрал мешок, сделал знак жене тана, чтобы она подошла и помогла мужу.
– А теперь, – сказал незнакомец, поворачиваясь к зачарованной и по-прежнему неподвижной аудитории, – позвольте рассказать вам, кто мы такие и кем мы были.
– Мы люди Пути, с севера. Но еще в прошлом году в это же время мы были рабами церкви. В большом соборе в Эли. Я расскажу вам, как мы стали свободны.
Рабы в толпе, десяток мужчин и примерно столько же женщин, обменялись испуганными взглядами.
– А фрименам, – продолжал Сибба, некогда раб собора в Эли, потом катапультер в армии Пути и победитель самого Бескостного, – фрименам мы расскажем, как нам дали землю. Двадцать акров каждому, – добавил он. – Свободных от выплаты любому господину, кроме службы самому ярлу Шефу. И службу эту мы совершаем добровольно, заметьте. Это служба Пути. Двадцать акров. Без долгов. Есть ли фримен, которому нужно больше?
На этот раз в толпе переглянулись фримены, послышался заинтересованный ропот. Хирсвита унесли, а его люди столпились поближе, не обращая внимания на лежащий в грязи меч.
– Сколько вам стоит ваша вера в Христа? – начал Сибба. – Стоит в деньгах? Слушайте, и я вам скажу...
* * *
– Они повсюду, – доложил бейлиф епископа. – Их много, как блох на старой собаке.
Епископ Даниэль свел брови при неуместной шутке своего слуги, но сдержал язык: ему нужна информация.
– Да, – продолжал бейлиф, – все они как будто из Норфолка и все утверждают, что были рабами. Это имеет смысл. Видите ли, ваша милость, у нас только на землях вокруг Винчестера около тысячи рабов. Человек, о котором ты говоришь, этот новый ярл, как его называют язычники, мог послать хоть три тысячи рабов распространять его слово.
– Их следует схватить, – сказал епископ. – Вырвать, как плевелы из пшеницы.
– Это не так легко. Ни рабы, не крестьяне их не выдадут, насколько я слышал. А таны не смогут их взять. Они могут защититься. Они никогда не ходят в одиночку. Иногда их десяток или два десятка. Нелегко небольшой деревне с ними справиться. И к тому же...
– Что к тому же?
Бейлиф подбирал слова осторожно.
– Эти пришельцы утверждают – может, лгут, но они говорят – говорят, что их призвал король Альфред.
– Принц Альфред. Он не коронован!
– Прошу прощения, господин. Принц Альфред. Но даже таны не решатся поднять руку на людей, посланных королем. Они говорят... они говорят, что это спор между королем и церковью и они не вмешиваются. – И многие будут на стороне короля, последнего из великого рода Седрика, и против церкви, подумал бейлиф. Но этого он не сказал.
Лжец и предатель, подумал епископ. Всего месяц назад молодой принц сидел в этой же комнате, опустив глаза, как девушка, извинялся и просил научить его. А выйдя отсюда, немедленно обратился за помощью к неверующим! А теперь он исчез, и никто не знает куда, только слухи ходят о его появлении в той или иной части Вессекса; он призывает танов не подчиняться церкви, следовать примеру северян и принять веру, которую они называют Путь. Не поможет ему, что он продолжает считать себя верующим в Христа. Долго ли продержится вера без денег и земель? И если дела будут так продолжаться, долго ли ждать, когда к самим воротам собора явится посланец и прикажет епископу отдать все права и богатства?
– Итак, – сказал наконец Даниэль, больше самому себе. – Мы не можем справиться с этим в Вессексе. Нужно обратиться за помощью. Есть сила, которая идет к нам, она искоренит это зло, чтобы оно никогда больше не подняло голову.
– Но я не могу ее ждать. Мой христианский долг – действовать. – И долг, про себя добавил он, перед самим собой. Епископ, который сидит молча и ничего не делает, – каким он покажется святому отцу в Риме, когда придет момент решать, кто возглавит всю святую церковь Англии?
– Беда пришла с севера, – продолжал епископ. – Что ж, северяне принесли беду, северяне ее и устранят. Есть еще те, кто понимает свой христианский долг.
– В Норфолке, господин? – с сомнением спросил бейлиф.
– Нет. В изгнании. Калека Вульфгар и его сын. Тот, которому отрубили конечности викинги. А другой утратил свой округ. И еще король Бургред из Мерсии. Мне все равно, кто будет править Восточной Англией, Мерсией или Вессексом. Но теперь я понимаю. Пусть лучше набожный Бургред получит королевство Эдмунда-мученика, чем этот Альфред. Альфред Неблагодарный, назову я его.
– Пришли ко мне секретаря. Я напишу им всем, а также моим братьям в Личфилд и Ворчестер. То, что потеряла, церковь вернет себе.
– А придут ли они, господин? – спросил бейлиф. – Не убоятся вторгнуться в Вессекс?
– Теперь я говорю от имени Вессекса. И поднимаются силы, гораздо большие, чем Вессекс и Мерсия. Я предложу Бургреду присоединиться к победителям еще до достижения победы. И наказать надменность – надменность язычников и рабов. Мы должны проучить их.
Епископ судорожно сжал кулаки.
– Я не вырву эту гниль, как плевел. Я выжгу ее, как заразу.
* * *
– Сибба, мне кажется, у нас неприятности. – Шепот раздался в темной комнате, где спали, завернувшись в одеяла, миссионеры.
Сибба неслышно присоединился к товарищу у крошечного окна без стекла. Снаружи тихо лежала деревушка Стенфорд-на-Вейле – в десяти милях и множестве проповедей от Саттона. Облака бросали тени на мазанки, теснившиеся вокруг бревенчатого строения, принадлежащего тану, в нем спали миссионеры Пути.
– Что ты видел?
– Какую-то вспышку.
– Непогашенный костер?
– Не думаю.
Сибба неслышно прошел в маленькую комнату, отделенную от центрального зала. Здесь со своей женой и семьей спит тан Эльфстан, их хозяин, объявивший о своей верности королю Альфреду. Немного погодя Сибба вернулся.
– Они здесь. Я слышал их дыхание.
– Значит, они в этом не участвуют. Но это не значит, что я ничего не видел. Смотри! Вот опять.
Снаружи скользнула тень. В лунном свете что-то блеснуло, что-то металлическое.
Сибба повернулся к спящим.
– На ноги, парни. Собирайтесь.
– Бежим? – спросил караульный.
Сибба покачал головой.
– Они должны знать, сколько нас здесь. И не стали бы нападать, если бы не были уверены, что справятся с нами. Им легче сделать это снаружи, чем вытаскивать нас отсюда. Мы сначала попробуем сломать им зубы.
