Пылающие аметистовым огнем глаза на узком лице, которое, как мне почудилось, было вылеплено из дождевой воды и стремительного ветра, оказались напротив моих, сильная ладонь скользнула по щеке.
Рейалл…
Имя, которое лишь отдаленное эхо того, настоящего, что я услышала в момент, когда искристый светлячок сущности фаэриэ доверчиво пригрелся у меня под сердцем как долгожданное дитя…
Я кашлянула, устало прижалась лбом к обнаженному плечу Грозового Сумрака.
– Так вот как трудно быть в человеческой оболочке… Теперь я… понимаю.
Он не ответил, только обнял меня крепче.
Шорох шагов, прохладная рукоять ножа, скользнувшая мне в безвольно опущенную руку. Раферти, склонившийся над нами, выглядел усталым, постаревшим и измотанным, но это совершенно не мешало ему широко улыбаться:
– Справились все-таки. Только лучше бы нам сваливать отсюда, пока эта чудная лапка не начала вонять похуже трехнедельного утопленника, выброшенного на берег реки во время наводнения. Да и рассвет уже близко. Город нас теперь не задержит, но с первым лучом солнца тут будет все затоплено по маковку колокольни, а я не настолько хорошо плаваю.
– Справились? – Я подняла голову и заглянула через плечо Рея на безжизненную лапу, распростертую на мостовой. Огромный глаз на месте страшной раны помутнел, чешуя века отслоилась, и из-под нее на камни стекала тягучая темная жидкость. Мертвое. Даже если не применять магию, понятно, что оно мертво, и уже давно. – Как?!
– А вот. – Раферти загадочно улыбнулся и развел руками…
Северные ворота Балларда раскрылись перед нами легко и практически бесшумно. Серые клочья тумана, застилавшие дорогу, медленно таяли, а на востоке появилась яркая золотисто-розовая полоска рассвета.
Упругая трава, покрытая прохладной утренней росой, приятно приминалась при каждом шаге, светлые прозрачные капельки, похожие на пролитые слезы, моментально вымочили штаны почти до колена. Раферти велел нам поторапливаться и ни в коем случае не оглядываться назад – смотреть только перед собой или под ноги, где расстилалась едва заметная серебристая дорожка, тропинка, вьющаяся посреди луговой травы. И только когда мы поднялись на холм, к тому времени уже позолоченный первыми лучами солнца, странник позволил нам обернуться.
В чаше долины, где вчера еще был сумрачный город, теперь плескалось озеро, над ровной гладью которого одиноко возвышался шпиль затопленной колокольни. Баллард, с которого было сброшено покрывало проклятия, уснул под водой, как больной, перенесший тяжелую лихорадку и наконец-то почувствовавший облегчение и скорое выздоровление.
– Эй, люди добрые, вам куда надо-то было? – весело окликнул нас Раферти, беззаботно покачивая посохом, как стрелкой компаса, указывающей верное направление.
– В Вортигерн. Поможешь, дорожный человек? – негромко спросил фаэриэ, поправляющий наспех надетую одежду.
– Как не помочь! До него ведь рукой подать, и полдня не пройдет, как доберемся. Только отдохнем немного – да и в путь отправимся. Поведу вас самой короткой дорогой, какой только возможно.
Раферти говорил что-то еще, но я его уже не слушала.
Потому что впервые с момента, когда я покинула западный Алгорский холм, я почувствовала Зов Рога Изобилия. Пока еще как далекое эхо, разносящееся над землей, как отзвуки гимна жизни и волшебству, но уже явный и четкий. Теперь я могу просто идти на эту песнь, и не собьют меня с пути ни чужое колдовство, ни запутанные тропинки.
– Рей, – тихо шепнула я, поднимая лицо к светлеющему небу и прикрывая глаза, – я его слышу, слышу Рог из волшебного Холма. Кармайкл еще не воспользовался им, он еще в мире людей, в Вортигерне.
– Получается, что король Самайна еще не получил обратно свою игрушку? – хмыкнул фаэриэ, кладя ладонь мне на плечо. – Тем лучше. Не зря хотя бы такой долгий путь проделали.
– Игрушку, говорите? – Раферти хитро улыбнулся, огладил испачканной сажей ладонью встопорщенную бороду. – Знаете, я, наверное, с вами прогуляюсь. Не стоит разбрасываться такими артефактами, а уж тем более всучивать их с непонятной целью кому попало, так никакого порядка в этом мире не будет. До полудня у нас отдых, а потом ноги в руки – и бегом, прямо-таки бегом по нужной дорожке.
Бегом, говоришь?
Я кое-как устроилась на прохладной, сырой еще земле, кутаясь в плащ, одолженный мне Реем, но даже сквозь сон слышала призрачную, неумолкающую песню Рога, ту самую, которую он играл в ночь Самайна в руках Габриэля.
Но снился мне все равно только свободный ветер в аметистово-сиреневых небесах, затянутых грозовыми тучами, и разноцветное лиственное покрывало, укутавшее далекую землю. Снились яблочные сады, где ветки гнулись до самой земли, обремененные золотыми, алыми и зелеными плодами, пурпурные георгины и красные ягоды барбариса. Уютный дом с окнами из цветного стекла, за которыми жарко горел огонь в очаге.
Только вот на высоком пороге меня встречал не рыжеволосый маг с глазами, подобными лесному роднику, а буря, принявшая на время человеческий облик…
ГЛАВА 13
Иссохшее, когда-то наполненное прозрачной звенящей водой, глиняное русло ручья, мертвой змеей протянувшееся через заросли пожухлой, тронутой белесой гнилью травы. Желтовато-бурый ковер из сосновых игл еле слышно хрустел под ногами, с громким треском ломались тонкие, покрытые серым налетом мха веточки.
Мертвая тишина над мертвым лесом. Ни звука, ни шороха.
Душно, легкий ветерок, скользивший по полю, окончательно затерялся между потемневших древесных стволов, черными столбами тянущихся к затянутому плотной пеленой низких облаков небу.
Не верится, что сейчас разгар лета, что еще весной этот край был цветущим и жизнерадостным – все выглядело так, будто бы земля отравлена неизвестным ядом, длительной засухой, погубившей все живое и оставившей после себя мертвый край.
– А это точно окрестности Вортигерна? – с сомнением в голосе произнес фаэриэ, обламывая тонкую веточку с ближайшего кустарника и наблюдая за тем, как она рассыпается в прах у него на ладони, – Есть у меня нехорошие подозрения, что зашли мы куда-то не туда.
– К сожалению, место правильное, – вздохнул Раферти. – Только покинутое.
– Покинутое?
– Отсюда ушли все ши-дани, – тихо сказала я, оглаживая ладонью ближайшее дерево и чувствуя, как ломкая кора осыпается под моими прикосновениями, обнажая гладкий угольно-черный, словно сгоревший изнутри, ствол. – И их место долго не пустовало. Кармайкл говорил, что сумеречные существа собираются вокруг Вортигерна, словно выжидая чего-то, и что с каждым днем их все больше. Вот и результат.
Страшно идти по такому лесу. Ощущение, будто бы ступаешь по кладбищу, полному неупокоенных душ. Днем еще ничего, но вот с наступлением темноты на такое никакими уговорами не заманишь, да и силой не сразу затащить удастся.
