— Не смей выбросить ведро в общий мусор — садовник тебя найдет и выпорет у всех на глазах! Как закончишь, нужно все пересыпать в мешок и отнести в специальный сарай, я тебе покажу. Садовник Билл добавляет в золу алхимию и делает из нее отборное удобрение. Многое идет на королевский сад, гордость столицы, но кое-что Билл продает на сторону. Говорят, построил себе загородный особняк, а внуки поступили в академию на платное обучение. Вот как!
Мучение не закончилось. Бесс выдала мне грязные тряпки, мы постелили их на днище камина, а потом я лопаткой скоблила сажу от стенок. У меня болели коленки, от неудобной позы ломило спину и саднило пальцы. Завтра вздуются мозоли. В носу нещадно свербело, я не выдержала и вытерла нос о рукав. На зеленой ткани остался черный след.
— Вот свинья, — подколола Бесс.
Она вовсю наслаждалась тем, что поднялась на ступеньку выше по социальной лестнице и теперь может досаждать новеньким. Я прикусила щеку, чтобы не сорваться. Бесс оказалась кладезем информации, портить с ней отношение совсем не хотелось. Пока перетерплю а потом посмотрим..
После того, как сажу я отскоблила под придирчивым взглядом Бесс, та мне вручила щетку и бутыль со скипидаром.
— Осторожно обмакиваешь и втираешь в стенки. Ничего не пропусти!
Жидкость пахла резко, глаза и так слезились от попавшей сажи. Я терла проклятые кирпичи под придирки Бесс. Самое обидное — выслушивать претензии, стоя на коленях попой кверху.
— Вижу, вы принялись за дело, — раздался голос миссис Ривз.
Я медленно выдохнула воздух, готовясь к худшему. Оно не замедлило прийти:
— Замарашек не держим, Лисабель. Твоя форма должна быть в идеальном порядке. Вечером после ужина придешь показать мне, что все отстирала.
— Но у меня нет сменной одежды…
— Я не желаю слышать отговорки. Быстрее двигайся, лентяйка, вы и так слишком долго возитесь. В комнате леди Мидтаун следует убрать прежде, чем она вернется на обеденный сон.
Я усердней заработала щеткой, слыша краем уха удаляющиеся шаги.
— Ладно, я сбегаю за кипятком на кухню, а ты пока заканчивай тут, — бросила Бесс от дверей.
Еще мыть камин горячей водой? Легче застрелиться. Да еще нужно ломать голову над подброшенной каверзой — как отстирать сажу от зеленого платья. Видимо, никак. Теперь я поняла, почему Бесс с ехидной улыбочкой похвалила его утром. Предвидела мой позор, чертовка, но ничего не сказала. И что мне делать? Списать на особенность менталитета или проучить?
Я вымещала на кирпичах свою досаду и терла изо всех сил. Ага, проучить, я сейчас в самом конце пищевой цепи. Ничего страшного, я не намерена задерживаться во дворце. Следует помнить о цели.
В глубине души шевельнулось отчаяние. На самом деле, я ужасно страшилась того, что застряла в этом мире, что другого выхода нет и я навсегда останусь служанкой. Честолюбивые мечты об академии обернутся миражем и я бесславно сгину в недрах чужого дворца.
Я отряхнула грустные мысли. На крайний случай, я знаю, как себя вести, чтобы не стать жертвой — отец учил, что нужно притвориться больной на голову, строить из себя сумасшедшую маньячку, чтобы боялись связываться. Как же не хочется докатиться до этого!
Служанка вернулась с полным ведром, уронила рядом, расплескав на подол платья.
— А теперь хорошенько промой камин чистой тряпкой. Главное, щели между кирпичами. Миссис Ривз проводит в них пальцем в перчатке, жабье отродье. Ох, вырвалось. Мы ее так зовем за глаза.
Бесс убежала за новыми дровами для вечерней топки. Я погрузила руки в теплую воду, сполоснула лицо. Ладони нещадно щипало, будто я терла их наждаком. Кожа покраснела. Я принялась за работу, сжав губы в тонкую полоску, не позволяя себе завыть от отчаяния.
Бесс вернулась и мы выставили дрова в живописную горку, не забыв поместить внутрь солому, обработанную алхимией, чтобы горела жарко и долго. Лимоны понадобились, чтобы протереть мраморные плиты. Я разрезала их пополам ножом и завернула в тонкую марлю.
— Скорей, — торопила Бесс. — Нам нужно успеть убрать камин леди Мидтаун.
Мы собрали брезент и тряпки. Бесс обошла комнату и осмотрела мебель, осталось ли где пятнышко. Я стояла у двери с горой вещей в руках. Комнату миссис Мидтаун убрала как в тумане. На сей раз Бесс меня отодвинула и сделала львиную работу сама, споро и много лучше. Она поминутно оглядывалась на дверь.
Услышав шум в коридоре, она толкнула меня в камин, а сама встала рядом, как ни в чем не бывало. Заглянула миссис Ривз, сказала, что мы лентяйки, и она вычтет промедление из нашего жалования.
— Бесс, спасибо за помощь, — всхлипнула я, протирая розовый мрамор.
— Я же не стерва какая-нибудь. Вижу, что стараешься. Я поначалу думала, ты важная цыпа и будешь нос задирать. Ручки нежные, сразу ясно, что тяжелой работы не знали. А теперь вижу, что ты просто бедолага. В чем-то крупно не повезло, раз в клане за тебя никто не поручился. Можешь не рассказывать, у всех тут слезливая история за плечами. В общем, прости, что посмеялась над тобой утром.
— Как я платье отстираю?
— В скипидаре отмочи, правда, сначала нужно манжеты отпороть, постирать отдельно. Непростое дело. Ладно, одолжу старое платье, хотя ты больно высокая, оно тебе будет коротко.
После комнаты леди Мидтаун Бесс ушла обедать. Меня обеда лишила миссис Ривз, поэтому я прошла в отведенную мне темную и тесную каморку. Две узкие койки с тонкими матрасами разделял деревянный табурет, на котором стоял медный таз и кувшин с водой. Пахло гнилой соломой, по ногам противно дул сквозняк. Я легла на кровать и постаралась не думать о еде. Хотелось плакать.
Перед поступлением в вуз я работала пару месяцев на конвейере. Упаковывала банки пива в картонные коробки. Работа нудная, несложная, требующая сноровки. В конце смен у меня гудела голова, а кожа на руках была содрана острыми краями металлических крышечек. Тогда я сказала себе, что выучусь во что бы ни стало. Мама всю жизнь горбатилась на заводе, чтобы у меня была лучшая жизнь, и я не могла ее разочаровать. Прошло пять лет, я выучилась на биолога, пошла в аспирантуру, выпила волшебной водички и попала в другой мир. Теперь я служанка, которая делает самую грязную работу. Только на сей раз шансов выбраться, кажется, нет.
Похоже, эмбия Уилкокс меня обманула. Я только не поняла зачем. Была ли это грубая шутка, или она вправду думала, что мне удастся стать эмбией.
Отворилась дверь, в каморку зашла худенькая фигурка с кучерявой копной медных волос. Мэй. Я подняла с подушки опухшее от слез лицо.
— Я слышала, ты осталась без обеда, — сказала девушка мелодичным голосом. — Я принесла ломоть хлеба с кухни.
— О, Мэй! Спасибо, я умираю от голода!
Она достала из кармана передника завернутый в белую салфетку сверток. Я протянула руку и тут в первый раз рассмотрела в сумраке лицо Мэй.
