Мне было искренне жаль Вадьку. Мне стоило немалых усилий не расколоться. Я поняла, что не выдержу этой грязной процедуры дележа чужого наследства.
Вадька взял меня за руку и рывком поднял с пола.
— У меня к тебе просьба, — сказал он, дохнув перегаром похмелья. — Думаю, ты одна из немногих, с кем можно пойти в разведку. Я прав?
Я опустила глаза. Это было только начало…
— Ладно, не скромничай. — Он вышел и вернулся с жестянкой из-под бисквитов, которую сунул мне под нос. Я открыла крышку. Жестянка была полна золотых монет. — Царские. Высшей пробы. Достались когда-то по дешевке. Хорошо, что догадался спрятать их у матери в тряпье. Как ты понимаешь, я не могу держать их дома, тем более с появлением этой загадочной госпожи Королевой. Засунь куда-нибудь.
— Лучше верни этот клад туда, откуда взял. — Я была близка к истерике. — У меня даже железной двери нет.
— Там братец может хапнуть. У него хороший аппетит на чужое. Да и после того, что учудила покойница, я никому не верю.
— Мне бы тоже не следовало.
— Ну, это ты брось. — Вадька смотрел на меня повлажневшими от умиления глазами. — Запрячь подальше. Светке сгодится. Если меня шлепнут, ты уж не бросай девчонку, ладно?
— Кто тебя шлепнет?
— Киллеры госпожи Королевой. Тем более звоночек уже был. Хотел бы я заглянуть в глаза этой Горгоне. — Он ударил себя по лбу и заметался по кухне. — Понял. Я все понял. Какой же я дурак, что раньше не догадался! Ах, какой я кретин! Да ведь эта госпожа Королева — любовница Бестаева, моего компаньона. Последнее время баба эта с Витькой были не разлей вода — вместе по магазинам, парикмахерам, в бассейн. Ну, конечно же, ее фамилия Королева. Сперва они обчистили меня до нитки, потом отправили на тот свет жену. Теперь очередь за мной. Но я так просто не дамся. Послушай, ты не смогла бы поехать со мной завтра к этому нотариусу? В пять часов.
— Нет. — Я не знала, куда мне девать глаза. — Завтра я… ложусь в больницу. У меня запущенная язва желудка.
Как ни странно, он с ходу мне поверил и весь как-то сник. Он улегся спать на ватном одеяле возле батареи. Время от времени он постанывал во сне. Я не сомкнула глаз ни на секунду, хоть и напилась всяких снадобий. Ситуация, в которой я очутилась, казалась безысходной. Я была мышью в мышеловке. Увы, даже кусок сыра, ради которого она лишилась свободы, оказался ненастоящим. Будь проклят наш суррогатный век!
На рассвете раздался звонок в дверь. Вадик мгновенно сел, обхватив руками колени.
— Это они. Не открывай.
Тот, кто стоял за дверью, оказался нетерпеливым человеком. Почему-то это обстоятельство подействовало на меня успокаивающе. «Убийца — это автомат. Он и будет звонить как автомат», — думала я.
— Пойду открою. Мне кажется, это…
Я прикусила губу. Я не ведала, откуда у меня появилась уверенность, что за дверью стоит Вика.
— И не вздумай. Я позвоню в милицию.
— Нет. — Я бросилась к двери и щелкнула замком. Вика оттолкнула меня в сторону, захлопнула дверь и накинула цепочку.
— Ты одна? — Она дышала так, словно поднималась пешком на «Седьмое небо». — Черт, он поймет, что я у тебя. Теперь от него не скрыться. — Она проскользнула в комнату прежде, чем я успела ее предупредить, что у меня Вадик. Они столкнулись лоб в лоб.
Они смотрели друг на друга в точности, как смотрят в подобной ситуации герои телесериала. В этом была какая-то заданность. Увы, наша жизнь состоит из довольно ограниченного набора сюжетов.
— Прости, Вадик. Я была такая дура. Я все поняла. Хорошо, что ты здесь. Постой, а что ты тут делаешь? — Она набросилась на меня: — Снюхались! Войтецкий был прав: ты еще та штучка. Вадька, ты спал с Лоркой? Признавайся!
Я повалилась на тахту и захохотала. Я знала, что это истерика, но не могла остановиться. По моим щекам текли слезы, уголки моего рта тянулись к ушам. Все это отражало состояние моей души.
Они закрылись на кухне. Я слышала возбужденные голоса, звон стекла. Наконец все стихло, и я заснула. Возможно, все случилось в обратном порядке.
Когда я наконец разлепила отяжелевшие от тазепама и прочей дряни веки, я увидела улыбающееся лицо Вики. Она сидела на краешке тахты и гладила меня по голове.
— Вставай! Едем к прокурору! Вадька говорит, сперва нужно во всем сознаться, а после долбать общими силами этого афериста Войтецкого.
— Ты, может, снова нас разыгрываешь? — спросила я у Вики в машине. — Прокурор-то небось, как и доктор, свой человек.
— Это точно, — подтвердил Вадька. — Сколько раз вместе в баньке парились. Да и дома он у нас бывал. Вот удивится, когда увидит ее живой-здоровой! — Вадик обнял жену за плечи и чуть не врезался в задницу синего «Фольксвагена». — Но ты мне так и не сказала, кто такая эта госпожа Королева. Неужели Бестаев мог подложить мне такую свинью?
— Много будешь знать, никогда не разбогатеешь по-настоящему. — Вика повернула голову и едва заметно подмигнула мне своим искусно подведенным глазом. — У твоего Бестаева кумекалки не хватит провернуть такое. Госпожа Королева решила не возбуждать гражданского иска по поводу вступления в наследство. — Она подмигнула мне еще раз. — Госпожа Королева живет согласно своему кодексу чести.
— Но как ты могла спутаться с таким проходимцем?
Вадик покачал головой.
— Можно подумать, твоя Алка лучше, — беззлобно огрызнулась Вика. — Думаешь, я не знаю, что ты хотел жениться на этой профурсетке? Людка мне все сказала. Она молодец — свое место знает, хоть у твоего Бестаева жена чучело огородное, и я бы первая поздравила его, если б он с ней развелся. А эта твоя Алка круглая идиотка и аферистка.
Они вяло переругивались всю дорогу. Вадька затормозил у шикарного подъезда с фонарями. Мы вышли из машины. Вика сказала:
— Все-таки как здорово снова очутиться в этом мире. Тоже мне, нашел дуру. Шлепай к своему корешу, а мы подождем тебя здесь, — велела Вика Вадьке, усаживаясь в кресло в коридоре. — Этот, разумеется, — кивнула она в сторону Вадика, — тоже не подарок, но по крайней мере европеец. Войтецкий, как ты, очевидно, поняла, стопроцентный азиат.
— Ладно, не заливай. Чего-чего, а к нашей сестре он знает все тропки, — возразила я.
— Это пока она не расставила ножки. Стоит ей хоть раз это сделать, и все пропало. Он из тех, кто слопает тебя с косточками. — Вика закрыла глаза и вздохнула. — Это так здорово, когда бабу кушают с косточками, — прошептала она.
— Так в чем же тогда дело?
— Может быть, в тебе. А там кто его знает. В общем, когда я увидела тебя, такую свободную и зацикленную только на себе, я поняла: хочу на волю. Приносить себя в жертву нельзя даже такому мужику, как Станислав. Ты молодец: не гнешься, не ломаешься. На тебе еще не один из них челюсти свихнет, — с явным злорадством заключила Вика.
