– Спасибо, – поблагодарила я, гадая, в чем же причина такой щедрости.
– У тебя осталось два вопроса, чтобы определиться, – поторопила волшебница, взмахом руки убирая птиц.
О чем еще спросить? У меня столько вопросов было, а сейчас все забылись. И ведь знаю, как только уйду отсюда, сразу же их вспомню и захочу задать.
– Вы ведь можете предвидеть будущее, – заметила я, вспоминая рассказ Влады о Фрее, когда мы гуляли в парке. Да и родник, похоже, тут не случайно появился. – Если я сейчас не выберу, то мой выбор будет вынужденным?
– Да, – отозвалась она.
– И не таким, как я хочу?
– Да, – серьезно кивнула волшебница.
Я вздохнула. Взвесила все аргументы «за» и «против» такой постановки вопроса, поняла, что нужно выбрать. Напомнила себе, чего именно я хочу.
– Темной. Я хочу быть темной, – твердо сказала я.
На миг показалось, что Фрея такого ответа не ожидала и сейчас примется меня отговаривать.
– Уверена? – спросила она.
– Да.
– Окончательно и бесповоротно?
– Да.
– Навечно?
– Да.
Хранительница кивнула, но как-то устало.
– Я обязана была спросить трижды, – пояснила она. – Проходи к камню, я сейчас проведу ритуал посвящения.
Заклинание было тягучим, но недолгим. Кинжалом с узорчатой рукояткой Фрея порезала мне ладони. Вокруг закружились лучи тьмы. Самое интересное, что все они были разные. Черные, лиловые, мерцающие, дымные. Я потянула их, ощущая жжение в руках, но сами жгуты были невесомыми. Периодически останавливалась, думая, что мне хватит, но камень не вспыхивал, а лучей становилось все больше и больше. Когда меня ими окутало, я почувствовала яркую вспышку. Но не света, а темноты. Через мгновение увидела невозмутимое лицо Фреи.
– Готово.
– Спасибо, – сказала я.
– До встречи, Риана, – отозвалась волшебница, делая взмах рукой.
Как интересно… Проводник мне то же самое пообещал. Сговорились они, что ли? И почему решили, будто мы пересечемся? Или я чего-то не знаю о магии?
Мысли оборвались, когда меня окутал холод.
– Риана! – крикнул Эжен, оказываясь рядом в одно мгновение и прижимая меня к себе. – Вернулась!
И столько радости и волнения слышалось в его голосе, что я смутилась, уткнувшись ему в плечо. Как же быстро и безвозвратно поменялась моя жизнь! Несколько дней назад мне бы и в голову не пришло, что я могу позволить обнимать себя едва знакомому мужчине и при этом радоваться непривычной теплоте его рук и жаркому дыханию, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Я не могу объяснить происходящее со мной даже себе. Но темный маг не обратил внимания на мое смятение, не заметил. Только еще сильнее стиснул.
За спиной Эжена раздалось покашливание.
– Долго меня не было? – поинтересовалась я, выпутываясь из объятий темного мага и смотря на Владу, которая весело улыбнулась.
– Три часа, – отозвалась она. – Выбрала, да?
– Да, – ответила я. – Можно мне одеться? – Я задала этот вопрос раньше, чем Влада успела поинтересоваться, что именно я выбрала.
Отвернувшись вместе с Гардом, Эжен перенес по воздуху мою одежду. Я натянула ее на себя и удивилась тому, что все теплое. Колдунья на мой немой вопрос подмигнула и взглядом указала на брата. Нагрел заклинанием?
– Ну как? – спросила меня Влада, в нетерпении ковыряя носком снег. – Ты свет выбрала, да? Буду тебе в учебе помогать. Я, конечно, уже на третьем курсе, но всегда обращайся.
– Влада, я…
Как ей сказать и объяснить? Поймет ли? Мой отец был светлым. Брат тоже выбрал этот путь. Девушка, которая могла бы стать подругой… Да захочет ли сейчас?
Мужчины посмотрели на меня, переглянулись.
– Кажется, Владлена, ей твоя помощь не понадобится, – спокойно констатировал Гард.
Маги сразу поняли, что я выбрала. Влада же растерянно посмотрела на меня.
– Не свет? – уточнила она, не веря.
Я кивнула, не в силах ответить. Она улыбнулась и почему-то подмигнула Гарду. Ее брат задумчиво смотрел на меня, сделал шаг вперед, подошел, взял меня за подбородок. Жест, к которому я уже настолько привыкла за последние дни, что перестала пугаться.
– Почему? – мягко спросил он.
– Хочу быть свободной, – тихо ответила я.
Гард и Влада о чем-то увлеченно спорили в стороне, не делая попыток подслушать наш разговор.
– Думаешь, свет не дал бы тебе такой возможности?
– Свет… Нет, он не для меня. Я просила светлые силы спасти родителей, но они умерли. Светлые маги заточили чуму в тот флакон, пусть и силы для этого дала им темная колдунья. И свет не уберег от пожара мой дом. От родителей даже могил не осталось! – сказала я, чувствуя, как по щекам бегут слезы. – Светлые силы ни разу не помогли мне и не спасли меня. Шансом изменить свою судьбу я обязана темному магу. И жизнью брата тоже обязана вам. Где все это время был свет? Что он для меня сделал? Я никогда не была плохой. Я не убивала. Не крала. Не совершала подлостей. Хотя иногда хотелось, – тихо созналась я. – Но я держалась. Останавливала себя. И лучше не становилось. Только хуже. Я работала как проклятая все эти пять лет, но не смогла даже ни разу брату подарок на день рождения купить. Да что там говорить, мне с ним поиграть некогда было. И сколько я ни просила у небес помощи, не получила ее ни разу. Хотя я верила. – На меня накатило отчаяние. – Невидимкой существовать тяжело. Но все было хуже во много раз. Меня воспринимали как вещь. И не стало уже никакого света в моей жизни, кроме того, который давал брат. Как мне принять то, во что я уже не верю? Как согласиться на путь, когда все добро и весь свет, какой я видела, дал мне темный маг? Не смейте осуждать меня за этот выбор. Он – мой. Он только мой. – Я всхлипнула.
Какое-то время стояла тишина. Лишь Эжен смотрел в мои глаза, по-прежнему не отпуская мой подбородок.
– Похоже, она переволновалась, – заметила Влада, оказавшись рядом и решая прервать молчание.
Эжен вздохнул и открыл портал.
– Я перемещусь на рассвете в условленное место, Гард, – сказал он.
Влада нырнула в темную воронку, за ней ушел и Гард, а Эжен все держал меня за подбородок, словно собирался что-то сказать, но так этого и не сделал.
Когда мы оказались в гостиной его дома, помог снять верхнюю одежду и указал кивком на кресло возле горящего камина. Эжен почему-то не стал зажигать свечи или создавать магические огоньки, отчего комната погрузилась в полумрак, а от знакомых вещей остались лишь очертания. Кажется, у нас с ним входит в привычку разговаривать возле огня. Я села, пытаясь перестать дрожать и успокоиться. Отвлеклась, рассматривая решетку, раскаленную от пламени. Толстые прутья почему-то казались клеткой для этой стихии. Но выпусти – и ничего, кроме пепла, не останется. Таковой может быть и магия, и ненависть, и любовь.
