Апофеозом её страданий стала речь герцога Брионского, восхвалявшего доброту и сострадание Базальда Варокского — человека слова и чести.
Грэзиэна Дарийская из последних сил держала лицо, лишь стиснутые кулачки свидетельствовали о том, как тяжело ей даётся смирение. Наконец, на неё соизволили обратить внимание и торжественно принять под политическую защиту. До наступления совершеннолетия, которое здесь начиналось с двадцати одного года, она продолжает оставаться гражданкой Меравии, если, конечно, до того не успеет выйти замуж. Далее по выбору. При всём при этом она имеет право проживания на территории Кординского королевства, экстрадиции не подлежит. Тему давней помолвки, кстати, пока замяли. Зато назначили официальной наставницей графиню Друзэллу Гарложскую, дабы та помогла вернуться ей на уровень, данный от рождения. Этакий тонкий намёк на потенциальные плюшки в случае полного послушания.
Когда ей подал руку сам король, она уже практически ничего не соображала — настолько болели вхлам замёрзшие колени. Не глядя, подписала официальные бумаги: прошение о защите, добровольное согласие на высочайшую опеку, и лишь на третьем документе опомнилась. Перечитала подписанное, нахмурилась, но, уловив предостерегающий взгляд Брэгдана, промолчала. Приступила к последнему — соглашению о матримониальных намерениях. Вот тут — то и не выдержала душа документоведа.
— При всём моём уважении, но Вам не кажется, что третий пункт звучит несколько неуместно?
— Что там? — король скользнул взглядом по витиеватому почерку.
1. Принц Миральд Варокский имеет преимущественное право на заключение брачного договора с принцессой Грэзиэной Дарийской.
2. В случае реализации помолвочных соглашений между вышеупомянутыми посредством брака, права касательно престолонаследия королевства Меравия переходят к супругу.
3. Если по независящим от него причинам, как то неизлечимая болезнь или смерть, принц Миральд Варокский не имеет возможности заключить брак с принцессой Грэзиэной Дарийской, все его права переходят главе рода Варокских.
— Что здесь не понятного? — деланно удивился старый пройдоха. — В первую очередь — это ваша защита. Мало ли что!
Очередной грозный взгляд от белобрысого, и она смиренно подписывает кабальное соглашение, внутренне ухмыляясь размеру будущего облома главы правящего рода Кординии.
И даже после этого ей не позволили присесть! Всунули в руку бокал шампанского, заставили выслушать очередную напыщенную речь и выпить хмельной напиток практически на голодный желудок, ибо те крохи, что она умудрилась перехватить с утра, давно сгинули в недрах организма. Кстати, о недрах, в туалет хотелось ужасно!
Наконец, её отпустили припудрить носик в собственные апартаменты — теперь во дворце у неё имелся личный будуар с кроватью, плательным шкафом, трюмо и даже отдельной уборной. Ванну, правда, зажали, разместив лишь столик с тазом и кувшином плюс ночной горшок цвета осеннего болота. С облегчённым вздохом она плюхнулась на кровать, изрядно примяв тонкий шёлк платья.
— Фи, сударыня, что за плебейские манеры, — презрительно скривились тонкие губы похитителя.
— Лучше сядь — здесь тебе некому будет подол гладить, — строго поддакнула Ждара.
— Разве на этом не всё? — мученическим тоном спросила Люба, — давайте поедем домой.
— Через час торжественный обед, на котором мы обязаны присутствовать, а вечером бал. Готовиться будете здесь, я пришлю платье и служанок.
— Боюсь, я сегодня больше не ходок, — грустно констатировала прынцесса.
— Не говорите глупостей, — резкая отповедь и властный жест подняться, — быстро!
В ответ ему приподняли подол и продемонстрировали синюшные, уже вовсю опухающие колени. Ну и что, что неприлично, после того, как он её голой в одном ошейнике оперировал, хуже может быть только секс.
Тяжело вздохнув, маг полез в карман и достал целительский артефакт.
— На тебя никакой магии не напасёшься — уходит как в бездонную пропасть, — недовольное ворчание сопровождало процесс исцеления. Вид повреждённых конечностей вызывал лёгкое возбуждение, единственное, что не устраивало Брэга, так это то, что сие произошло не по его воле и в не комфортных для продолжения обстоятельствах.
Ждара многозначительно молчала, хитро подмигнув Любане.
— Вообще-то, данное происшествие относится к производственным травмам, а они доплачиваются отдельно, — не обращая внимания на грозные гримасы компаньонки, парировала пострадавшая.
— Ну, ты и наглая, — как ни странно, но злости не было ни в голосе, ни во взгляде, — я ведь уже всё залечил, — убрал амулеты назад, чтобы позже подзарядить.
Если честно, Люба ожидала всего: гнева, презрения, угроз, но никак не спокойной усмешки. Неужели он небезнадёжен?
— А как же моральный ущерб? — эксперимент продолжался, время полёта две минуты.
— Не бойся, получишь, — довольная, как у чеширского кота, улыбка отчего-то вовсе не радовала, — и ущерб и вознаграждение. Всему своё время.
Лучше бы он, как обычно, отбрил, на худой конец, придавил авторитетом. От томного предвкушения, прозвучавшего в обещании, внутри у неё всё похолодело.
Многозначительный диалог прервал неожиданный стук в дверь. Девушка мигом подскочила с постели и присела на банкетку около трюмо, Ждара скользнула к ней, а седовласый, напротив, отошёл к дальней стене.
— Кто там? — надменно вопросила компаньонка.
— Графиня Гарложская и герцог Дагонский к мазель Грэзиэне, — говоривший намеренно програссировал «р» в её имени.
— Входите, — неуверенно разрешила Люба, дождавшись одобрительного кивка опекуна.
Первой вплыла, как каравелла, леди Друзэлла, следом потрёпанной непогодой, но юркой байдаркой проскользнул Кордаван.
— Фи, как тут всё не обустроено, — высочайшая тётка с укором уставилась на спутника, — мне даже страшно заходить в уборную.
— Так не рискуйте, — с усталой учтивостью посоветовал брюнет, двинувшись в сторону принцессы.
— Даже не надейтесь! Где это видано, помещать в такую убогую нору невесту наследного принца? — Хлопнула дверь, раздался возмущённый вздох. — Я так и знала!
Ждара внимательно наблюдала за королевским магом, пытаясь считать истинную мотивацию.
— Между прочим, неприлично присутствовать мужчине, не состоящему в кровном родстве, в будуаре у незамужней девушки, — возвратившись из недолгого похода в соседнее помещение, она бросила презрительный взгляд, теперь в сторону Брэгдана, — замужней тоже.
— Что тогда здесь делает господин Дагонский? — кивок в сторону уже подобравшегося к блондинке ворона.
— Вашу руку, мазель, — отстранённо проговорил клювоносый, Люба даже не сразу поняла, что обращаются именно к ней.
— Я привела его для оказания лекарской помощи, — сочувственный кивок в сторону пострадавшей, — мне ли не знать, на что способен коварный камень.
