«Аконкагуа» порывисто поднял ногу, собираясь раздавить лежащую в позе эмбриона девушку. Мара закрыла глаза, она была настолько измучена, что приняла бы смерть как избавление. Густая тень накрыла ее, словно черное покрывало.
В следующий миг био качнулся и вернул тяжеленную ступню на прежнее место.
Если судьба подбросила ему такую свинью, и он снова стал человеком, значит, ему придется вспоминать – каково это быть им. Продолжать сеять вокруг себя разрушение и смерть – путь, ведущий в никуда. Сейчас Майк как никогда четко осознавал, что быть человеком – весьма непростая работа.
Он должен обдумать свое нынешнее положение. Холодно, без самоубийственных эмоций, вдали от других людей. Он обязательно что-нибудь придумает. Он сможет решить и эту инженерную задачу.
Гигантский биоробот развернулся и пошел, уводя за собой свою стальную стаю, в сторону разрушенного периметра, а потом – дальше, ускоряя ход: через пустырь, по безлесому после вырубки холму, и дальше, дальше…
«Аконкагуа» бежал с поля боя, на котором он был победителем.
…Шестипал брел по взрытой лапами био земле. Сначала ему встретился Серый – тому посчастливилось отделаться лишь парой пустяковых ран.
– Палыч, ты бы видел, как я уделал «Рекса» из РПГ… – на лице, покрытом грязной шерстью, появилась ухмылка.
– Молодца, – похвалил его Шестипал. – Мужик.
Потом он увидел Припоя и Кузю. Те тоже были живы и здоровы. От сердца немного отлегло.
– Кой-кой! – обрадовался дурачок. – Ых! Кой-кой! – он забегал вокруг Шестипала, словно обрадованный щенок.
– Жив еще, курилка… – проворчал Припой, обнимая охотника на био. – Не к добру нам встретился тот «Коллектор», не к добру… Говорил же я – по четвергам лучше сидеть дома и не искать приключений на задницы.
– Заткнулся бы лучше, – беззлобно ответил Шестипал, похлопывая технаря по пыльным плечам.
Бродяга Вик сидел на корточках рядом с Марой. Единственный глаз полушама был словно заполнен серебристой ртутью: верный признак, что командир использует свой нечеловеческий навык.
– А она зачем здесь?.. – спросил Шестипал, присаживаясь рядом с Виком. Командир вскинул руку с поднятым указательным пальцем, мол, не мешай. Всем обитателям Власихи было известно, что Вик не умеет читать мысли, как чистокровный Повелитель Туманов, зато ему доступны некоторые другие трюки. Например, Вик был способен в буквальном смысле увидеть любого насквозь. Как рентгеновский аппарат или загадочный МРТ, которые имелись у предков до войны. Благодаря этому дару Вик и стал врачевателем, который не отказывает в помощи ни одному пришедшему во Власиху человеку, муту или полумуту.
Шестипал протянул руку и стыдливо запахнул на Маре халат.
– Это она нас спасла, – сказал Вик. Его глаз обрел «обычный», напоминающий инь-ян вид. – Я почувствовал, я хоть не телепат, но не дурак… Она что-то сделала с «Аконкагуа». Силой мысли, представляешь?
Шестипал кивнул, припомнив, как сам сбежал из лазарета, когда понял, что его мысли для Мары – словно открытая книга. Выходит, с «Аконкагуа» произошло примерно то же самое. Ну, девка…
– А с ней-то что? – Шестипал положил на лоб Маре ладонь, словно она была больным ребенком. – Это все из-за переломов?
– Из-за переломов? – Вик перевел взгляд на Шестипала. – Нет… Просто она умирает.
Шестипал сглотнул.
– Как? Почему? – в этот день многие отдали жизни, но он чувствовал, что смерть Мары станет последней каплей, упавшей в переполненную чашу душевной боли.
– Палыч, у нее новообразование в мозгу, – вздохнул Вик. – Я проглядел опухоль сразу, поскольку мое внимание было сосредоточено на ее сломанных костях. Увы, рак жрет всех без разбору: всему виной радиация и излучения Полей Смерти. Я ничем не могу помочь Маре, – он поднялся.
– Но у нас же есть операционная, довоенное оборудование, – с надеждой проговорил Шестипал. – Ты мог бы вырезать эту опухоль.
– Да, операционная есть, – согласился Вик. – В ней я собираю сломанные кости или латаю пробитые кишки. Но операция на головном мозге, о которой ты просишь… Извини, Палыч, это – высший пилотаж в хирургии. Ни я, ни Светлана Ипполитовна на него не способны.
Шестипал кивнул. Он стоял, закусив губу и поигрывая желваками.
– Ну, хоть один шанс у нее есть? – не удержался он от последнего вопроса.
– Извини, Палыч, но с опухолью такого размера – ни одного шанса, – сказал, как отрезал, Вик. – У нас очень много раненых, им всем нужна помощь.
– Да, командир. Конечно, – потупился Шестипал.
Сначала Лан почуял запах фенакодусов, который он бы не спутал ни с одним другим. А затем услышал приглушенные голоса, принадлежащие, надо думать, хозяевам скакунов-мутантов… и кому-то еще. И этому «кому-то» явно приходилось несладко. В голове сам по себе возник сохранившийся с давних времен термин – «экспресс-допрос».
Лан крался по едва заметной тропке через царящий под сенью деревьев сумрак. В воздухе густо пахло грибами и свежей кровью. Голоса становились все более отчетливыми, и теперь ясно слышалось, как фыркают и ворчат фенакодусы.
Лан раздвинул руками вяло шевелящиеся ветви очередного дендромутанта и увидел узкую, похожую на шрам, прогалину. Спинами к нему стояли трое. Все были рослыми и широкоплечими, в кольчугах необычного плетения, надетых поверх одежд из кожи. В остроконечных, но непохожих на кремлевские шишаки шлемах с кольчужной бармицей для защиты затылка и щек. Все – при мечах, кинжалах и пистолях. В ножнах у самого плечистого воина Лан заметил сразу два меча.
Они не походили на маркитантов, мародеров или наемников. Они походили на бойцов воинского формирования, наподобие дружины Кремля. Но они тем более не могли быть дружинниками.
Эти трое вели беседу с человеком, висящим в переплетении ветвей хищных кустарников. Пленник на вид был типичным пахарем: кряжистая фигура, крепкие руки с широкими, как лопаты, ладонями, окладистая борода, чуть глумливое, несмотря на нависшую тень смерти, лицо. Хищное растение жадно пило из него кровь, еще немного – и пленник потеряет сознание.
– Не молчи, тебе же хуже будет, да? – обратился к нему один из воинов. – Откуда была стрельба? У кого есть такое оружие?
– В Поганом Гнезде есть, – ответил пленник. – Вас там как родных примут, мутоши вонючие.
– Слушай, зачем ругаешься? – второй воин отсек кинжалом пару ветвей, присосавшихся к груди пленника. – А у вас нету такого оружия, да?
– У нас «нету, да», – передразнил мучителя «пахарь», и Лан невольно зауважал мужика: лишь единицы могут сохранить лицо во время пыток.
– А какое есть оружие? Сколько? – усталым голосом спросил третий воин. – Давай быстрее, если не хочешь присоединиться к приятелю.
И только после этих слов Лан увидел второго пленника: гибкие ветви оплели его, заключив в подобие кокона. Этот человек был уже мертв.
