– Хм… – задумался шайн, выпятив бородавчатую нижнюю губу.
Глебка тем временем уже раздавал приказы.
– Двум верховым мутантам сохраните жизнь! Один – для пленника, второй – для высокородного покойника. Чем быстрее этот генетический урод унесет отсюда ноги, тем больше шансов у его Хана убраться с наших земель живым! А не уберется – так познакомится с нашими пулеметами и артиллерией! – закончил паренек с неподдельным воодушевлением. Похоже, после этих слов проняло всех, включая пленника. Разве что Титан и Свалочник остались безучастными, поскольку за свою долгую жизнь повидали немало таких храбрецов, для которых потом приходилось копать могилы.
– Все правильно! Да! Пусть уносят ноги, твари змеерожие! – поддержали Глебку ополченцы, включая их командира. – Пусть убираются, пока в жопы пороху не натолкали!
– И не подпалили!
– Да фитили у них коротки! – бросил один из «бояр», и в ответ на эту простецкую шутку со всех сторон грянули взрывы хохота.
Лан вздохнул и подошел к своим товарищам.
– В общем, положение дел такое… – проговорил он, кисло улыбаясь.
Всю ночь кипела работа. И взрослые, и дети боролись с огнем и спасали то, что осталось от общинного поселения. Потери ополчения составили около двух десятков бойцов «двухсотыми» и полтора десятка «трехсотыми». Можно сказать – повезло. Гражданские отделались лишь ожогами да испугом. Можно сказать – повезло во второй раз. Несколько человек неслабо надышались дымом, но Друзья Духов уже вовсю танцевали вокруг них с бубнами, пообещав поставить пострадавших на ноги в самое ближайшее время.
Оборона Одинцово и до нападения оставляла желать лучшего, теперь же она практически отсутствовала, как таковая. Соберись Максут-Хан ударить прямо сейчас, то его всадники заехали бы прямо к общинному дому, как к себе на подворье. В глазах ополченцев, в их нарочито веселых голосах ощущалось отчаяние. Прошло немного времени, и бравада, которую принесла первая победа над шайнами, рассеялась. Все осознавали, что вот-вот грядет большое сражение, в котором им вряд ли светит победа. Даже пулемет странного лысого чужака не даст очевидного преимущества, когда к стенам Одинцово пожалует орда, во главе которой будет жаждущий отмщения Максут-Хан. Тем не менее, никто не собирался сдаваться без боя. Все собирались стоять до последнего – на смерть.
Пепел кружил в воздухе седыми хлопьями. Облака дыма то поднимались к небу, закрывая звезды и луну, то льнули к земле, заставляя людей кашлять. На полях и на пустырях монотонно скрипели сверчки. В дальних чащах завывали жуткие лесные мутанты, над Москвой колыхалось призрачное, едва уловимое глазом свечение, выдавая наличие Купола из необъяснимой энергии.
Освобожденный шайн, опершись здоровой рукой на луку седла, одним движением вскочил на фенакодуса. Вторая его рука покоилась в лубке, сделанном Свалочником из коры березы-мутанта, пары деревянных брусков и бечевы.
– Убирайтесь с нашей земли! – сказал ему напоследок Глебка, но шайн лишь скривился, и сразу пришпорил своего скакуна, сорвав его с места в карьер. За первым фенакодусом рванул и второй – с телом младшего брата Хана, завернутым все в то же полотнище и перекинутым через седло.
Они унеслись по дороге, земля на которой раскисла от пролитой крови.
Свалочник загнал вундервафлю на территорию поселка. Машину, собранную из металлолома, тут же окружила детвора, да и многие взрослые оказались не прочь поглазеть на диковинку. Гротескную и, честно говоря – такую же уродливую, как и сам Свалочник, конструкцию осматривали, ощупывали, нюхали почти неощутимый в задымленном воздухе шамиритовый выхлоп. Авто подтолкнуло взрослых к философским размышлении о былом величии предков, о том, сколько утрачено, и насколько призрачна надежда на возрождение цивилизации с центром в Одинцово, где живут по заветам предков, чтут Деда и Бабу и блюдут чистоту крови. Впрочем, сильно философствовать не было времени: работа не терпела отлагательств.
Лану вспомнилось, как жители кремлевской общины осматривали танк, который пригнал в крепость Данила в кульминационный момент битвы с нео и биороботами. Вундервафля, конечно, не танк, но и обнесенное частоколом поселение одинцовской общины – не кремлевская крепость.
Тело старейшины было отдано Друзьям Духов для подготовки к погребальному сожжению на капище. Глебка и «бояре» ушли совещаться.
– Идем с нами! – позвал паренек Лана, но тот покачал головой.
– У нас будет свой совет.
Глебка задрал нос.
– Ну… как знаешь!
На том и разошлись.
Лан раздобыл пару кувшинов пива и нашел Титана и Свалочника: те устроились на грудах ящиков, окружавших нужник, возле которого повязали убийцу старосты Емельяна. Странно было наблюдать, как пьет Свалочник: в его груди шумно булькало, точно пустую канистру наполняли.
– Что скажете, мужики? – спросил Лан, когда все утолили жажду и избавились от привкуса горелого во рту.
– А что тут скажешь? – пожал плечами Титан. – Пиво годное, гораздо лучше, чем наливали в Новоарбатовке…
– Да я не про пиво! – перебил киборга Лан. – Что нам делать дальше?
– А… – Титан потер свою лысину, размазывая по ней копоть. – Лично я приперся в такую даль только ради тебя и Мары.
– Но Мары здесь нет! Она не дошла до Одинцово. А Сияна и слышать не хочет о том, чтобы уйти со мной в Кремль.
– Само собой, – кивнул Титан. – Здесь ее дом, а община – ее семья. Она отродясь ничего, кроме изб и грядок, не видела.
– Я уже понял, – отмахнулся Лан. – Но если придет Максут-Хан, то Сияне конец. Либо чужбина и рабство – уж не знаю, насколько это лучше, чем смерть! – он немного подумал, почесал нос, а потом спросил: – Сколько патронов к «Печенегу» осталось?
– Один неполный короб, – ответил Титан. – Еще есть мой автомат и пара магазинов.
– Ага, – нахмурился Лан. – И у меня тоже патронов – с гулькин нос. На банду бы хватило, но на орду…
– Расслабься, братишка. Ты не можешь нести на себе все это, как атлант – небо. Надорвешься!
– Но когда старейшина услышал, что я из Кремля, он словно воскрес! – продолжил Лан. – У него что-то такое в глазах появилось… – Лан отчаянно подбирал нужные слова. – Он готовился вести войну в одиночестве, но внезапно он узнал, что не одинок. Он был словно сирота, который вдруг встретил родню. Он понял, что его община – это не жалкий островок человечества среди мутантов и тварей, которые жрут друг друга, а нечто большее!
Титан вопросительно вскинул брови.
– Когда-нибудь нам вместе возрождать Москву и другие наши земли, – сказал Лан. – Старейшина это понимал. Мы – как прутики в венике, которые не сломать, когда они вместе… вернее – мы можем стать такими… когда-нибудь… если выживем.
– Молодо-зелено, – ответил Титан. – Нам бы как-то до завтра дожить. А ты о каких-то отдаленных перспективах заливаешь.
