– Ты сказал – дружинник Кремля?
– Так точно, повелитель, – отчеканил воин.
– Хм… – в глазах Максут-Хана появился интерес. – Пулемет… дружинник из самого Кремля… Мне начинает казаться, что это Одинцово на деле не так-то просто.
– Мудрость твоя не знает границ, мой великий Хан, – ответил ему Эльчин-бей.
У Максут-Хана окаменело лицо, лишь взгляд метался, а глаза пылали.
– Скажи мне, старый друг, – обратился он к визирю. – Почему вы, мои верные слуги, называете меня великим? Что такого великого я сделал при вашей памяти? Что? – Хан выхватил кинжал и вонзил его воину в печень. – Тихо… – проговорил он, глядя бойцу в расширившиеся глаза. – Тихо… – лезвие неторопливо погружалось в плоть, по пыльной одежде скатывались тяжелые рубиновые капли. – Тихо… – воин кивнул, а потом умер, но его вымуштрованное тело продолжало еще несколько секунд стоять навытяжку, а потом рухнуло подрубленным деревом.
– Ты справедливо и мудро правишь своим народом, – ответил Эльчин-бей.
– Чушь! – Максут-Хан передал грязный кинжал стоявшему у входа в шатер слуге, тот поклонился и вышел наружу, чтобы очистить и заточить лезвие. – Если я мудр, то что до сих пор делаю в Подмосковье? Почему я не могу войти в Москву, как крысопес, которого выгнал за двери хозяин?
– Обстоятельства непреодолимой силы мешают тебе, повелитель, разграбить то, что осталось от Москвы.
– Кремль, Эльчин-бей! Кремль! – проговорил Хан с мечтательной интонацией и до хруста сжал кулаки. – Вот это была бы победа! Вот это было бы действительное великое деяние! Ни один хан еще не въезжал в эту крепость победителем. Что ты посоветуешь, друг мой? Как мне взять эту вершину?
– Тот дружинник, о котором говорил мурза, – Эльчин-бей покосился на труп воина, – может стать ключом к Москве и в частности – к Кремлю.
– Определенно, – Хан начал ходить туда-сюда. – Согласись, друг мой, – такая война куда приятнее и честнее, чем истребление крестьян, которые-то и постоять за себя толком не умеют. Возьмем Одинцово, найдем дружинника и развяжем ему язык. Как-то же он смог выбраться из Москвы? Следовательно, существует и путь обратно. А вдруг и за стены Кремля найдется лазейка?
– Мудрость твоя не знает… – начал было Эльчин-бей, но его повелитель не нуждался в дежурной лести.
– Отзывай разведчиков из дальних лесов! – приказал Хан, рассекая ребром ладони воздух, точно клинком. – Снимай наблюдение с прочих поселений! Пойдем на Одинцово всеми силами! Достаточно мои всадники обрастали жиром, валялись на солнышке и от скуки сношались с турами! Пришла пора накормить мечи мясом!
Вундервафля медленно катила по ухабам и мшистым остаткам дорожного полотна Красногорского шоссе. Двигатель работал практически бесшумно, шамиритовый реактор умеренно фонил.
Выехали из Одинцово с первыми лучами солнца. Перед этим Титан раздобыл еще пива, окорок и пару жареных перепелиных тушек. Вдвоем со Свалочником они крепко приняли на грудь; причем, Титан не пьянел совершенно – ему просто нравился вкус, и он очень нахваливал местных пивоваров, а по Свалочнику было не видно, действует ли на него алкоголь или нет, ведь человекоробот и в нормальном состоянии вел себя странновато.
Лан ограничился на завтрак травяным чаем и сковородкой жареных яиц с салом и картошкой. Был он мрачнее обычного, постоянно думал о Маре, и даже не представлял, какие слова нужно говорить мутантам Поганого Гнезда. Очень не хотелось, чтоб переговоры прошли так же, как с Азизом Турком, ведь запас удачи – не резиновый. К тому же, как стало со временем понятно, Титана все еще беспокоила нанесенная «сервом» рана. Свалочник объяснил, что дело в танталовой стружке, которая образовалась, когда циркулярная пила вгрызлась в металлизированную берцовую кость киборга. Дескать, стружка попала в кровоток, и ее разнесло во все органы, включая мозг. Дескать, восстановление, с учетом общего износа организма, займет больший срок, чем обычно.
Лан надеялся передремать в пути – в отличие от своих спутников, он нуждался во сне, – но не тут-то было. За одним слоем опасностей и угроз, обернувшим одинцовскую общину, точно паутиной, вскрылся следующий слой – не менее опасный, чем нашествие шайнов.
– Следы био! – объявил Титан, а потом спрыгнул со своего места в вундервафле на землю, не дожидаясь, когда Свалочник остановит медленно ползущую машину. Он пошел по взрытому дерну, подволакивая ногу. – Тут целая стая отметилась! Всякой твари – по паре… а то – и по три… «Сервы», «Рапторы», «Рексы», «Маунтины»… Слышь, Лан! Причем, один «Маунтин» – «четырнадцатый», с генератором защитного поля… Как под землю не провалился с его-то массой?
Лан уже видел и прочие признаки био: пятна пролитой смазки, отвалившиеся мелкие фрагменты обшивки, обрезки проводов и сгоревшие платы. «Сервы» чинили базовые модели прямо на ходу и выбрасывали то, что использовать уже было нельзя.
– Откуда они здесь взялись? – пробурчал Титан, этот вопрос был риторическим. Подул ветер, и всем показалось, что он принес запах горячего металла.
Лан поглядел назад. Поселение одинцовской общины давно скрылось за лесом. Интересно, известно ли тамошним жителям, что у них под боком – армада био? Судя по тому, что в поселке об этом не было сказано ни слова, местные были не в курсе.
– Био прошли в обоих направлениях, – Титан продолжал изучать следы. – Туда и обратно. Они использовали вместо дороги высохшее русло Саминки. А вел их… Вел их, не много, не мало, целый «Аконкагуа». Прикиньте? – он посмотрел на своих спутников. – Там – шайны, тут – био. Одинцово между молотом и наковальней. Я бы и стреляной гильзы не поставил на то, что они смогут выкарабкаться из этого переплета.
– Видимо, они здорово разозлили своих духов, – подал голос Свалочник, что-то подкручивая в двигателе вундервафли: его кибернетические руки не нуждались в гаечных ключах.
– И без вас тошно, – ответил товарищам Лан.
Они снова взобрались на хлипкую раму авто, Титан взял под контроль свой сектор, Лан – свой, Свалочник тронул педаль газа. Лес шумел, точно зрители, рассаживающиеся на трибунах Арены. Лес тоже требовал кровавого и зрелищного шоу. То там, то здесь среди зелени мерещились проблески стебельковых глаз «сервов». Лану казалось, что за авто Свалочника наблюдают. Это могли быть засевшие в засаде био или же шайны, – лес маскировал своим шумом и неустанным движением ветвей всякую угрозу. Нервы были напряжены до предела, а нагретые пальцем спусковые крючки словно вросли в плоть. Однако авто одолевало один десяток метров за другим, и неприятель не давал о себе знать. Лан и его товарищи молчали, боясь сглазить. У них была миссия, и всем хотелось, чтоб по ходу ее выполнения возникало как можно меньше преград.
Следы био вели в том же направлении, в котором двигалась вундервафля. Волей-неволей всем в головы пришла одна и та же мысль, и снова никто не поторопился высказывать ее вслух, чтоб не прослыть вороной, накаркавшей беду.
Они проехали мимо руин автозаправки. Лан обратил внимание, что после войны там кто-то от души покопался в надежде найти все, что могло бы мало-мальски пригодиться. Весь металл был срезан, бетонные блоки разбиты в щебень, а арматура – извлечена и куда-то унесена. Одинцовские ли это постарались или же обитатели Поганого Гнезда, а может – какая-то другая община Подмосковья… Ясно было одно – замкадье, как и Москва, наполнено жизнью. Тут свои правила игры, своя атмосфера, свои кланы и фракции; но главный закон – тот же, что и в разрушенной столице: выживает тот, кто стреляет первым.
