– Может, и нашим соседям дремучим пора дать шанс, – дед пожал плечами. – Может, дошли мы до пределов, когда иначе нельзя. Жаль только, чтоб понять это, нужно сначала дорого заплатить.
Старик отворил арсенал. За порогом Шестипала встретила хорошо знакомая прохлада и запах ружейного масла. Дежурный по арсеналу без лишних слов провернул ключ в замке решетчатой двери, пропуская деда и Палыча дальше.
Оружие. Много оружия, за что – огромное спасибо предкам, сохранившим его. Глядя на старинные автоматы, винтовки и пистолеты, можно было проследить развитие оружейного дела от времен почти незапамятных до Последней Войны, благо, присутствовали единицы самых разных периодов.
Шестипал неожиданно ощутил уныние. Так много оружия, и так мало защитников бывшего гарнизона осталось в строю. Еще недавно количество автоматов примерно равнялось количеству бойцов. Проклятые био! Поставили общину на грань исчезновения.
– Осталась любопытная заначка, – проскрипел в полголоса дед. – Ну, на особый случай.
Шестипал навострил уши.
– Вик был против боевых спецопераций, – дед снял с пояса ключ и подошел к сейфу в самом дальнем и темном углу. – Он считал и, наверное, продолжает считать, что, чем тише и незаметнее мы будем, тем дольше протянем. Вот, – дед отворил дверцу. – Полюбуйся! Оружие подразделений спецназначения.
Палыч взял автомат с компоновкой булл-пап.
– Это АШ-12, – сказал дед Денис. – Штурмовой автомат, под него в свое время специально разрабатывали тяжелый патрон 12,7 миллиметров. Убойная штука, враг надолго запомнит ее… – он мечтательно зажмурился, словно представил, будто он сам, сбросив десяток-другой лет, бежит навстречу приближающимся всадникам в черном, поливая их свинцом.
Шестипал отложил АШ-12, вынул из сейфа следующий автомат – этот был коротким, словно пистолет-пулемет, с рукояткой и цевьем, изготовленными из пластмассы.
– А это – «Вихрь», малогабаритный автомат, – отрекомендовал дед Денис. – Оружие легкое, точное и предельно опасное в умелых руках.
– Ясно, – Шестипал снова запустил руку в недра сейфа. – А это что? – он достал автомат, к которому явно нельзя было прикрепить обычный коробчатый магазин.
– Это – «Бизон», 9-миллиметровый пистолет-пулемет, к нему идет шнековый магазин на шестьдесят четыре патрона, – в руках у старика оказался пока еще не снаряженный цилиндр. – В прошлом «Бизон» использовался спецподразделениями МВД и органов госбезопасности.
Шестипал уважительно выпятил нижнюю губу.
– Годится-годится.
– Расскажешь! – глаза деда жадно блеснули. – Расскажешь, каковы эти игрушки в деле!
– Конечно! – улыбнулся Шестипал. – Не вопрос!
Дед кивнул, закрыл сейф, затем ошарашил парня вопросом:
– Ну, а что ты насчет Мары планируешь?
– Она еще не пришла в себя после операции! – воскликнул Палыч, а затем опустил голову. – Да и что тут можно планировать? После Одинцово она собиралась вернуться в Кремль.
– Да-да, я о том же! – немного невпопад проговорил дед Денис. – Иди и ты в Кремль!
И снова Шестипал опешил:
– С какого перепугу мне это надо? Третьим лишним, что ли, быть?
– Да не о том я! – старик не на шутку разволновался. – Просто пойди в Кремль, расскажи там о нас! Мы-то думали, что одни против мира. И они, наверное, думают так же. А, выходит, что мы – не одни. И они. Расскажи им о нас.
Шестипал развел руками.
– Это только Вик может решить. Без его команды мне идти туда нельзя.
– Ты – один из самых толковых и шустрых воинов общины, – проговорил дед, будто заговорщик. – Тебе пора посмотреть мир за пределами наших лесов и пустырей. Да, будет непросто, но если кто-то из наших достоин этого задания – так это только ты. А Вик… Что Вик?.. Вик со мной согласится.
Когда они вышли из арсенала, то практически сразу столкнулись носом к носу с Ланом и Титаном. Чужаки направлялись сюда, чтобы узнать насчет обещанного боекомплекта.
– Ух ты! – Лан, изумленно округлив глаза, указал пальцем на «редкое» оружие, которое Шестипал повесил на оба плеча. – Это что? Булл-пап, да? – он даже занервничал, словно мальчишка, – так заинтересовали прирожденного вояку необычные смертоносные игрушки.
– А дашь пострелять? – с другой стороны на Шестипала насел Титан.
Дед Денис замахал на чужаков руками, точно распугивая надоедливых птиц.
– Настреляетесь еще! Ишь! Ушлые какие! Москвичи!
Обменявшись усмешками и приятельскими подначками, они разминулись. Шестипал бросил взгляд в сторону вундервафли: к Свалочнику и Припою присоединился хмурый и еще не до конца оправившийся после контузии Славик. Технари и существо из Москвы принялись решать, каким образом втиснуть в малогабаритный автомобильчик носилки для Мары.
Приходя в себя, Мара приготовилась к тошноте и страданиям. В ее затуманенном сознании гигантские биороботы выясняли отношения, словно старые сварливые супруги, и при этом называли друг друга нерусскими именами, о которых Мара слыхом не слыхивала раньше. Потом всплыл загадочный термин: «улучшенный ментальный интерфейс», и Маре почудилось, будто она кричит неслышимым ухом голосом радиоизлучения, словно какая-нибудь Останкинская телебашня, о которой упоминалось в легендах.
Она очнулась, поперхнувшись криком. Над ней был брезентовый козырек и синее небо. Ее окружали запахи леса, луговых трав и железа. Сама же она лежала, завернутая в одеяло на чем-то твердом.
Мару действительно тошнило, но не от того, что она воспользовалась телепатией, а потому, что ее мотало с боку на бок и временами жестко подбрасывало.
Что это? Ее везут на какой-то повозке? Куда? Зачем? Где она вообще? Последнее, что она помнила, это была ступня «Аконкагуа», занесенная над ней, чтобы вдавить в землю, словно насекомое.
Она повернула голову. Увидела хаотично шевелящиеся ветви дендромутантов и темную стену леса, возвышающуюся над старой проселочной дорогой. Много полезной информации эта картина ей не дала. Тогда Мара решила прозондировать окружающее пространство, чтобы выяснить, для начала, кто ее перевозит и с какой целью.
Она начала мысленный поиск. Это было странное ощущение – легкое и тяжелое одновременно. Легкое, потому что не привело к новому приступу дурноты, и тяжелое, потому что окружающая ее ментальная тишина давила и пугала неизвестностью. Закусив губу, Мара продолжила поиск. От напряжения заболела голова, но не как обычно – когда опухоль пожирала мозг, а самым заурядным образом – словно на ветреную погоду.
Совсем ничего не понимая, Мара решила подняться или просто изменить свое положение так, чтобы она смогла увидеть больше. Она вынула из-под одеяла руки, и их приятно обдуло теплым ветром.
– Ты погляди на нее: очнулась! Красотка! Словно мотылек из куколки выбрался!
