Секунд десять хватило, чтобы Белов попросил льва помочь пересечь долину и получил в ответ указание наиболее удобной тропы. Осторожно потрепав пышную гриву нечаянного помощника, человек поблагодарил зверя и продолжил бег. Несколько секунд лев трусил с ним рядом, потом остановился, недоумённо потряхивая головой. А человек за пару часов пересёк ночную долину, запах льва, впитавшийся в его руки, распугивал мелких животных, попадавшихся в пути, благодаря изменившемуся ветру, словно подталкивающему человека вперёд. У подножия горы он немного передохнул, осматривая предстоящий подъём. При всех его способностях, в абсолютной темноте Белов не видел, поэтому подниматься решил, придерживаясь опушки леса и кустарника. Напился из вытекавшего прямо из каменной осыпи ручейка, сберегая запас воды в одной из фляг. Во второй фляге булькал настой трав на самогоне.
Несмотря на большое количество полезного груза, общий вес его не превышал двадцати килограммов, что позволяло двигаться в быстром темпе без особой усталости. Отдыхая перед подъёмом на склон, путешественник мысленно перебирал свой груз – карабин с глушителем, почти пять килограммов, два револьвера потянут на три килограмма вместе, по килограмму две фляжки. Дальше пойдёт рация с батареей – три килограмма, топор и два ножа будут на все пять, плотное одеяло с последней плащ-палаткой. Пожалуй, тяжелее двадцати килограммов в общей сложности, учитывая патроны.
«Однако, как я заматерел, – порадовался за своё здоровье Белов, – раньше я и без такого груза этакий марафон не выдержал бы». Он понимал, что льстит себе, среди уральцев встречались парни покрепче его, они пробежали бы такой путь даже с тридцатью килограммами груза. Причём их старшие братья и отцы зачастую были столь же выносливы. За двенадцать лет жизни в этом мире сыщик убедился, как сильно влияет на людей ежедневный тяжёлый труд при достаточном питании. У половины лесорубов и кузнецов хватка рук была действительно стальной, некоторые ломали кости своим соперникам во время борьбы безо всяких приёмов, только сжимая кисть руки. Хотя внешне все были худыми, жилистыми мужчинами, толстяков в этом мире он видел только среди шаманов.
Подъём к вершине затянулся до рассвета, там же путник прикорнул на пару часов в небольшом гроте. После этого занялся наблюдением за долиной, где его ждала Хорг. Эта долина была заметно меньше предыдущих, не больше пяти вёрст шириной. По прикидкам Белова, в ней могли проживать не так много людей, особенно скотоводов. Посевов было немного, овец и коней, как у бедняка. Недалеко от речки, струившейся вдоль противоположного склона, стояли четыре юрты. К ним и направился сыщик, убедившись в безопасности пути, в ментальном фоне людей на пути не слышно.
В этой долине траву изрядно выщипали овцы, путь к юртам лежал по открытой местности, привыкшему за последнее время к скрытности Белову казалось, что со всех сторон его ожидает опасность. В виде ядовитых стрел, неожиданных ловушек, засад за спиной. С трудом, удерживаясь от желания побежать, уралец пересёк долину, подбираясь к юртам и стремясь укрыться за деревьями.
Не успел он прислониться спиной к рябине в двадцати шагах от юрт, как из одной вышла девушка в длинном жёлтом халате и пошла на него.
– Дратвуй, Белов, – старательно выговаривая слова, произнесла Хорг, это была она, – хорошо.
Глава четвёртая. Хурги
О том, что она не человек, Хорг знала с детства, с той поры, когда ребёнок задаёт вопросы родителям: «кто я?», «почему мы здесь живём?», «что там за горами?» и другие. Лет до девяти это воспринималось вполне естественно, мы – хурги, за горами живут люди, дальше ещё кто-то живёт. Ребёнок это считал нормальным, как племенное название своего рода. Люди часто бывали в их долине, привозили товары для обмена и просто в подарок, отец с матерью подолгу оставались с людьми в священной юрте, после чего люди быстро уезжали. Для Хорг и её младших сестёр такая жизнь была привычной, другой они просто не знали.
Когда Хорг немного подросла, мать рассказала ей историю рода хургов с незапамятных времён до её семьи. Девочка слушала маму, запоминала имена своих пращуров, а сама не могла поверить, что такие чудеса и волшебные приключения случились с её родными. Слова матери завораживали и вызывали сказочные видения в голове ребёнка. Повествование о том, как племя хургов пережило долгие столетия Великой зимы, когда пришлось откочевать на юг и жить в пещерах, сражаться с дикарями и пещерными медведями, захватывало сказочными ужасами. Девочка с тех пор долго боялась пещер и темноты в горах.
Веселей звучали песни о годах потепления, о том, как племя хургов стало единственным в округе, выжившим после страшных холодов. Истории о любви и сражениях, о предательстве и подвигах хургских воинов, о расселении племени по степи запоминались легко, особенно истории о влюблённых Ахарате и Оруге, о Мургу и Люняй. Самой любимой для Хорг стала история неравной любви дочери кагана Илиль и храброго пастуха Рурга. Эту историю она выучила одной из первых и даже сейчас изредка напевала слова из песни, о счастливом побеге Илиль к возлюбленному, с которым они откочевали далеко-далеко, где зажили счастливо, недоступные гневу отца-кагана.
Множество таких песен запомнила Хорг, повторяя сказания матери, затем пришла пора настоящей учёбы. Мама перешла от любовных историй и подвигов к поистине волшебным воспоминаниям из истории хургов, к тем временам, когда хурги научились силой мысли проникать в будущее. Сначала немногие мудрецы сумели увидеть картины будущего, на месяц или год вперёд, предсказывая засуху или наводнение, холода или снегопад. Потом мудрецы научили этому всех хургов, мужчин и женщин, из всех родов, пожелавших приобрести такое умение. С тех времён для хургов наступил золотой период предвидения, продлившийся много столетий. Зная будущее, не имея врагов, хурги кочевали по бескрайней степи, жили в долинах гор, уверенные в своей безопасности и способности избежать любого бедствия. Мама пела о том, что хурги заселили земли на сто дней пути от восхода на закат солнца, и не было силы, способной принести вред их счастью.
Пока не появились люди, которые шли с юга и запада, вытесняя хургов на восток. Продвигались люди медленно, но напористо, за одно поколение осваивали земли на день-два пути. Поначалу места хватало всем, потом люди стали нападать на роды хургов, выгоняя с хороших пастбищ, оттесняя их в горы и безводные степи. Хурги, привыкшие к векам мирной жизни, не смогли обороняться, постепенно отступая всё дальше и дальше. Снова возникли распри между родами, начались убийства и драки за лучшие земли, хурги убивали своих родичей, вместо того чтобы защититься от пришлых людей.
За столетия такого отступления мудрецы племени искали способ спасения и, как им казалось, нашли его. Хурги научились прыгать в будущее, на день или месяц вперёд, и обучили такому умению многих мужчин. Среди мудрецов нашёлся великий или проклятый, как его позже называли, Хурагай, силой своего духа и разума создавший войско из разрозненных родов. Он исподволь объединил сначала три рода хургов, чьих мужчин научил прыжкам в будущее, и организовал присоединение соседних родов. Затем, в течение десяти лет, где уговорами, где убийствами и предательством, объединил большую часть родов и создал огромную армию воинов. Это войско повёл в сражения против людей, используя умение прыгать в будущее. Воины-хурги за пять лет сражений истребили и выгнали людей со своих пастбищ, да ещё на десять дней пути освободили земли вокруг них. Много песен было посвящено подвигам воинов, сражавшихся с дикарями, грудью защищавших своих друзей, павших в неравных боях. Ещё больше песен славили великого вождя Хурагая, вернувшего хургам свободу и землю.
