– Мой обеденный перерыв сегодня затянется надолго, – сказала Кэти. – Да, кое-что произошло. Вернусь в офис не раньше трех часов. – Она сунула телефон в сумочку и повернулась ко мне. – Что все это значит? Где ты была?
– Я увидела Мэтта, – ответила я. – Это был он.
И я сбивчиво рассказала, как заметила его в толпе и побежала за ним.
– Ханна, – терпеливо промолвила Кэти, – ты же понимаешь, что это был не Мэтт.
– Нет, он! Я уверена. Я видела именно его!
– Во что он был одет?
– В замшевый пиджак. Светло-коричневая замша.
– Не замечала, чтобы Мэтт носил замшевые пиджаки.
– Конечно, пиджак новый. Он наверняка купил себе много новой одежды.
Кэти расхохоталась:
– Мэтт сам купил себе одежду? Не смеши меня!
Мэтт действительно терпеть не мог ходить по магазинам. Всю одежду ему покупала я. А в его гардеробе висели вещи, которые он носил многие годы, и они вполне устраивали его, пока не протирались до дыр. Или пока я тайком не выбрасывала их.
– Это был кто-то другой, – заявила Кэти. – Похожий на Мэтта, но не он, дорогая моя.
Я молча покачала головой.
– Уверена, он тебе уже мерещился и в других местах?
В самом деле, в первые дни после исчезновения Мэтта мне казалось, будто я постоянно вижу его то там, то здесь. Повсюду. Не могла пройти вдоль улицы, не вздрогнув хотя бы однажды, потому что была уверена: он только что промелькнул в толпе прохожих. Поэтому я заходила в бары, следовала за мужчинами в супермаркеты, испытывая необходимость проверить, он ли это.
Какое-то время мы с Кэти сидели молча, наблюдая за прогулочным теплоходом, катавшим туристов по реке. До нас доносились их разговоры и беззаботный смех. Миновала вечность с той поры, когда я могла себе позволить радоваться жизни.
– Как тебя вообще занесло сюда? – поинтересовалась Кэти. – Ты сказала, что тебе на полдня дали отгул в счет отпуска. Ты собиралась пройтись в Честере по магазинам?
– Нет. – Я беспокойно заерзала на сиденье. – У меня на работе неприятности, если честно.
Она слушала мой подробный рассказ обо всем, и ей я сообщила больше, чем Сэму. О том, как разочаровалось во мне руководство фирмы, насколько им претила моя нынешняя манера все делать спустя рукава, что мои неверные решения привели к проблемам с клиентами и мне не следовало смешивать свою личную жизнь с решением производственных задач. Они считали это проявлением непрофессионализма.
– Ты сообщила им, что беременна?
– Нет. Не хочу, чтобы они влезли еще и в это, – ответила я.
– Ханна! – Кэти обняла меня. – Я все время гадаю, считаешь ли ты так же, как и я.
– То есть?
– Я сама напряженно думаю об этом с того времени, как ты мне рассказала о своей беременности. И мне это кажется наилучшим выходом из положения.
Я зло посмотрела на нее.
– Знаю, знаю, – продолжила она. – Понимаю, насколько ужасно подобное решение, но оно избавит тебя от многих проблем. Один визит в клинику – и все в полном порядке. Вероятно, потом тебе следует взять полноценный отпуск. Я поеду с тобой! А вернувшись, ты сможешь начать все заново. Присмотришь себе другой дом, если пожелаешь. Даже другую работу, черт возьми!
Заметив наконец мою реакцию, Кэти тихо добавила:
– Прости. Но только я действительно считала это решением всех твоих проблем.
– Ну, начнем с того, что далеко не всех! – резко бросила я. – Очень мило с твоей стороны решать за меня, как поступить с ребенком, но ведь даже избавившись от него, я не смогу вернуть Мэтта!
– Мэтт вообще больше не должен восприниматься тобой как проблема. – Она вздохнула. – Его нет, Ханна. Он бросил тебя. И дал ясно понять, по-моему, что не хочет жить с тобой. Тебе пора бы свыкнуться с этой мыслью. Извини, но факты – вещь безжалостная. С ними не поспоришь.
Не произнеся больше ни слова, я отвезла Кэти на работу, постоянно замечая на себе ее озабоченные взгляды. Я понимала: ей меня искренне жаль, но это лишь раздражало меня, заставляя чувствовать себя униженной и брошенной. И обозленной.
Глава 27
К моменту моего возращения домой небо потемнело, и хотя было еще рано, дом казался мрачным. Я сняла в холле жакет и сбросила туфли. Подобрала с пола почту и прошла в кухню, где поставила в микроволновку молоко. Я приготовлю себе горячий шоколад. Вот чего мне сейчас хотелось – чего-то теплого, сладкого и успокаивающего.
В буфете я нашла немного бисквитов. Мне нужна была энергия, прежде чем я могла начать обдумывать события дня. Голова невыносимо болела, и я запила водой пару болеутоляющих таблеток, хотя не рассчитывала, что это поможет.
На «островке» я пододвинула бумажки с записями ближе к себе. Снимала по одной и снова выкладывала в ряд, меняя их последовательность. На новом желтом листке я написала: «Мэтт на станции в Честере – поезд на Бирмингем?»
Используя свой айпад, я зашла на сайт со списком всех отелей в Бирмингеме. Их оказалось невероятно много. Потом взглянула на расписание отправления поездов, отправлявшихся из Честера в тот день. И вздохнула. Мэтт мог уехать куда угодно! Мне же предстояло провести время, сидя дома.
Вскоре я занялась почтой. Пришел счет за газ, который я отложила в сторону, информация из банка о балансе моего сберегательного счета. Я вошла в личный кабинет и уменьшила сумму, откладывавшуюся мной ежемесячно. Еще я делала сбережения на будущую ипотеку, используя деньги, полученные от Мэтта на оплату счетов. Сюда тоже пришлось внести изменения. Внезапно меня охватил страх столкнуться с недостатком средств. О более высокооплачиваемой работе и речи быть не могло – я с трудом удержалась теперь на нынешней.
В самом низу пачки лежал конверт с моим адресом и фамилией. На нем был почтовый штамп, но отсутствовала марка. Я вскрыла его, хотя предвидела, что найду внутри всего лишь рекламный проспект какой-нибудь местной компании, навязывавшей всем свои услуги. Там оказался листок бумаги, сложенный пополам. И на нем единственное слово: «Удовлетворена?» Я уставилась на листок, который держала в руке.
Что это значит? Меня в очередной раз охватила дрожь. Кто послал мне эту записку? В чем смысл? Зачем кому-то понадобилось отправлять ее?
Я вернулась к входной двери, но там больше ничего не оказалось, никакой незамеченной мной почты. Я не знала, в какое время приходил по будним дням почтальон. В субботу он появлялся около одиннадцати часов. Выйдя во двор, я, наверное, впервые в жизни обрадовалась, увидев Рэя.
– Рэй, в котором часу приходит почтальон? – спросила я.
Он поспешил ко мне, довольный, что понадобилась его помощь.
– Обычно он приходит к десяти.
Я хотела поблагодарить Рэя и сразу вернуться в дом, но мне пришлось выслушать рассказ о том, как этот тип доставляет почту по всей округе, включая магазины, часто запаздывает, отчего они с Шейлой пришли к выводу, что он делает где-то остановку на чашку кофе. Причем сказано это было таким тоном, будто почтальон отклонялся от маршрута, чтобы принять наркотик.
