– Ты же знаешь нас, репортеров. Мы никогда не спим.
Ким подумала, что термин «репортер» подразумевает чуть больше достоинства и профессионализма, чтобы его можно было применить в отношении Трейси, но ничего не сказала. Эта женщина доставала ее во время последнего расследования, угрожая раскрыть информацию о похищении девочек, несмотря на режим полной тишины для прессы. В том расследовании скорость играла решающую роль в сохранении здоровья девочек, но Трейси Фрост умудрилась и здесь надавить посильнее.
– Прямо как офицеры полиции, а? Мы ведь так похожи.
Ким оторвала телефон от уха и посмотрела на него так, как будто он только что лизнул ей мочку. Эта женщина что, наглоталась какой-то дряни?
– Я сейчас повешу трубку, так что…
– На твоем месте я бы не стала этого делать. Ты наверняка захочешь услышать…
– Трейси, ты же знаешь, что мы с тобой не подруги? – уточнила Ким.
– Естественно, – согласилась журналистка с негромким смешком.
– И ты знаешь, что я тебя на дух не переношу и никогда не дам тебе никакой информации по тем делам, над которыми работаю?
– Конечно.
– Тогда какого черта я слышу твой голос в моей телефонной трубке?
Ким задержала дыхание и мысленно взмолилась, чтобы новости из «Вестерли» не стали достоянием этой журналистки. Ей не хотелось вытаскивать Вуди из постели и заставлять его тушить разгорающийся пожар в такое время суток.
– Понимаешь, я сейчас пишу статью о том, что управление Западной Мерсии недавно раскрыло несколько «глухарей». Честно сказать, статья больше о том, что полиция Западного Мидленда своих «глухарей» не раскрывает, и твое имя упоминается в ней несколько раз, так что я подумала, что надо дать тебе шанс прокомментировать ситуацию.
Ким вздохнула одновременно и с облегчением, и с отвращением. Можно быть уверенным, что Трейси Фрост всегда ставит во главу угла недостатки. А комментарии – это шанс защитить себя.
– Фрост, я вешаю трубку, – сказала инспектор, отодвигая телефон от уха.
– Не торопись, Стоун. Я уже обратилась к твоему боссу, и он отказался от комментариев – поэтому я и решила поговорить с тобой, ведь твое имя встречается в статье на каждом шагу.
Кто бы сомневался. Отказ Ким сотрудничать с журналисткой означал, что теперь она оказывалась в центре повествования всякий раз, когда Трейси упоминала о полиции Западного Мидленда. Теперь стало понятно, что поспешность их визита в «Вестерли» была спровоцирована звонком Фрост старшему инспектору.
– Один из «висяков», о которых я собираюсь упомянуть, – это история того парня по имени Боб…
– А это еще кто такой?
– Неопознанный мужчина, найденный мертвым в водохранилище Фенс-Пул с отрубленными пальцами. Я называю его «Боб»…
Ким сморщилась от отвращения.
– Ты называешь его Боб, потому что его нашли в воде?
– Я называю его Боб, потому что он напоминает мне моего дядюшку Роберта. Черт тебя побери, Ким, я не такая уж бездушная
[24].
В глубине души Стоун с этим не согласилась.
Она включила громкую связь и положила телефон на столешницу. После этого подошла к куче запчастей, лежавшей посередине гаража, и встала перед ней на колени. Сейчас ее гораздо больше интересовало соединение тяги с поршнем, чем все то, что могло наговорить ей это насекомое.
Ким не сказала ничего, что могло бы заставить Трейси продолжить разговор, но та тем не менее не остановилась.
– Ты же помнишь тот случай?
– Помню, но я им не занималась, – ответила Стоун, беря в руки паяльную лампу.
Делом занимался участок в Брирли-Хилл, который находился в двух шагах от места, где нашли труп. Она к этому не имела никакого отношения.
– Его убийцу так и не нашли.
– И что? – спросила Ким. Такое иногда случается. Ни одному полицейскому такое не нравится, и он никогда не забывает подобные «висяки». Они периодически дают о себе знать, как расчесанные места.
– Да ладно тебе, Стоун. Тебя ведь наверняка заинтриговал парень без пальцев. Неужели это не задело твоего самолюбия? Убийца делает нечто, чтобы вы никогда не смогли опознать убитого, и ему удается уйти от наказания. Разве тебя это не оскорбило?
Оскорбило, и эта невозможная женщина прекрасно об этом знает.
Ким с улыбкой заметила, что Барни развернулся и теперь лежал, повернувшись к телефону задом. Он действительно умница.
Она положила паяльную лампу и стала передвигать детали по верстаку.
– Какого черта ты там делаешь, Стоун? – взвизгнула Трейси.
– Ищу нужный мне инструмент, так что, если ты закончила наш поздний разговор…
– Послушай, инспектор. Если б это дело было твоим, то оно никогда бы…
– Ага, вот этот ключ, – сказала Ким.
– Не поняла, – отозвалась Трейси.
– Я нашла его. – Детектив протянула руку к инструменту.
– У бедняги нет ни имени, ни личности. А представь себе, что это один из членов твоей семьи? Тогда бы ты так легко от него не отмахнулась…
– Ни от одной жертвы мы не отмахиваемся, – произнесла Ким и слишком поздно поняла, что сделала именно то, чего ждала от нее эта женщина, – показала ей свое отношение к делу.
– Я отключаюсь, Фрост, – сказала она, протягивая руку к телефону.
– Кстати, хочу сообщить тебе, что купила новые туфли для твоей наградной цере…
Ким отключила телефон, и в комнате воцарилась долгожданная тишина. Если б женщина появилась здесь во плоти и уселась на стул, хуже все равно уже не стало бы.
Протянув руку, Стоун включила Баха на своем любимом месте.
О чем думает эта Трейси? Что Ким должна заняться всеми «глухарями» в околотке? Ей хватало и той работы, которая ждала ее в собственном полицейском участке.
И тем не менее, соединяя тягу с поршнем, Ким поймала себя на том, что думает о мужчине по имени Боб.
Глава 10
Трейси Фрост вошла в небольшой домик, который она снимала в самом конце главной улицы Куорри-Бэнк
[25]. И хотя его почтовый индекс не относился к более зажиточному населенному пункту Амблкот, именно его она указывала в своем почтовом адресе.
Первым делом она прошла к лэптопу, который стоял на обеденном столе, и нажала на клавишу «интервал». Компьютер включился, и на экране появилась белая «Ауди ТТ», ее самая ценная собственность.
