Глава 50
Брайант въехал на парковку перед больницей и пристроился за какой-то парой посетителей, шедших к своей машине, чтобы занять их место.
Ким выпрыгнула из машины и почти бегом направилась в больницу. До послеоперационного отделения она добралась на автопилоте. Нажав на кнопку интеркома и услышав знакомое жужжание, Стоун толкнула дверь.
Доктор Сингх стоял возле поста медсестры и заполнял таблицу. Ким улыбнулась та же сестра, с которой они общались накануне, и быстро отошла с температурным графиком в руках.
Доктор Сингх прежде закончил свою писанину, а потом повернулся в сторону инспектора.
– Вы очень быстро добрались, инспектор, – заметил он.
Детективы отложили свой визит к бывшему директору ради того, чтобы допросить живую свидетельницу, которая провела какое-то время с убийцей.
– Вы сказали, она пришла в себя, – пояснила Ким, пытаясь пройти мимо врача.
Тот придержал ее за предплечье. Инспектор освободилась от его руки и нахмурилась.
– Доктор, я должна немедленно переговорить с ней. Ее показания критичны для…
– Я все понимаю. Поэтому-то и позвонил вам, как только она пришла в себя.
– И?..
– Дело в том, что после нашего разговора кое-что… э-э-э… произошло. Дело несколько осложнилось.
Ким почувствовала, как в ней растет раздражение, несмотря на мягкие манеры врача. Всего в двадцати футах от нее находилась женщина с ответами, которые ей были так необходимы. У Исобел могла быть информация, которая поможет раскрыть преступление до того, как появятся новые пострадавшие.
– Послушайте, если я должна подписать какую-то форму…
– Форма вам здесь не поможет, инспектор. Хоть Исобел и пришла в себя, но она ничего не помнит о последних событиях. Более того, не помнит даже, кто она такая.
Глава 51
Ким сделала шаг назад и облокотилась на край сестринского поста.
– Именно поэтому я хотел поговорить с вами, прежде чем вы ее увидите. У Исобел ретроградная амнезия
[74]. Чаще всего теряются воспоминания о событиях, произошедших за несколько секунд или минут до травмирующего инцидента, реже – за несколько лет и совсем редко – полностью.
– А они вернутся? – Ким выдохнула воздух, который задержала в груди.
– Пока ничего не могу сказать, инспектор. – Врач неопределенно подвигал плечами. – В большинстве случаев, с которыми мне приходилось сталкиваться, воспоминания возвращались как части составной картинки в совершенно произвольном порядке. Больная может вспомнить что-то, что происходило с ней на прошлой неделе, а потом, буквально через несколько мгновений, – то, что случилось с ней в возрасте семи лет. В ближайшие дни нам придется столкнуться с массой проблем. И еще только предстоит оценить объем нанесенного вреда.
– А разве это еще не понятно? – Ким совершенно запуталась. Женщина ничего не помнит. Что здесь еще можно выяснить?
– Понимаете, есть разница между самой памятью и процессом хранения воспоминаний… – Врач помолчал. – Вот представьте себе: в вашей гончарной мастерской произошел пожар, и все горшки уничтожены. Запас пропал, того, что было создано раньше, больше не существует. А как насчет гончарного круга? Он еще работает – или тоже уничтожен?
– И она не находится в сознании достаточно долго, чтобы вы все это выяснили? – поняла детектив.
– Вот именно, – улыбнулся доктор Сингх. – Кратковременную память можно проверить где-то минут через тридцать. А вот что касается долговременной, то здесь придется ждать день, два дня, неделю, а может быть, и дольше.
Качая головой, Ким наматывала на ус новую информацию. Но она уже жалела Исобел, которой предстоит такая тяжелая битва.
– Спасибо за уделенное время, доктор Сингх, – поблагодарила инспектор.
– Не стоит благодарностей. А теперь вы можете увидеть ее.
Ким заколебалась, прежде чем войти в палату. Шла она на цыпочках, чтобы ее байкеровские ботинки не сообщили о ее появлении заранее.
Инспектор глубоко вдохнула и вошла в отсек.
Первое, что она заметила, была пустая кровать рядом с кроватью Исобел. Но в этой палате спрашивать «почему?» было не принято.
Потом Ким увидела Дункана, который осторожно помогал Исобел есть.
С улыбкой Стоун подошла к постели и легонько коснулась плеча Дункана, прежде чем заговорить.
– Привет, Исобел. Я детектив-инспектор Стоун и хотела бы поговорить, если не возражаете.
После беседы с врачом Ким не знала, на что она может рассчитывать.
– Ей больше нравится имя «Иззи», – с улыбкой подсказал Дункан.
Исобел молча смотрела на них.
У нее было бледное лицо и темные глаза. Казалось, что ее веки налиты усталостью. Ким не могла даже представить, каких сил женщине стоило вернуться оттуда, где она была.
Детектив обошла кровать женщины. Так как на ней разместился Дункан, Стоун пододвинула себе свободное кресло, причем не стала тащить его по полу, а осторожно перенесла с места на место.
– Мне уйти? – спросил Дункан.
Ким отрицательно покачала головой. Молодой человек помогал Исобел поднимать правую руку ко рту от миски с жидким супом, стоявшей на тумбочке.
Женщина попыталась поднять левую, чтобы поприветствовать Ким. Инспектор коснулась руки и уложила ее на кровать. Затем наклонилась, оперевшись руками о колени.
– Иззи, я понимаю, что вы ничего не помните, но все равно должна спросить вас, хорошо?
Пострадавшая кивнула, а Дункан еще раз помог ей поднести ложку ко рту. Было заметно, что процесс глотания мутноватой жидкости отнимает у нее много сил.
– Если вы слишком устанете, то дайте мне знать.
– Я не хочу закрывать глаза, – произнесла Исобел.
Голос был тихим, чуть громче шепота. Если б Ким сидела немного дальше, то ничего не разобрала бы.
Инспектор понимала, почему Исобел не хочет закрывать глаза. Скорее всего, она боялась опять вернуться в коматозное состояние или вовсе не прийти в себя.
Держа ее руку, Дункан помог ей зачерпнуть ложку супа, прежде чем поднести ее ко рту. Она опять с трудом проглотила суп и левой рукой показала, что больше не хочет.
Дункан положил ложку в миску, но руку девушки не отпустил.
– Исобел, я знаю, что вам, может быть, трудно это принять, но ваши травмы – это не результат несчастного случая.
Женщина сглотнула и кивнула. За то короткое время, что она находилась в сознании, это уже пришло ей в голову.
