За долгие месяцы пребывания в Египте Ричард близко сошелся с пасынком Наполеона, Эженом де Богарне. Молодой человек представил Селвика отчиму как знатока древних языков и культуры. Бонапарт тут же затеял спор о «Жизни двенадцати цезарей», историческом труде Светония, и был так поражен беглой латынью Ричарда, что несколько дней практически не отпускал его от себя. Через месяц Ричарда назначили главным советником по древнеегипетской культуре. В походных условиях новый пост не сулил ничего особенного, зато по возвращении в Париж Селвика ждали роскошные апартаменты, обставленные в египетском стиле, и регулярные аудиенции с Наполеоном. Разве шпион может желать большего? А теперь его наспех собранные артефакты перевозят в Тюильри, самое логово узурпатора…
Майлс выглядел так, будто получил рождественский подарок в середине июля.
— Значит, ты будешь работать во дворце?
— Именно.
— Черт побери, Ричард, это же здорово, просто здорово! — Забывшись, Доррингтон закричал во весь голос.
— Что? Что такое? — заволновался старый Фэлконстоун в другом конце библиотеки.
— Полностью с тобой согласен! — громко проговорил Селвик. — Поэзия Вордсворта подобна волшебству, но лично я предпочитаю Катулла.
— С каких пор тебе нравится Катулл? — удивленно спросил Майлс.
— Слушай, по-моему, не я начал кричать, — парировал Ричард. — Нужно же было как-то выкручиваться!
— Если пойдут слухи, что я читаю Вордсворта, меня повыгоняют из клубов, бросит любовница, а репутации точно конец! — с притворным волнением воскликнул Доррингтон.
Тем временем Фэлконстоун кое-как поднялся на ноги и, едва не потеряв равновесие, схватился за трость. Увидев Ричарда, старик побагровел от злости.
— Каков наглец! Не постеснялся показаться в клубе! Да как ты смеешь, прихвостень французский! — во все горло орал старик, пользуясь своим почтенным возрастом и благовоспитанностью Ричарда. — Ну, я покажу тебе, предатель!
Фэлконстоун попытался ударить его тростью по голове, но это оказалось не под силу. Старик рухнул бы на пол, если бы Селвик вовремя не схватил его за шиворот.
Фэлконстоун гневно отпихнул Ричарда и, даже не подумав поблагодарить, удалился.
От изумления Майлс словно прирос к месту.
— И часто ты такое выслушиваешь? — сочувственно спросил он.
— Только от Фэлконстоуна. Сам виноват, давно пора вытащить его сына из Бастилии. — Ричард грузно опустился в кресло и одним глотком допил свой скотч. — Не суетись, Майлс. По мне, лучше слушать проклятия Фэлконстоуна, чем болтовню пустоголовых девиц. Представляешь, что случится, если они узнают, что Пурпурная Горечавка — это я?
Доррингтон задумчиво покачал головой:
— Да, от девушек отбоя не будет…
— Представь, что скажет твоя любовница! Ты все знал, а с ней не поделился, — мрачно проговорил Селвик.
Майлс вздрогнул. В настоящее время его любовницей была оперная певица, весьма темпераментная особа, известная не только низким грудным голосом, но и привычкой швыряться различными предметами. Однажды, появившись на приеме с юной балериной, Доррингтон заработал сотрясение мозга, и пережить нечто подобное еще раз не желал.
— Намек понял, — кисло отозвался он. — Черт побери, я же обещал поужинать с ней до вечернего спектакля! Если опоздаю, она всю посуду в доме перебьет.
— Да, и непременно о твою голову, — злорадно проговорил Ричард. — А поскольку ты мне нужен живой и здоровый, скорее давай задание!
— Ты прав, — тотчас же согласился Майлс и постарался принять серьезный вид, подобающий служащему министерства обороны. — Так вот, твое задание. Мы уверены, что Бонапарт использует перемирие для подготовки захвата Англии.
— Мне тоже так кажется, — мрачно изрек Селвик.
— Нужно узнать как можно больше деталей: даты, места дислокации, численность контингента. Специально для тебя между Парижем и Кале будет организована тайная курьерская служба. Вот и все задание, Ричард. — Глаза Майлса сияли, в тот момент он действительно был похож на взявшую след овчарку. — Постарайся, чтобы мерзкий корсиканец не попал в нашу добрую Англию.
У Селвика засосало под ложечкой. Как Перси смог от всего отказаться? Столько трепета, волнений, переживаний. Шутка ли, от тебя зависит безопасность страны! Естественно, Ричард прекрасно понимал, что он не единственная надежда Англии. Агенты министерства обороны рассредоточены по всему Парижу и выполняют аналогичные задания. Но как здорово осознавать, что ты самый лучший!
— Шифр прежний? — спросил Селвик.
Секретный шифр мальчики разработали еще в первый год обучения в Итоне, чтобы перехитрить строгого проктора.
Майлс кивнул.
— Значит, через две недели возвращаешься в Париж?
— Да, — задумчиво потер лоб Ричард, — а пока есть время решить кое-какие личные дела. Еще мама просила сопровождать Генриетту, чтобы не спуталась с проходимцем. Следующую неделю Бонапарт должен провести в Мальмезоне
[9], а на время моего отсутствия за ним присмотрит Джефф.
— Отличный парень этот Джефф! Окажись он сейчас с нами, мы бы так славно покутили… Но боюсь, придется подождать, пока с головы нашего друга окончательно не слетит треуголка. Милый Господи, спаси Англию от невзгод и лишений! — Майлс лихорадочно повязывал галстук и приглаживал волосы. — Черт, даже домой заехать не успеваю. Ну ладно, поцелуй за меня Генриетту.
Ричард пронзительно посмотрел на приятеля.
— В щеку, дружище, в щеку! Видит Бог, с твоей сестрой я всегда веду себя достойно. Генриетта очень красивая и славная девушка, но для меня она прежде всего твоя сестра.
Селвик с одобрением похлопал Доррингтона по спине.
— Отлично сказано. Именно этого я от тебя и ждал.
Майлс невнятно пробормотал, что его сестры, к счастью, уже замужем.
— Знаешь, ты превращаешься в такого зануду, когда пасешь Генриетту, — добавил он.
Ричард выразительно поднял левую бровь. Чтобы научиться столь эффектному жесту, в возрасте двенадцати лет он часами тренировался перед зеркалом. Да, напрасно усилия не пропали.
— Может быть, зато не могу вспомнить, чтобы Генриетта одевала меня в юбочку, когда ей было пять лет.
От изумления глаза Доррингтона стали совсем круглыми.
— Откуда ты знаешь? — гневно спросил он.
— Ну, из авторитетных источников, — усмехнулся Ричард.
И все же Майлс недаром был специальным агентом министерства обороны.
— Передай своему источнику, — сузив глаза, начал он, — что завтра на балу у Олсворзи я не стану носить ей лимонад. Жду извинений в устной или письменной форме, самое главное, чтобы они были искренними и смиренными, — мрачно заявил Доррингтон и схватил с бокового столика шляпу и перчатки. — Хватит ухмыляться, ничего смешного!
