Григорий Александрович решил, что Вернер прав: компания у банкира собиралась небедная.
– Когда отправимся? – спросил он.
– Да хоть сейчас.
– Тогда вперед!
Через полчаса Печорин и доктор уже шагали по ночному Пятигорску. От дождя их защищали длинные плащи с капюшонами.
– Сборища проходят в доме банкира Юзерова, – говорил по дороге Вернер. – Это каменный особняк на южной окраине города. Юзеров нарочно не захотел строиться в центре, чтобы не вызывать досужих домыслов. Общество встречается у него примерно раз в месяц, иногда дважды – в зависимости от необходимости провести тот или иной ритуал. Юзеров разменял пятый десяток, толст, лыс и смешлив, но это видимость – на самом деле он жестокий и расчетливый делец, которому палец в рот не клади. Говорят, он любит разорять конкурентов. При этом суеверен. Всегда носит амулеты, хоть и прячет их под одеждой и в карманах. Уверен, что своим богатством обязан благосклонности Сатаны. Помимо Юзерова, в общество входит несколько местных негоциантов, а также ряд богатеев, которым попросту нечем заняться, и они ищут острых развлечений и разврата.
– И все это предполагается сегодня?
– Не знаю, право. Вероятно.
– А что за ритуал нам предстоит увидеть?
– Мне не сказали. Но уверен, вы не будете разочарованы. У Юзерова все проходит на высшем уровне.
«Вот к кому надо было обращаться за разъяснениями насчет магических символов», – подумал Печорин.
Конечно, если только банкир не сам начертил их в гроте. Ну, или кто-нибудь из его приятелей-сатанистов.
– Признаться, мне и самому любопытно поглядеть, чем бывают заняты местные приверженцы Маммоны, – проговорил Вернер, помахивая тростью. – Но идти туда в одиночку я как-то до сих пор не решался.
– Боялись не устоять? Перед соблазнами плоти или мощью Сатаны? – Григорий Александрович усмехнулся.
– Скорее перед соблазнами. Тело человеческое, как известно, слабо, а дух… – Доктор сделал неопределенный жест рукой.
– Еще слабее, – закончил за него Печорин. – Что ж, можете быть спокойны. Со мной вам ничего не угрожает.
– Очень надеюсь. Мы, кстати, почти пришли. Видите вон тот освещенный трехэтажный дом с колоннами? Где окна зарешечены. Нам туда.
* * *
Вернер вошел первым. Он отсутствовал около десяти минут, и Печорин уже начал думать, что доктор не вернется, и ему придется убраться не солоно хлебавши. Стоять в темноте под акацией и глядеть на движущиеся в окнах силуэты было не очень приятно, а главное – унизительно.
Наконец Вернер вышел и быстро спустился с крыльца.
– Идемте! – сказал он Печорину, довольно потирая руки. – Я сказал им, что вы из петербургского кружка и приехали, потому что наслышаны об их успехах. Юзеров в восторге. Раздулся от самодовольства и, кажется, примет вас, как родного.
– Ритуал уже начался? – спросил Григорий Александрович, поднимаясь с доктором по ступенькам.
– Нет, но уже скоро. Мы вовремя.
Им открыл дверь швейцар в черной с золотом ливрее. Здоровый детина явно был поставлен здесь неслучайно – такой мог кого угодно отвадить лезть в дом без приглашения.
Печорин обратил внимание, что многие гости прибыли в колясках, а некоторые – даже и в каретах: двор был полон экипажей.
Банкир принял новоприбывших гостей внизу. На нем был черный смокинг и белый жилет с золотой цепочкой поперек объемного живота. Рукопожатие его оказалось вялым и каким-то обволакивающим: ладонь Печорина буквально утонула в пухлых белых пальцах Юзерова.
– Я понял так, что вы приехали нарочно, – проговорил банкир, пристально глядя на Григория Александровича. Выпуклые глаза казались подернутыми маслянистой пленкой. – Будучи наслышаны… о нас.
– До Петербурга дошли слухи, – небрежно ответил Печорин. – И я, оказавшись здесь проездом, решил познакомиться. Чтобы потом выступить с отчетом в столице, – добавил он, чуть изогнув бровь.
Юзеров расплылся в улыбке, не будучи в силах скрыть радость.
– Клянусь, вы не будете разочарованы! – проговорил он. – У нас все на самом высшем уровне.
– Я в этом вполне уверен. – Григорий Александрович светски улыбнулся, давая понять, что говорит так, лишь отдавая дань вежливости, и что слова банкиру придется доказать.
– Сегодня у нас намечен смертельный ритуал, – сообщил, понизив голос, Юзеров. По его тону было ясно, что данная новость должна обрадовать гостя, поэтому Печорин удивленно поднял брови.
– Неужели? – Он уважительно покачал головой. – Что ж, тем лучше.
– Вы очень удачно решили нас посетить! – потирая пухлые руки, проговорил банкир. – Именно сегодня!
– Я рад, – сказал Григорий Александрович. – Когда же начнется?
– Буквально через четверть часа. Паства еще в столовой, но жрец и жрица уже отправились в храм. Заканчивают последние приготовления. Могу пока предложить шампанского?
– Не откажусь, – кивнул Печорин.
Юзеров провел гостей в буфетную и подозвал официанта с подносом, на котором стояли высокие бокалы.
– Вас представить пастве? – спросил он тихо.
– Не нужно, – сказал Григорий Александрович, делая глоток восхитительного игристого. – Предпочитаю оставаться инкогнито. Пусть только вы один будете в курсе.
Банкир польщено улыбнулся.
– Но возникнут вопросы, – проговорил он. – Доктора, положим, знают, но вы для всех будете посторонний. Это смутит паству.
– Отвечайте, будто я ваш дальний родственник, давно состою в братстве и вот, будучи в Пятигорске проездом, решил навестить вас, а заодно и посмотреть ритуал.
Юзеров удовлетворенно кивнул и достал золотой брегет.
– Однако пора, – сказал он. – Идемте. Я должен открыть двери храма.
Григорий Александрович и Вернер последовали за банкиром через анфиладу комнат и очутились в огромной сверкающей столовой, где находилось уже человек двадцать или больше, одетых в черные мантии с алыми шнурами.
– Друзья мои, – проговорил, задержавшись, Юзеров, – время ритуала наступает! Сегодня у нас гости. Не смущайтесь их. Это наши единомышленники.
Банкир устремился к большой двери из резного дуба, и все присутствующие потянулись следом. На Печорина бросали любопытные взгляды.
Процессия спустилась по узкой лестнице в подвал, просторный и освещенный черными свечами в серебряных канделябрах. У дальней стены стоял каменный алтарь, возле которого Григорий Александрович заметил маленький деревянный гроб, задрапированный черным.
Присутствующие распределились вдоль стен, образовав полукруг. Слышался шелест мантий, шорох шагов и звук приглушенных голосов.
Из темного проема слева появился мужчина в черной мантии. Разговоры сразу смолкли.
