Он казался ей прекрасным, этот Далтон. Было бы здорово увековечить его лицо на полотне, подумала девушка.
Эмили зарабатывала на жизнь официанткой в одной из закусочных своего родного городка. Изо дня в день она наливала и разносила кофе и болтала с завсегдатаями, которых знала еще с детства. Зато свободное время, а было его не так уж и много, она посвящала живописи. Эмили даже продавала свои картины на воскресных ярмарках ремесел. Она не стремилась стать выдающейся художницей — живопись была ее хобби. Это тебе не спичечные коробки собирать. Не каждому дано счастье поймать кистью характер, душу человека.
— Потанцуй со мной, — сказал Далтон.
Эмили невольно зажмурилась, когда его пальцы снова скользнули по ее волосам.
— Здесь негде танцевать.
— Но здесь есть музыка.
Да, подумала она, музыка, которую он выбрал, и сказала невпопад:
— Мег посоветовала угостить тебя пивом.
Он снова провел по ее волосам, разделяя пальцами волнистые пряди.
— Мег?.. Это такая добрая фея?
— Это рыжая официантка.
Неужели он не понимает, что сводит ее с ума?
— Потанцуй со мной, — повторил он.
Она должна сказать ему «нет». Должна уйти. Все же ясно. Когда вечер подойдет к концу, этот Джеймс Далтон попросит еще кое о чем. Наверняка он уверен, что эта милая, доступная блондиночка согласится провести с ним ночь. Мимолетное увлечение, роман при лунном свете — вот что ему нужно. Ну и пусть. Она позволила взять себя за руку, и они прошли к крошечной площадке перед музыкальным автоматом.
Эмили тоже кое-что нужно. И эти ее нужды слишком долго дремали под спудом. И разве не заслуживает она того, чтобы почувствовать себя настоящей женщиной, увидеть, как вспыхнет огонек влечения в глазах мужчины, и насладиться тем, как на ее глазах он станет разгораться все ярче и ярче?
Особенно сейчас.
Да, сейчас особенно Эмили готова забыть обо всем. Даже о Кори, своем шестилетнем братишке, оставленном на попечение бэби-ситтера. Еще днем они весело болтали по телефону. Малыш пока не знает про операцию. Он скоро будет укладываться спать.
— Эмили! Мы танцуем?
Джеймс обнял ее, и Эмили положила руки ему на плечи. Такие сильные плечи. Такие широкие и мощные. И сердце его бьется так громко, и его ритм опережает музыку медленного танца. Далтон наклонил голову, чтобы вдохнуть аромат ее кожи, прижаться к ее лицу. Эмили почувствовала колючее прикосновение его щеки. Ей не в чем себя упрекнуть. Боже милосердный, этому парню невозможно сопротивляться.
Джеймс взял ее лицо в свои ладони, и она приникла к нему всем телом, отдаваясь поцелую. Он не стал вторгаться в ее рот языком, но лишь нежно касался губ, даря ей соблазнительное обещание других, предстоящих наслаждений. От него исходили тепло, аромат пива, предвкушение тайного любовного приключения и незабываемой ночи.
Поцелуй прервался так же неожиданно для нее, как и начался. Далтон снова погрузил пальцы в ее волосы, и в его глаза вернулась какая-то темная, тайная тоска, и смущенная Эмили решила, что душа его очень страдает.
Эмили всегда с гордостью считала себя порядочной девушкой, которая знает, что хорошо и что дурно. И вот она была готова переспать с незнакомым человеком, надеялась на это и даже была не прочь помолиться, чтобы он совратил ее с пути истинного как можно быстрее!
Наверное, мы не очень подходим друг другу, думала она. Я просто кого-то напомнила ему из прошлого, а вот мне такой, как он, не встречался еще никогда.
Никогда в жизни.
Джеймс провел большим пальцем по щеке Эмили, чуть покрасневшей после его щетины. Она такая красивая, подумал он. Вряд ли мы подходим друг другу. Она такая нежная. И такая опасная…
Вдруг Эмили облизнула губы, и Далтон снова поцеловал ее, и на этот раз поцелуй был глубоким и жадным. Джеймс страстно пожирал ее языком, губами, всем ртом.
Он резко притянул ее к себе. Его ноздри, возбужденные проснувшимся и еще не утоленным желанием, ощутили ее дыхание, теплое и шелковистое, как летний ночной ветерок. Он закрыл глаза, вбирая в себя гладкость ее кожи, ее запах, густоту ее волос, в которых запутались его пальцы…
А ведь он давал себе обещание, что не будет этого делать. Не будет заводить знакомства в барах ради секса. И вот, пожалуйста, подцепил эту красотку блондинку в первый же свой вечер в Айдахо. В первый же вечер на свободе. После выхода из тюрьмы. И после двух недель, проведенных на свободе, но в вынужденном заточении.
Он даже не знает ее фамилии. А впрочем, какая разница? Про себя он вообще может называть ее Беверли.
Так звали его возлюбленную. Его подругу. Его жену.
Джеймс открыл глаза и оторвался от губ Эмили. Девушка перевела дыхание. Она выглядела изможденной, но явно желала повторить сладкую пытку.
— Я не соблазняю тебя, — твердо сказал он.
Она расправила пряди волос, спутанные его рукой.
— Разве?
— Это ты меня соблазняешь. И у тебя это здорово получается.
Еще бы не здорово! Он занялся бы с ней любовью прямо здесь, в темном уголке бара, если бы это избавило его от наваждения.
— Издеваешься?
Но ему было не до шуток. С того самого мгновения, когда он впервые увидел Эмили, он все время думал о своей жене. Это и было наваждением, таящим в себе и любовь, и острое чувство близкой опасности.
— Ты, кажется, хотела угостить меня пивком? — спросил он, чтобы дать ей возможность опомниться, прекратить игру.
Нет, эта девушка, конечно, не была Беверли. Как, впрочем, и он не Джеймс Далтон, хотя именно это имя значилось в документах, которые он недавно получил от властей. Его настоящее имя Рид Блэквуд. И он только что отсидел срок, а до этого был бандитом, грабителем, соучастником убийства.
Но пусть это останется его тайной, его бременем.
— О да! — воскликнула Эмили.
— Что «о да»? — шутливо передразнил Далтон.
— Да. Хотела тебя угостить…
Они сели за столик Эмили, и она заказала пиво. Рыжая официантка молча комментировала устроенное Далтоном эротическое представление — она косилась на него с видом оскорбленной добродетели. Только что отпускавшая грубые шуточки, Мег вдруг повела себя как монашка.
Поймав ее взгляд, Джеймс презрительно хмыкнул. Ответить или сдержаться? Он уже и без того заработал теплое местечко в аду благодаря своей проклятой вспыльчивости…
— Она беспокоится за тебя, — сказал он, когда Мег отошла.
— Кто?
— Официантка.
Эмили подняла бокал, отпила немного вина. Ее бокал был еще наполовину полон.
— Но это она подговорила меня с тобой познакомиться.
