– Куин как Цезарь, – заметил я. – Пока вы преклоняетесь перед завоевателем, молитесь любым богам, каким пожелаете.
– Не в первый раз для Иерусалима.
Но, возможно, в последний. Хронолит вновь разжег все апокалиптические страхи, которые в XX веке вызывало ядерное оружие: было ощущение, что новая технология уже подняла ставки в конфликте, что тысячелетний парад восходящих и закатывающихся империй вошел в финальную стадию. В которую в эти минуты было очень легко поверить. Долина Мегиддо, в конце концов, находилась всего в нескольких милях отсюда.
Нам напомнили, что куртки нужно плотно застегнуть, несмотря на жару. Сью хотела, чтобы в комнате стояла максимально высокая температура, которую мы сможем вытерпеть, – наш буфер против термального удара.
Благодаря тщательному анализу предыдущих прибытий мы имели представление о том, чего ожидать. Хронолит не вытесняет воздух и почву из того места, где появляется, он трансформирует материю и включает в свою структуру. Ударная волна – результат явления, которое Сью окрестила «радиантным охлаждением». В нескольких ярдах от камня Куана сам воздух начнет сгущаться, твердеть и опускаться на землю. За доли секунды с воздухом, хлынувшим заполнить пустоту, произойдет то же самое. В нескольких метрах от камня в атмосфере начнут замерзать слой за слоем составляющие ее газы – кислород, азот и углекислый газ. Водяной пар оседает на гораздо более обширном пространстве.
Грунтовые воды вызовут то же явление в почве и горных породах – трескающийся камень и разбегающаяся вокруг наземная ударная волна.
Потоки охлажденного воздуха создадут конвективные ячейки: сильный ветер у поверхности земли и непредсказуемые всепроникающие туманы на мили вокруг.
Именно поэтому никто не возражал против иссушающей жары в герметичной комнате.
Техники в белом, в большинстве своем аспиранты, бравшие студенческий кредит, обслуживали ряд терминалов, установленных перед окнами. Поступление телеметрии обеспечивали ряды антенн на крыше или удаленные датчики, расположенные ближе к зоне приземления. Периодически технари выкрикивали числа, которые для меня ничего не значили. Но напряжение явно росло. Сью расхаживала среди этих энергичных молодых ребят, словно нетерпеливая мамаша.
Она остановилась перед нами, похрустывая новыми джинсами и белой блузкой.
– Показатели фона ползут вверх, – сказала она, – по очень резкой кривой. Это что-то вроде двухминутного предупреждения, парни.
Моррис спросил:
– Может, нужны очки или что-то типа того?
– Это не водородная бомба, Моррис. Вас не ослепит.
И она отвернулась.
Одна из техников – молодая блондинка, которая выглядела ненамного старше Кейтлин, – поднялась и подошла к Сью с умоляющей улыбкой. Сотрудники безопасности ЦАХАЛ впились в девушку глазами. Как и Моррис.
Она выглядела ошеломленной и, казалось, плохо владела собой. После некоторого колебания почти детским, трогательным жестом она потянулась к Сью и взяла ее за руку.
– Кэсси? Что такое? – спросила та.
– Я хотела сказать… спасибо, – застенчиво, но с воодушевлением произнесла Кэсси.
Сью нахмурилась:
– Пожалуйста, только… за что?
Но девушка только склонила голову и попятилась, как будто мысль вылетела у нее из головы так же быстро, как пришла. Она прикрыла рот ладошкой:
– Ой! Простите. Я только… Я просто почувствовала, что должна это сказать. Не знаю, о чем я думала…
Она покраснела.
– Лучше оставайся на месте, – мягко заметила Сью.
Мы уже погрузились в зону тау-турбулентности. В жаркой комнате воздух был наэлектризован. За окнами содрогнулся центр города, залитый внезапным сиянием.
Все произошло за считаные мгновения, но время стало эластичным; мы проживали секунды так, словно они были минутами. Признаюсь, что я испугался.
Неожиданный свет, возникший в момент прибытия, окутал город мерцающей завесой, которая быстро меняла цвет: сине-зеленый перетекал в красный и фиолетовый и наполнял нашу комнату зловещими тенями.
– 1907 минут, – произнесла Сью, сверившись с часами. – Отметим.
– Уже похолодало, – сказал мне Моррис. – Заметил?
Чувствовалось, что температура в комнате упала на несколько градусов. Я кивнул.
Один из солдат ЦАХАЛа нервно встал с места, теребя свое оружие. Быстро вспыхнув, свет так же стремительно начал угасать.
А потом…
А потом мы внезапно увидели, что Хронолит уже прибыл.
Он молниеносно возник в нашей реальности, нависая над Куполом Скалы, выше холмов, гротескно огромный, белый ото льда под хрупким диском луны.
– Приземлился! – объявил кто-то за пультом. – Рассеянное излучение слабеет. Температура снаружи опускается…
– Держитесь, – сказала Сью.
Ударная волна сотрясла оконные стекла и взревела, словно гром. Почти сразу Хронолит исчез в белом вихре, термальный удар выдавил влагу из атмосферы. На несколько миль вокруг нас из-за перепада температур ломался бетон, трескалось дерево и, конечно, погибало все живое, что на свою беду забрело в зону отчуждения. (Их оказалось немного: несколько кошек, собак, паломников и скептиков.)
Белая волна вырвалась из основого вихря, мороз побежал по Иудейским холмам, словно пожар, городские огни погасли, когда в трансформаторах, фонтанируя искрами, начались замыкания. Облако поглотило отель, от резкого сильного ветра дребезжали стекла. Внезапно в комнате стало темно, датчики на пультах мерцали, как звезды, отраженные в воде.
– Чертовски холодно, – пробормотал Моррис.
Я обхватил себя за плечи и заметил, как это же движение повторила Сью Чопра, отворачиваясь от окна. Солдат, вставший с места несколько минут назад, поднял вверх автомат. Он кричал что-то – но в шуме урагана было не разобрать. А потом начал стрелять по темной комнате.
Стрелка звали Аарон Вайцак.
Я знаю о нем лишь то, что прочел на следующий день в газетах. Может быть, мир можно было бы спасти от горя, знай мы заранее заголовки завтрашних газет?
А может быть, и нет.
Аарон Вайцак родился в Кливленде, штат Огайо, эмигрировал в Израиль вместе со своей семьей в 2011 году. Он провел детство в пригороде Тель-Авива и еще до призыва на службу в 2020-м заигрывал с несколькими радикальными организациями. Вайцака ненадолго задержали во время беспорядков на Храмовой горе в 2025-м, но обвинений не предъявили. Однако его досье в ЦАХАЛе было безупречным, он действовал очень осторожно, скрывая от начальства, что связан с экстремистской группой куаннистов, называвшей себя «Объятия Будущего».
Он был если и не психом, то неуравновешенным. Мотивы его остались непонятны. Он успел сделать лишь несколько выстрелов, прежде чем другой солдат израильской армии – женщина по имени Лия Агнон – срезала его короткой автоматной очередью.
