– Так он отправился в Мексику? – спросила Эшли.
Кокс поднял руки:
– Точно сказать не могу. Но если бы мне пришлось держать пари, я бы сказал, что он сейчас направляется к границе, если еще не пересек ее.
Эшли ничего не ответила. Ее бледное лицо было печально, она казалась сбитой с толку. Кокс сочувственно хмыкнул.
– Беда, – сказал он. – Глупые люди делают глупые вещи, но Адам слишком хорошо соображает, поэтому он может наделать больших глупостей.
Мы поболтали еще немного, но Кокс уже рассказал все, что знал. Наконец, Эшли встала и направилась к двери.
Кокс снова обнял ее.
– Заходи ко мне, когда рецепт закончится, – сказал он.
На обратном пути я поинтересовался, как она узнала, что Адам пропал.
– В каком смысле? – преспросила она.
– Адам, похоже, связался со сквоттерами. Если он не жил дома, то как вы узнали, что он пропал?
Мы остановились у обочины. Эшли ответила:
– Я вам покажу.
Она отперла дверь и повела меня по узкой лестнице в свою квартиру. Здесь все было устроенно, как в любой похожей квартирке с проходной планировкой: большая гостиная с видом на улицу, две маленькие спальни по обеим сторонам коридора, квадратная кухня с окном, выходящим на проулок позади дома. Внутри было душно; Эшли объяснила, что во время забастовки мусорщиков предпочитает держать окна закрытыми. Но обставлено все было аккуратно и толково. Это был дом человека пусть и не богатого, но обладающего вкусом и здравым смыслом.
– За этой дверью, – сказала мне Эшли, – комната Адама. Ему не нравится, когда к нему входят, но его сейчас нет, и он не будет против.
В некотором смысле, мое первое настоящее знакомство с Адамом началось с этого беглого осмотра его комнаты. Наверное, я ожидал, что будет хуже: порнография, граффити, возможно, дробовик, спрятанный в корзине для белья.
Но комната Адама была совсем не такой. Здесь был не просто порядок, но ледяная чистота. Кровать заправлена. Дверь стенного шкафа открыта, и судя по количеству пустых вешалок, можно было понять, что Адам собирался в долгое путешествие, но оставшаяся одежда висела ровными рядами. На импровизированных книжных полках, сложенных из кирпичей и досок, книги выстроились по алфавиту, но не по фамилиям авторов, а по названиям.
Книги многое говорят о людях, которые их покупают и читают. Адам явно тяготел к технической литературе – справочники по электронной аппаратуре, учебники (в том числе по органической химии и истории Америки), «Основы вычислений», плюс случайные биографии (Пикассо, Линкольн, Мао Цзэдун), «Громкие судебные процессы XX века», «Как отремонтировать все что угодно», «Десять шагов к повышению эффективности топливных элементов». Детская книга по астрономии и руководство по корректировке пилотируемых орбитальных спутников. «Лед и пламя: нерассказанная история трагедии Лунной Базы». И, конечно, книги о Куане. Были среди них и серьезные работы, в том числе «Азия в осаде» МакНила и Касселя; но большинство – цветастые потрепанные издания под названиями вроде «Конец дней» или «Пятый всадник».
Ни одной фотографии реального живого человека, стены были увешаны фотографиями разных Хронолитов из журналов. (На какое-то мгновение это напомнило мне офис Сью Чопра в Балтиморе, мне стало неприятно.)
Эшли спросила:
– Похоже, что Адам никогда не приходил домой? Это его отправная точка. Может, каждую ночь он здесь и не спал, но проводил тут по восемь или десять часов каждый день. Всегда.
Она прикрыла дверь.
– Забавно, я всегда думала, что обустраиваю дом для Адама. Но все пошло не так. Он обустроил собственный дом. Просто так случилось, что он находится внутри моего.
Она налила кофе и мы еще немного поговорили, сидя на длинном диване и слушая уличный шум, проникавший сквозь закрытые однокамерные окна. Во всем этом было что-то невероятно уютное – Эшли ходила по кухне, рассеянно приглаживая рукой взъерошенные волосы, – какой-то внутренний уют, тень той семейности, которую я потерял больше десяти лет назад. И я был благодарен ей за это.
Но все когда-нибудь кончается. Эшли спросила меня о Кейтлин, и я рассказал кое-что (не все) про Чумпхон и про то, как я прожил последние десять лет. Ее поразило то, что я видел Иерусалимское прибытие, не потому, что она испытывала какое-то благоговение перед Куаном, а потому что я вращался, пусть и где-то с краю, среди тех, кого она считала относительно богатыми и известными.
– Ты хотя бы делал что-то, – сказала Эшли, – а не буксовал.
Я ответил, что и она вряд ли буксовала: одинокой женщине нелегко растить сына во времена экономического кризиса.
– Когда буксуешь, – сказала она, – не можешь двигаться дальше. Наверное, именно так я себя и чувствую. Я пыталась помочь Адаму, но не сумела продвинуться дальше, – она помолчала, затем обернулась ко мне, она казалась уже не такой настороженной, как раньше: – Допустим, они поехали в Мексику – Адам, Кейтлин и вся их компания. Что же нам теперь делать?
– Не знаю, – ответил я. – Мне нужно кое с кем переговорить.
– Ты бы отправился за Кейтлин в Портильо?
– Если бы был уверен, что могу помочь ей. Если бы был уверен, что у меня все получится.
– Но ты не уверен.
– Нет. Я не уверен.
В кармане зазвонил телефон. Он был переключен на прием сообщений, но я проверил дисплей, чтобы увидеть, кто звонит. Вдруг это Дженис, которая скажет, что Кейт вернулась домой, и вся эта история – просто глупое недоразумение. Или Рэймон Дадли звонит сказать, что полиция нашла тело моей дочери.
Ни то, ни другое. На экране высветился номер Сью Чопра. Она выследила адрес моего личного терминала (несмотря на то что я сменил его, когда покинул Балтимор) и просила, чтобы я ответил как можно скорее.
– Личный звонок, – сказала я Эшли.
Она проводила меня вниз по лестнице, до машины. Я взял Эшли за руку. Было поздно, и улица опустела. В коротких светлых волосах Эшли играли янтарные блики, которые отбрасывали старомодные ртутные фонари. Рука была теплой.
– Если что-нибудь узнаешь, – сказала она, – обязательно сообщи мне. Пообещай.
Я пообещал.
– Позвони мне, Скотт.
Уверен, она искренне хотела, чтобы я позвонил. Уверен, она сомневалась, что я это сделаю.
– Прежде всего, – сказала Сью, склоняясь к объективу, так что ее лицо заполнило монитор терминала, словно близорукая смуглая Луна, – хочу, чтобы ты знал, я не обиделась на тебя, когда ты вот так уехал из города. Я понимаю, почему ты так поступил, и если ты не захотел рассказать мне, значит, я сама виновата. Хотя… Я не знаю, почему, Скотти, ты всегда ждешь от людей худшего. А тебе не приходило в голову, что мы могли бы помочь?
– Так вы знаете про Кейт, – сказал я.
