Я стала озираться в поисках Итая, но вместо этого заметила в гуще гостей лицо другого художника. Дов Байн не отрываясь смотрел на водруженную на возвышении картину. Глаза его выражали целую гамму эмоций — от недоверия до возмущения и даже ненависти.
— Ну вот, опять она! Все-таки не стала уходить, позволила принцу себя увидеть! — раздался за спиной уже знакомый женский голос.
Не настроенная более на проявление терпимости, я резко развернулась. Все та же… — как Кинерет ее назвала? — …Тали Атиас с одной из подружек. Вторую, не иначе, потеряла где-то в толпе.
— Да что ты, принц в ее сторону даже не посмотрел! — уверенно отозвалась первая подружка.
— Ты права, — согласилась Тали. — Иначе он уже приказал бы прогнать ее вон.
— Адонит, вы что-нибудь еще хотите мне сказать? — едко осведомилась я, прищурив глаза.
Девица вздернула подбородок, явно весьма довольная тем, что я отреагировала на выпад, и готовая теперь излить на мою голову хоть тысячу обидных слов. Однако ответить она не успела.
— Адонит Атиас, вы нанесли геверет Дане Ронен публичное оскорбление. Как ее сопровождающий, который несет за нее ответственность на этом балу, я вправе требовать сатисфакции. И я ее требую.
Конечно же, мне было невероятно приятно заступничество Итая, в то время как Тали оно, напротив, раздосадовало. (Кинерет, стоит ли уточнять, отреагировала на слова омана удовлетворенным кивком и весьма многозначительной улыбкой, брошенной мне вскользь.) Тем не менее мы с обидчицей были единодушны в том удивлении, которое вызвало в наших умах упоминание сатисфакции. Грубо говоря, художник говорил о дуэли. Но о какой дуэли может идти речь, когда оскорбление нанесено женщиной? Не станет же он драться с Тали! Потому женщины высшего света и ведут себя значительно свободнее, чем мужчины, меньше следя за словами. Их никто не может всерьез призвать к ответу. Так думала не только я, но и адонит Атиас. Или мы ошибались?..
— О чем вы говорите, оман? — Моя обидчица попыталась изобразить на лице улыбку, которая, впрочем, вышла довольно-таки блеклой.
— Я говорю о том, — Итай остановился, поравнявшись со мной, — что оскорбление не может оставаться безнаказанным. Согласно дуэльному кодексу, в случае, если оскорбление нанесено женщиной, представитель оскорбленной стороны вправе бросить вызов мужчине, ответственному за обидчицу. То есть ее сопровождающему либо близкому родственнику, как-то: мужу, отцу, старшему или младшему, но совершеннолетнему, брату, отчиму, дяде. В данном случае, насколько я понимаю, это будет ваш брат, Габриэль Атиас, присутствующий на сегодняшнем балу?
Зрители, уже успевшие собраться на сие представление, зашушукались. В скором времени к нам приблизился молодой человек, ровесник Тали, еще не до конца понимающий, что происходит (по-видимому, его успели просветить лишь в общих чертах), но чувствующий себя, несомненно, неловко.
— Вы что-то путаете, адон Брик, — возразила Тали, но тон ее был теперь гораздо менее уверенным, чем прежде.
Свидетели конфликта все громче спорили между собой. Одни утверждали, что сказанное оманом нелепо, несправедливо и попросту не соответствует действительности. Другие, напротив, заявляли, что он абсолютно прав, а некоторых дам давно пора бы приструнить. Наконец кто-то высказал свежую мысль: пусть спорщиков рассудит принц.
Не скрою, я ожидала, что этого оригинала засмеют, но окружающие, напротив, восприняли его предложение с энтузиазмом. Заинтересованные стороны также не стали возражать. Брик бесстрастно проследовал за любопытствующими в направлении возвышения, я постаралась не отставать.
К тому моменту, как мы добрались до места, принц уже был осведомлен о случившемся.
— Что ж, если стороны того желают, я готов их рассудить, — сказал он, выслушав, видимо, не первый тихий доклад.
Пристальный взгляд немолодых глаз на молодом лице быстро и без особого интереса скользнул по Тали, лишь немногим дольше задержался на омане и переключился на меня. Я внутренне сжалась: внимание особы королевской крови — это последнее, к чему я стремилась в своей жизни. Мааян Насих оглядел меня, кажется, с головы до ног. Не поморщился (на его лице вообще не дрогнул ни один мускул), а затем повернулся чуть в сторону, встретившись глазами с Итаем.
— Адон Брик все сказал верно, — во всеуслышание объявил принц. — Дуэльный кодекс действительно предусматривает требование сатисфакции в ситуации, когда оскорбление нанесено женщиной. И в случае, если сопровождающий или опекун откажется от поединка, сторона, бросившая вызов, автоматически считается правой. На вторую же сторону ложится несмываемый позор.
Итай жестко и, как мне показалось, немного насмешливо посмотрел на брата Тали Атиас. Тот явно робел, а сама Тали начисто растеряла весь свой апломб.
— Оскорбление действительно было нанесено, — продолжал Насих, не проявляя к Атиасам видимого сострадания. — Тому есть многочисленные свидетели. Оскорбление — серьезное, и никаких смягчающих обстоятельств я не вижу. Спутница омана ничем не заслужила унизительных комментариев, прозвучавших в ее адрес. Кроме того, я бы рекомендовал адонит Атиас не делать более утверждений касательно моих будущих действий либо будущих действий членов моей семьи. Ваши шансы предугадать их не слишком высоки.
Теперь Тали была буквально готова провалиться сквозь землю. Итай, впрочем, сим фактом не упивался, главным образом выжидательно глядя на ее брата. Последний заметно побледнел и, думаю, не от едких слов принца, а от страха перед предстоящим поединком. Раньше я бы удивилась: неужели художник так страшен в бою? Но, успев увидеть омана в деле, теперь понимала: да, страшен. И, вероятнее всего, молодому и не слишком опытному Атиасу его не одолеть.
— Тем не менее, — продолжил Насих, — учитывая, что это первый конфликт между сторонами, я рекомендую на сей раз обойтись извинениями.
Брик помолчал, затем медленно склонил голову в знак согласия. Устраивал его такой исход или нет, я не знала, но всем понятно, что рекомендациям особ королевской крови предпочтительно следовать.
— Приношу извинения за поведение моей сестры, — шагнув в мою сторону, отчетливо произнес Атиас. — Обещаю проследить, чтобы подобное не повторилось.
— Я… тоже приношу свои извинения. — Слова давались девушке нелегко, но она смирилась с неизбежным. — Больше подобное не повторится.
На этом инцидент был исчерпан, и бал вскоре продолжился как ни в чем не бывало.
— Признайся, это твоими стараниями Итай оказался так подкован в правовых вопросах? — поинтересовалась Нирит, легонько ткнув Алона в бок.
— Отчего бы и нет? — усмехнулся судья, и не думая отпираться.
Одобрительно кивнув, девушка упорхнула перекинуться парой слов с очередными своими знакомыми.
— Скажите, Алон, — я закусила губу, старательно формулируя свой вопрос, — откуда у адона Брика бойцовские навыки?
— Так он же служил во время Второй шахенской войны. Разве вы не знали? — удивленно вскинул брови судья.
