Тактическая замена – это еще одна проверка на прочность для лидера. С профессиональной и личной точки зрения ставки высоки: результаты матча могут зависеть от этого выбора, причем все будут обсуждать это долго, очень долго. В больших матчах требуются глубокие знания, ясность мыслей и убежденность. Чтобы противостоять фоновому шуму, драмам и эмоциям, лидерам нужны интуиция и вера в себя, которые их поддержат.
Последствия
По прошествии девяноста минут главная задача лидера по-прежнему вести команду вперед. Является ли результат поводом для празднования или огорчения, всегда есть уроки, которые нужно вынести, и будущее, ради которого нужно играть. Когда люди Манчини проиграли «Арсеналу», оставалось еще шесть игр в сезоне, и большинству наблюдателей это казалось концом их надежд на титул – «Юнайтед» опережали их на восемь очков. Манчини предпочел не зацикливаться на том, что было, и сосредоточиться исключительно на последних нескольких играх. «В тот момент мы испытывали огромное давление. Игроки испытывали колоссальное давление. Мы со штабом решили его облегчить. Я сказал им, что мы хорошо сыграли, мы – лучшая команда и сейчас нам нужно хорошо завершить чемпионат. Если мы выиграем все матчи, то закончим вторыми». Публично заявляя о том, что невозможно было продолжать и выиграть премьер-лигу, про себя он думал, что это возможно – просто тяжело. Его публичные заявления возымели желанный эффект: «Как только мы устранили давление, игроки начали играть спокойно и управляемо, и мы начали побеждать».
Там, где Манчини предпочитает быть спокойным и невозмутимым, сэр Алекс склонен быть откровенным и твердым. Однако сходство между ними имеется. Сэр Алекс говорит: «Думаю, это четкое деление на плохое и хорошее. Если они плохо работали, я им об этом скажу.
Я не утаиваю. И когда все закончится, мы никогда к этому не возвращаемся. Я высказываюсь в субботу после игры, и все заканчивается, мы больше к этому не возвращаемся. У меня нет времени на то, чтобы снова это обсуждать, я должен думать о следующей неделе». Это лежит в основе философии сэра Алекса: «Нет смысла возвращаться. Предположим, у вас в субботу игра, и в воскресенье даешь им выходной. Мы приходим в понедельник на тренировку, и, может, в среду у нас игра – за два дня до следующего матча. Нет никакого смысла ворошить прошлое. Еще важно всегда говорить им правду. Нужно четко отделять плохое от хорошего. Нельзя давать послабление одному игроку, а другому – нет. Они все должны понимать, что хорошо и что плохо. И им также нужно четко понимать, кто я такой. Как только они все это осознают, то у нас больше проблем не возникает».
Да, потребность двигаться вперед является первостепенной. И лидеры, в большей или меньшей степени, вынуждены давать выход эмоциям в зависимости от характера и обстоятельств. Мик Маккарти не склонен кричать в раздевалке, но он признается, что время от времени эмоции его прямо-таки переполняют: «Я дважды срывался в последний год с «волками». Первый раз после матча с «Манчестер Юнайтед», когда мы проиграли со счетом 2:1 на девяносто третьей минуте. У нас был мяч, и все, что нужно было сделать, – это сыграть вничью, не пытаться победить, а просто увести мяч в угол и там его держать – мы уже делали так на «Олд Траффорд». А мы выходим на центр поля, делаем плохой пас, пропускаем мяч и проигрываем. Я просто с ума сошел. Я расшвыривал все вокруг, я пинал экипировку. Я был близок к тому, чтобы засветить парню, упустившему гол, но хорошо, что не сделал этого.
Второй раз был после матча с «Болтоном». Выходила ничья, вбрасывание на девяносто четвертой минуте. Он вбрасывает, небольшой пас назад, мяч попадает к Старриджу – и гол. Я потом за все извинился. Это было неожиданно, это было не для того, чтобы кого-либо шокировать. Я подождал, пока они все войдут, и разбушевался. Я швырял все, что попадало под руку, я был в ярости, я едва мог себя контролировать. Правда, я ничего такого глупого не сделал, но им было полезно это увидеть. Обычно я спокоен. Думаю, их шокировало то, насколько мне было больно из-за того, что мы проиграли. Как правило, я захожу, сажусь с ними и говорю: «Слушайте, парни, давайте это проанализируем: случилось то-то и то-то, вы могли лучше сделать вот это…» Обсудили это и перешли к следующей игре. Тогда с этим будет покончено. Если есть человек, который что-то сделал, то я могу это отметить и потом, может, разобрать четыре или пять тактических моментов с командой, которые мы можем обсудить».
Даже невозмутимый Анчелотти может выйти из себя – правда, только из-за неправильного поведения игроков. И когда он это делает, это вполне ожидаемо: «Порой мы хорошо играем и проигрываем из-за ошибки одного человека – тогда я ничего не говорю. Но недавно мы сыграли вничью, потому что игроки вели себя эгоистично и не хотели передавать мяч, хотели сами забить гол. Я их разносил в течение трех дней». Анчелотти всегда старается удостовериться в том, что эффект не потерян: «После игры я говорил на итальянском. Обычно, когда я кричу, я кричу на итальянском, я свободнее говорю по-итальянски. Неважно, понимают ли они слова, – они понимают смысл и эмоции. Говоря на иностранном языке, тяжело показать эмоции, и это нехорошо. Иногда очень надо показать, что ты на самом деле чувствуешь. Если ты не знаешь язык как следует, то мотивировать игроков очень сложно. Сложно подобрать правильное выражение. На иностранном языке я не могу подобрать выражение – я говорю правильно, как компьютер. Это один из самых тяжелых моментов. Я показываю что-то громкостью и языком тела».
Последняя составляющая послематчевого разноса – это работа с отдельными личностями. Как мы знаем из встречи Макклиша с Алексом Фергюсоном, это очень важно. Анчелотти предпочитает дать достаточно времени на размышление: «Когда человек совершает ошибку, я жду. Я ничего не говорю. Обычно он хочет сам об этом подумать. Если я скажу что-то вроде «Это неважно» или «Нужно смотреть в будущее» – этого недостаточно. Мне лучше держаться немного позади. Мне нужно подождать». Киган научился у великих мастеров «Ливерпуля», Билла Шенкли и Боба Пэйсли. Когда меня прогнали с поля с [нападающим «Лидс Юнайтед»] Билли Бремнером, думаю, меня отставили на восемь матчей, и вместо меня играл Фил Боерсма, который очень хорошо справлялся. Я также получил травму и не играл в качестве запасного. Потом в первую игру, когда я был готов и менеджер набирал команду, я думал, что он мог меня не взять. Он объявил команду, и там был я, а Боеи был запасным. Мне было его так жаль. Однако это было очень умно со стороны Шенкса: Боеи хорошо справлялся и, как мне казалось, дал мне посыл: «Ты мой парень, давай». Я сыграл великолепно – я должен был!»
Киган-менеджер, в свою очередь, всегда проявляет настойчивость с ключевыми игроками: «Дело не только в том, чтобы сказать: «Просто отстраню тебя ненадолго». Если только у них не отчаянно плохие времена, все наоборот. Даже не сомневайся, называй состав и произнеси его имя первым. Я не подхожу к нему, не говорю: «У тебя тут все из рук вон плохо, но я собираюсь взять тебя в состав». Я говорю: «Вот команда, я доверяю этой команде, я считаю, что это правильная команда для этого дня, и начали». Так все это ложится на совесть игрока. Я был бы не против, чтобы менеджер так поступил со мной».
