Можно ли в свете всего этого сказать, что Сальери упустил свое призвание? Может быть, ему бы следовало трудиться не над сочинением музыки, а заниматься чем-то еще, что не вызывало бы в нем такого разочарования? Думаю, многие нынешние достаточно молодые взрослые дали бы ему именно такой совет, но они были бы неправы. Сальери был призван внести свой вклад в жизнь этого мира как композитор – фактически написанная им музыка дошла до наших дней. Быть может, то же самое относится и к вам. То, что вы не можете воплотить свою мечту в работе, не значит, что вы сделали неверный выбор, или не призваны к вашей профессии, или что вы должны тратить время жизни на поиск совершенной карьеры, где вас не настигнет разочарование. Это будет самым бесплодным занятием изо всех возможных. Вы можете постоянно переживать разочарования на своей работе, даже если она точно соответствует вашему призванию.
Правильно ли тем не менее ставил вопрос Сальери? Оправдано ли его стремление к работе, которая принесла бы ему величайшее удовлетворение своим величием? Конечно, да, и хотя такие мысли показались бы поколению моих родителей потворством своим желаниям, мы знаем десятки примеров, когда подобный вопрос позволял людям найти новое призвание. Одну молодую женщину из нашей церкви по окончании колледжа пригласили работать на Уолл-стрит. Она была одним из лидеров в нашей церкви в служении финансистам. Несмотря на успех и высокую зарплату, несколько лет назад она решила заняться тем, чем хотела заниматься всю жизнь, и сделалась медсестрой. Отказавшись от больших денег, она поступила в сестринское училище и затем начала работать по новой специальности. В мире, где на протяжении своей профессиональной жизни люди в среднем меняют по три-четыре карьеры, такое изменение, вполне естественно, может сделать работу особенно плодотворной. Бог может призвать нас к чему-то новому – и нередко именно так и делает.
Глубокое утешение
Природа творения Божьего такова, что для счастья нам требуется работа. И замысел Бога о нашей работе, чтобы мы помогали миру процветать, позволяет нам догадываться о том, чего мы можем достичь. Но из-за грехопадения человека наша работа также несет нам глубокое разочарование, она никогда не приносит такие плоды, которых мы ждем, и часто оказывается полной неудачей. Вот почему так много людей склонны к двум крайностям – к чрезмерному идеализму или цинизму, – а порой мечутся туда-сюда между этими полюсами. Идеалист говорит: «Моя работа изменит положение вещей, будет иметь значение, позволит достичь чего-то нового, даст справедливость миру». Циник рассуждает: «На самом деле ничего не меняется. Не стоит питать в себе ложные надежды. Надо просто зарабатывать на жизнь. И не стоит здесь слишком беспокоиться. Бери отсюда все, что можешь».
Природа творения Божьего такова, что для счастья нам требуется работа
Стих 18 третьей главы Книги Бытия содержит не только слова о волчцах и терниях, но и другое: «будешь питаться полевою травою». Тернии и еда. Работа все равно приносит плод, хотя он всегда меньше, чем можно было надеяться. Работа содержит в себе и фрустрацию (разочарование), и удовлетворение одновременно. И это нередко можно видеть – труд позволяет нам на миг увидеть ту красоту и ту гениальность, которые могли бы стать рядовой характеристикой любой нашей работы и которые, по милости Божьей, снова станут таковыми на новом небе и новой земле. Мечты Толкина и написанный им из-за них рассказ «Лист кисти Ниггля» просто описывают эту надежду. Ниггль представлял себе прекрасное дерево, которое он так и не смог изобразить на холсте на протяжении всей своей жизни, так что, умирая, он сожалел, что его картина, великий труд всей жизни, остается незаконченной. Никто ее уже никогда не увидит. Но вот, когда художник попал в небесную страну – там было это дерево! Этим Толкин хотел сказать – как нам, так и самому себе, – что наши самые глубокие рабочие замыслы сполна принесут свои плоды в Божьем будущем. Как дерево Ниггля сохранилось во всей своей славе, так люди услышат музыку Сальери и почувствуют вкус плода того замысла, над которым вы работаете сегодня. В будущем раю будет работа, как была она в раю прошлом, потому что Бог сам получает радость от труда. В этом раю вы будете ценны для других настолько, что это подарит вам бесконечные радость и удовлетворение, и вы будете делать свое дело с таким мастерством, какое трудно себе вообразить.
Надежда на то, что Бог искупит тот мир, который он создал, дает христианину глубокое утешение, позволяющее трудиться всем своим существом, никогда до конца не поддаваясь разочарованию, связанному с нынешним положением дел в мире, где на месте, где ты хочешь что-то создать, вырастают тернии. Мы принимаем тот факт, что работе всегда будет чего-то недоставать, как мы, грешники, всегда будем «лишены славы Божьей» (Рим 3:23), поскольку мы знаем, что нашей работе в этой жизни не принадлежит последнее слово.
Мы вспоминаем об этом утешении на каждое Рождество, хотя часто не понимаем те слова, что мы произносим:
Да не растет ни грех, ни скорбь,
Да не заражают тернии землю;
Он пришел излить на нас свое благословение,
Туда, где лежит проклятие,
Туда, где лежит проклятие,
Туда, где лежит проклятие
[100].
6. Труд становится бессмысленным
И возненавидел я жизнь, потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем; ибо все – суета и томление духа!
Книга Екклесиаста 2:17
Под солнцем
Как мы видели, работа в падшем мире может быть бесплодной; кроме этого, она может стать бессмысленной. Это еще один аспект отчуждения, которое люди чувствуют, занимаясь трудом. Иными словами, когда многих тружеников удручают недостаток мастерства и невозможность реализовать свои мечты, многие другие не чувствуют удовлетворения или радости достижения в своей работе, даже когда им удается осуществить мечты и добиться успеха. О глубокой бессмысленности человеческого труда очень ярко говорит один древний текст, ветхозаветная книга Екклесиаст.
Эта книга написана от имени человека, которого еврейский текст называет словом «Когелет», что можно перевести как «Учитель» или, быть может, даже «Философ». Но чтобы понять слова Книги Екклесиаста о работе, нам следует сначала понять, каков литературный жанр этого произведения и как ее автор доносит до читателя свои идеи.
Любой человек, прочитавший эту книгу, будет поражен, потому что встретит здесь много таких вещей, которые на вид противоречат другим частям Библии. Библия постоянно призывает людей вести мудрую и праведную жизнь, а Екклесиаст, похоже, предостерегает от чрезмерной праведности, как и от крайностей порока, и советует использовать средний путь – не быть ни слишком нравственным, ни слишком безнравственным, ни слишком мудрым, ни слишком безумным (Еккл 7:15–17). Как нам следует понимать подобные высказывания?
