Первая заповедь повелевает: «Да не будет у тебя других богов», – что значит: «Поскольку только Я есть Бог, тебе надлежит отдать свое крепкое доверие и свою веру Мне одному И никому другому»… Все те, кто не всегда верит Богу и… Его милости, благодати И благоволению, но стремится угодить Ему через иные вещи или самих себя, те не хранят эту заповедь и на деле поклоняются идолам… Если мы не верим в то, что Бог милостив к нам И благоволит к нам, или если заранее думаем угодить Ему только через наши труды и их исполнение, все это чистый обман, значит, мы внешне воздаем честь Богу, но внутренне делаем самих себя ложным богом…
[123]
Когда мы не верим, утверждает Лютер, в то, что Бог во всей полноте принимает нас во Христе, и ищем иные пути, чтобы оправдать или утвердить себя, мы совершаем идолопоклонство. Светские люди могут искать «милость, благодать и благоволение» в усилении власти или в наслаждениях, тогда как религиозные люди могут верить в свою нравственную добродетель или в дела благочестия либо служения. Но по сути внутренний смысл этих вещей один и тот же. В каждом случае сердце отдается ложному богу.
Когда Павел ходил по Афинам, его возмущал вид «города, полного идолов» (Деян 17:16). Он говорил о реальных физических предметах, но если мы поймем библейское определение идолопоклонства, то осознаем, что каждый город и даже каждое сердце человека полны идолов. Они буквально повсюду.
Идолы не только широко распространены, но и могущественны. Почему Десять заповедей начинаются с запрета идолопоклонства? Потому, как считал Лютер, что мы никогда не нарушаем ни одну из прочих заповедей, не нарушив эту. Допустим, вы знаете, что полная прозрачность при деловых переговорах заметно снижает ваше влияние по сравнению с незначительным обманом. В такой ситуации вы лжете или скрываете неудобные факты потому, что успех для вас важнее послушания Богу или блага ваших «ближних», с кем вы ведете переговоры. Так что за грехом лжи стоит более глубокий грех идолопоклонства, который все определяет. Мы вправе думать, что все наши дурные поступки – акты жестокости, нечестность в словах, эгоцентризм – проистекают из глубоко укорененного в наших душах убеждения в том, что есть вещи более важные для нашего счастья и осмысленной жизни, чем любовь Божья.
Идолопоклонство влияет на наши действия потому, что имеет власть над нашими сердцами.
Двадцатидвухлетний Эндрю остался без работы и без гроша, потому что его пугает мысль зарабатывать разгрузкой коробок на складе: стоит один раз за это взяться, думает он, и он всю жизнь будет зарабатывать минимум денег, выполняя работу, которую делают люди, стоящие ниже его, потеряет статус крутого парня среди своих друзей и, быть может, даже потеряет свою девушку. Он мечтал играть в бейсбол и продолжает вынашивать эту мечту, думая, что если сможет вернуться в колледж, играя в бейсбол, его жизнь сразу наладится. Когда наша жизнь зависит от подобных идолов, мы говорим себе: «Если бы у меня было это, все было бы исправлено: тогда я чувствовал бы, что моя жизнь действительно имеет цену». Если мы в чем-то видим наше «спасение», нам необходимо это что-то, и мы считаем, что это бесспорный факт. Когда обстоятельства ставят эту вещь под угрозу, нас парализует невыносимый страх; если что-то или кто-то у нас ее отнимет, мы пылаем гневом и боремся с чувством отчаяния.
Идолы общества и культуры
Выше мы говорили только о личных идолах, которые разрушают жизнь отдельных людей. Мы знаем, что некоторые люди «фатально привязаны» к статусу и власти, к признанию со стороны окружающих и достижениям, к романтическим похождениям и сексуальному удовольствию или к роскоши и комфорту. Личные идолы мощно управляют нашим поведением и формируют его, включая поведение в сфере работы. Идолы комфорта и удовольствия, с одной стороны, могут помешать усердно трудиться, хотя это необходимо для добросовестной и плодотворной карьеры. Идолы власти и признания, с другой стороны, могут заставить нас перерабатывать или вести себя безжалостно на работе, где мы рискуем потерять равновесие. Идолы контроля принимают разные формы, включая интенсивное беспокойство, потерю способности доверять и мелочность в менеджменте. Обычно мы слепы к собственным идолам, но нам несложно заметить их у других и увидеть, как ложные боги людей наполняют их тревогой, злостью и отчаянием. Так что нам нетрудно понять концепцию личных идолов.
Однако идолы лежат в основе не только личных грехов и проблем, но и коллективных. Когда один человек создает идола и служит ему, это искажает его психику и порождает проблемы; когда же семья, группа или страна создают идола и служат ему, возникают проблемы социального и культурного характера
[124]. Чтобы понять концепцию культурных или «корпоративных» (в смысле групповых, а не в смысле организаций в бизнесе) идолов, нам надо дать более четкое определение культуре, чем то, что мы давали в главе 3. Профессор Колумбийского университета Эндрю Дельбанко пишет:
Под термином «культура» я буду понимать те истории И символы, которые позволяют нам бороться с меланхолическим подозрением о том, что мы живем в бессмысленном мире… Таким образом, любая история надежды в Америке должна дать в себе место этому вечному спутнику надежды – тайной мысли о том, что, получая и отдавая, мы только лишь делаем беспокойные движения в ожидании смерти.
В любой культуре есть потребность контакта с тем, что Уильям Джемс называл «идеальная сила», с помощью которой можно достичь «ощущения участия в более широкой жизни, чем жизнь этого мира с его мелкими интересами»
[125].
В каждой культуре есть набор ответов на те вопросы, что ставит Книга Екклесиаста, например на такие вопросы, как: «Что мы должны совершить в этой жизни? Для чего мы получаем, отдаем и живем?» Без каких-то ответов на эти большие вопросы невозможно жить и принимать решения, так что любая культура на каком-то уровне основывается на ряде общих представлений о том, как отвечать на подобные вопросы. Таким образом, не только отдельным людям необходимо жить ради чего-то, но и каждому обществу. Или, если сказать другими словами, каждое общество предлагает своим членам определенные идеи или ценности, которые должны придавать смысл жизни.
Фридрих Ницше также утверждал, что каждое общество предлагает «идеи» своим членам
[126]. Древние культуры содержали призывы жить ради Бога (или богов), семьи, племени или нации. Современные общества отказались от авторитета религии и традиции, заменив его авторитетом разума и личной свободы. Ницше преимущественно рассматривал современные культуры, но отмечал, что все культуры, даже заявляющие о своей «секулярности», предлагают нравственные абсолютные принципы и трансцендентные ценности, которым (настаивают они) все люди должны соответствовать, если они претендуют на достоинство или смысл. Такие идеалы культуры есть самые настоящие идолы в библейском смысле, их преподносят людям не просто как хорошие идеи. Скорее к ним относятся как к священным и неоспоримым вещам, и о них говорят с религиозным пылом и страстью. Они призваны, как считают, нести людям счастье и полноту жизни (земные формы спасения). Все люди обязаны служить этим идеалам, а те, кто относится к ним пренебрежительно, сами достойны презрения. Так, если древние культуры подвергали остракизму того, кто не верил в богов, современные культуры осуждают того, кто считается виновным в фанатизме или кажется врагом равенства и свободы личности
[127].
