По $30 за акцию я могу выручить еще $5 млн для приобретения еще одного автомата, и для этого мне достаточно будет продать 1/6 компании вместо четверти. А может, кто-то придумает Triple Net, и мои акции упадут до $10. Это сигнализирует о том, что рынок может лишить меня капитала, поскольку предполагает уменьшение объемов продаж моего продукта, а мои расходы слишком велики. Понятное дело, учитывая падение акций и нехватку капитала, я принимаюсь урезать расходы, сокращать рабочих и трудиться над еще более продуктивной Quad Net. И вскоре я снова на коне.
Свободные радикалы все подмечают. Люди не решают, получу я капитал или нет. По большей части это решает рынок. Ни один политик не в состоянии выбрать победителей и проигравших (хотя в их власти регулировать рынок рыбацких сетей и искажать курсы акций).
Но будьте же бдительны, вы, о Свободные радикалы! Рынок беспощаден. Это его главное качество. Его нисколько не заботят ни люди, ни сохранность рабочих мест, ни пособия, ни чувства, ни тот факт, что город загнется от массовых увольнений. Он распределяет капитал аккуратно, эффективно и безжалостно.
И слава богу, что так происходит. Потому что ни у кого не хватит духу выйти вперед и объявить компании, что ей прямо сейчас придется уволить 30 % сотрудников! Свободные рынки справляются с этой задачей без проблем.
Вполне вероятно, что такого явления, как свободный рынок, не существует. Брокерам нужны лицензии, которые превращают их в Пиявок. Информация не распространяется так бесперебойно, как должна. Шурин руководителя отдела продаж какой-нибудь технологической компании куда раньше вас узнает, что дела у нее идут гораздо лучше, чем многие думают. Установление адекватной цены не всегда проходит гладко. Но рано или поздно оно происходит, и капитал либо поступает, либо уплывает из рук.
Великих инвесторов учат слушать рынок. Каждое изменение котировок указывает на изменение ожиданий роста, инфляции, политического курса, а то и на грядущий экономический кризис. Как я уже упоминал, фондовая биржа подобна гигантской массе раскаленной лавы. Ею нельзя управлять, а уж тем более на нее нельзя влиять. Вместо этого миллионы людей вносят свой вклад, принимая решения о покупке или продаже. При максимально эффективном раскладе, когда покупатели и продавцы сходятся на нужной цене, она дает довольно точные прогнозы. В противном случае жди хаоса. По большому счету установление цены на фондовой бирже происходит как в игре «горячая картошка», и акции распределяются в правильные руки с нужным профилем риска.
В 1969 г. Юджин Фама, профессор бизнес-школы Чикагского университета, предложил гипотезу эффективного рынка. Фама утверждал, что рынок, на котором цены всегда «полно отражают» доступную информацию, называется «эффективным».
По мнению Фамы, рынок, который является достаточно ликвидным (рынок, на котором множество покупателей и продавцов обмениваются ценовой информацией) и в достаточной степени арбитражным (участник может быстро воспользоваться разницей в курсах, продавая или покупая акции), будет достаточно эффективен, с тем чтобы любая информация и ожидания инвесторов немедленно отражались в курсовой стоимости ценных бумаг. А да, и ни один трейдер не смог бы разработать автоматизированную стратегию для получения безрисковой прибыли.
По прошествии 40 лет дебаты по поводу того, являются рынки эффективными или нет, не утихают. Разумеется, нет, совсем как в физическом эксперименте, в котором допускается лишенная трения поверхность, не существующая в реальном мире. Вы должны предполагать, что они по большей части являются эффективными. Но они никогда не бывают такими в полной мере – всегда что-то создает трение. Люди рассчитывают на безрисковые прибыли, пока на поверхность не вылезет нечто, сокрытое доселе, и тогда приходится несладко.
Девятого октября 2007 г. на фондовой бирже отмечались пиковые курсы, индекс Доу-Джонса достиг отметки 14,164 пункта. После этого кредитный кризис и банкротство Lehman Brothers запустили рынок в свободное падение, остановившееся на отметке 6,547 пунктов лишь через год и пять месяцев. Сравните эту ситуацию с показателями 10-летней давности, когда пресыщенный доткомами NASDAQ достиг отметки 5,048 пункта, а 9 октября 2002 г. рухнул до 1,114. Такие компании, как Pets.com, заставили экономику нового тысячелетия безоговорочно поклоняться нирване впечатляющего роста и благосостояния. Или чего-то в этом духе.
Никто не будет вас винить, если вы считаете рынок бредовым, шизофреническим ориентиром, не видящим разницы между реальным и вымышленным. И будете правы. Но вы упустили важный момент. Нерациональное распределение капитала везде и повсюду есть следствие неграмотной политики.
В конце 1990-х в Интернете творился настоящий хаос, вызванный не продуманной до конца телекоммуникационной реформой 1996 г. В результате неграмотной политики произошло избыточное выделение капитала и много чего другого, а следствием стало замораживание IPO (инсайдеры должны были выжидать 180 дней, прежде чем могли продавать), торговые ограничения NASDAQ, покупка взаимными фондами исключительно растущих акций и жадность трейдеров, без всяких разумных причин завышавших курсы акций любой компании, имеющей в название. com. Торговля на Уолл-стрит была нарушена. Новым ударом стали действия Алана Гринспена: насыщение Федеральной резервной системы деньгами из страха перед тем, что банковские компьютеры остановятся в момент перехода из 1999-го в 2000 г. и люди бросятся закрывать счета и снимать деньги. Ничего подобного не произошло. Все деньги, вброшенные Федеральной резервной системой, перетекли на фондовую биржу. Избавление от этих денег взорвало пузырь.
Да, рынок заметно пошатнулся. К сожалению, бухгалтерские скандалы после 11 сентября послужили причиной появления дорогостоящего закона Сарбейнса – Оксли и суматошных действий Федеральной резервной системы, опасавшейся дефляции. Этот страх вылился в долгий период дешевых кредитов. Fannie и Freddie
[15] подлили масла в огонь, после чего вспыхнули и сгорели. Вместо того чтобы завершить начатое в доткомовскую эпоху, производительную экономику, обеспечивающую богатство, заманили в финансовую ловушку ипотечных кредитов.
В ненужный жилищный фонд были закачаны триллионы долларов. Вовсю процветали выкупы контрольных пакетов акций, совершаемые за счет кредитов. В 2007 г. один только фонд прямых частных инвестиций Blackstone заработал $26 млрд – почти столько же, сколько заработали за тот год все венчурные компании. За редким исключением, в период 2000–2010 гг. настоящего богатства не создавалось.
Этот финансовый разврат ни к чему хорошему не привел, рынки сократились вдвое, достигнув минимального значения 9 марта 2009 г. В воздухе запахло масштабным финансовым кризисом. Вините кого хотите: жадных банкиров или тех, кто брал так называемые «кредиты обманщиков», но причиной всего происшедшего была неграмотная политика.
