— Ты знаешь, Сажерук, зачем я велел привести сюда девчонку? — крикнул Каприкорн своему пленнику. — Я хотел, чтобы она уговорила тебя рассказать нам, где находится её отец. Если, конечно, ты об этом что-нибудь знаешь, в чём я уже начинаю сомневаться. Но теперь мне эта информация уже не нужна. Дочь займёт место отца, и вовремя! Я решил придумать тебе какое-нибудь совсем особенное наказание. Что-нибудь впечатляющее, незабываемое! Для предателя так оно и должно быть, согласен? Ты уже понял, к чему я клоню? Нет ещё? Давай я тебе помогу. Мой новый Мастер Чтения в твою честь почитает из «Чернильного сердца». Это ведь твоя любимая книга, хотя, конечно, никак нельзя утверждать, что ты любишь того, кого девочка нам оттуда выведет. Её отец давно бы мне его вычитал, если бы ты не помог ему сбежать, ну, а теперь придётся это сделать его дочке. Ты догадываешься, о каком моём друге я говорю?
Сажерук прижался покрытой шрамами щекой к сетке.
— Да, догадываюсь. Его трудно забыть, — сказал он так тихо, что Мегги насилу расслышала.
— Что это вы говорите все только о том, чтобы наказать Огнеглотателя? — Между колонн показалась Сорока. — Вы забыли про нашу немую голубку? Она по меньшей мере такая же предательница, как и он.
Сорока бросила на вторую сеть исполненный презрения взгляд.
— Да-да, конечно. — В голосе Каприкорна как будто слышалось сожаление. — Большая потеря, но ничего не поделаешь.
Мегги не могла разглядеть лица женщины, качавшейся во второй сетке позади Сажерука.
Она видела только русые волосы, голубую ткань платья и тонкие руки, вцепившиеся в верёвки сети.
Каприкорн глубоко вздохнул.
— Стыд и срам! — сказал он, глядя на Сажерука. — И почему тебе понадобилось выбрать именно её? Неужели ты не мог уговорить какую-нибудь другую служанку поискать для тебя книгу? Я к ней и вправду привязался с тех пор, как Дариус, этот халтурщик, мне её вычитал. То, что она при этом осталась без голоса, мне никогда не мешало. Нисколько не мешало, я даже по глупости думал, что могу ей поэтому особенно доверять. Ты знаешь, что волосы у неё раньше были как чистое золото?
— Да, помню, — сказал Сажерук хрипло. — Но от твоего присутствия они потемнели.
— Чушь! — Каприкорн сердито поморщился. — Может быть, надо попробовать пыльцу, которой посыпают себя феи. Если медь посыпать этой пыльцой, она начинает блестеть, как золото. Может быть, с женскими волосами тоже получится?
— Теперь уж, наверное, не стоит, — сказала Сорока ехидно. — Разве что тебе угодно, чтобы она особенно хорошо выглядела во время казни.
— Вот ещё! — Каприкорн резко повернулся и пошёл обратно к лестнице.
Мегги почти уже не видела его. Она смотрела вверх, на незнакомую женщину. Слова Каприкорна жгли её мозг: «Волосы как чистое золото… Этот халтурщик…» Нет, не может быть. Она смотрела вверх, щурясь изо всех сил, чтобы лучше разглядеть лицо, зарешечённое сеткой, но его скрывали чёрные тени.
— Ладно. — Каприкорн с глубоким вздохом опустился обратно в кресло. — Сколько времени нам нужно для приготовлений? Ведь для такого события нужно подготовить место.
— Два дня. — Сорока поднялась по ступенькам и снова встала позади него. — Если ты хочешь созвать своих людей из других фортов.
Каприкорн наморщил лоб.
— Пожалуй. Почему бы и нет? Пора показать им впечатляющий пример. Дисциплина в последнее время оставляла желать лучшего. — При этих словах он взглянул на Басту. Тот опустил голову, словно все проступки последних дней легли тяжёлым грузом на его плечи. — Так значит, послезавтра, — продолжал Каприкорн. — Как только стемнеет. Дариус должен сперва провести с девочкой пробу. Пусть она вычитает нам ещё что-нибудь, я должен убедиться, что эта фея не случайность.
Баста снова завернул Динь-Динь в куртку. Мегги хотелось зажать уши, только бы не слышать отчаянного звона феи. Она стиснула губы, чтобы они перестали дрожать, и взглянула на Каприкорна.
— Я не буду читать для тебя! — сказала она. Голос её разносился в церкви, как чужой. — Не прочту ни слова! Ни золота я тебе не стану вычитывать, ни этого твоего… палача!
Она швырнула это слово в лицо Каприкорну, но тот лишь равнодушно поигрывал кушаком своего халата.
— Уведи её! — приказал он Басте. — Уже поздно. Девочке надо выспаться.
Баста толкнул Мегги в спину.
— Слыхала? Двигайся! Поживее!
Мегги в последний раз посмотрела вверх на Сажерука, потом нерешительно пошла впереди Басты по проходу. Оказавшись под второй сетью, она ещё раз взглянула наверх. Лицо незнакомой женщины по-прежнему было в тени, но ей казалось, что она узнает глаза, тонкий нос… А если волосы представить более светлыми…
— Пошла, шевелись! — заорал на неё Баста. Мегги повиновалась, но не переставала оборачиваться.
— Я этого не сделаю! — крикнула она, дойдя почти до самых дверей церкви. — Обещаю. Я ему никого не вычитаю. Ни за что!
— Обещай только то, что можешь исполнить! — буркнул Баста, выталкивая её из дверей, и потащил девочку дальше по ярко освещённой площади.
ЧЁРНЫЙ КОНЬ НОЧИ
БДВ наклонился, вытащил Софи из кармана и поставил на землю. Она всё ещё была босиком и в ночной рубашке. Девочка поёжилась и стала озираться кругом.
— Где мы? — спросила она.
— Мы в Стране Снов, — ответил БДВ. — Отсюда берут начало все сны.
Р. Даль. БДВ, или Большой и Добрый великан
(перевод И. Шишковой)
Когда Баста втолкнул Мегги в комнату, Фенолио лежал на кровати.
— Что вы с ней там делали? — набросился он на Басту, поспешно вскакивая. — Она же белая как мел.
Но дверь за Бастой уже закрылась. Мегги услышала, как он сказал часовому:
— Через два часа тебя сменят. — И ушёл. Фенолио взял её за плечи и с тревогой взглянул в лицо.
— Ну что? Рассказывай! Чего они от тебя хотели? Твой отец там?
Мегги покачала головой:
— Они поймали Сажерука. И женщину.
— Какую женщину? Господи, ты совсем не в себе!
Фенолио потянул её к кровати. Мегги села рядом с ним.
— Мне кажется, это моя мама, — прошептала она.
— Твоя мама?
Фенолио посмотрел на неё ошарашенно. Под глазами у него были тёмные круги от бессонной ночи. Мегги с отсутствующим видом разглаживала платье. Оно было грязное и мятое. Ещё бы, она в нём спала уже несколько дней.
— Волосы у неё темнее, — проговорила она. — А фотография, которая есть у Мо, сделана девять лет назад… Каприкорн посадил её в сеть, как и Сажерука. Через два дня он собирается обоих казнить, и для этого я должна вычитать кого-то из «Чернильного сердца», этого друга, как его называет Каприкорн, я тебе уже рассказывала! От Мо они тоже добивались, чтобы он им его вывел. Ты не хотел рассказывать, кто это, но теперь ты должен мне сказать! — Она с мольбой посмотрела на Фенолио.
