Кристофер Морли возносил похвалу «философической лени… разновидности лени, основанной на тщательном и взвешенном анализе бытия. Приобретенная лень. Мы не уважаем тех, кто ленив от рождения. Как и отпрыски миллионеров, они не ценят своего счастья. Мы должны восхвалить человека, который собственноручно выковал свою лень из неподатливого жизненного материала» (7).
Как сказал Джон У. Рэйпер, «в вынужденном безделье нет никакого удовольствия. Удовольствие в том, чтобы иметь кучу дел и не заниматься ими» (8).
Лень действительно полезна, даже если вам не повезло, и вы не родились с ней. Естественно, вы не можете проявлять ее на любой работе. Вам надо найти именно такую, где вы сможете сами распоряжаться своим рабочим временем. Это одна из причин того, что многие успешные лентяи создают собственные бизнесы. Кроме того, леность дается трудно (иногда ее полностью осваивают только на закате карьеры) и требует решимости и целеустремленности в своих постоянных проявлениях. Но она стоит того: ленивые менеджеры достигают выдающихся свершений.
Если практика ленивого менеджмента непроста, то последний из способов стать менеджером 80/20 еще сложнее. Хотя именно этот путь часто самый благодатный – путь стратегического менеджера.
Способ № 10: стратегический менеджер
...
Будущее принадлежит тем, кто верит в красоту своей мечты.
Элеонора Рузвельт
Управленцы-стратеги создают величайшие ценности, переосмысливая и создавая заново отрасли, в которых они работают. Изобретая новые способы ведения дел, они предлагают потребителям уникальные продукты или услуги, которые те готовы приобретать по более высоким ценам, или снижают затраты без ущерба качеству, или, что идеально, совмещают одно с другим, продавая дороже, но с меньшими издержками. Новый способ ведения дел становится высокорентабельным – это результат в духе Принципа 80/20.
Стать стратегическим менеджером непросто, но это принесет огромную пользу и менеджеру, и потребителям, и работникам компании.
Пионеры стратегического менеджмента
Когда мне исполнилось 30, моя карьера резко затормозилась. Несмотря на четыре года корпения в Boston Consulting Group, я не получил ожидавшегося повышения. Моей реакцией на это стало еще более упорное корпение – я стал работать минимум по 10 часов 7 дней в неделю. Я махнул рукой на спорт, отрастил небольшое брюшко и забросил личную жизнь. Но старания не помогали.
В полном отчаянии я уволился прежде, чем уволили бы меня, и месяц разъезжал на своем Porsche (который вскоре после этого забрал банк) по югу Франции, совершая долгие прогулки и проводя еще больше времени за обедами и ужинами. Одновременно я искал новую работу.
Одним прекрасным летним днем я беседовал в Цюрихе с приятным швейцарцем по имени Эгон Цендер. Он основал свою фирму в 1964 г. и за 16 последующих лет превратил ее в одну из ведущих мировых хедхантинговых компаний. Он произвел на меня глубокое впечатление своим дружелюбием, безупречным костюмом и звучным голосом. Он был стратегом – его идея хедхантинга разительно отличалась от представлений американских конкурентов.
До сих пор помню, как он объяснил мне три главных различия. Во-первых, он нанимал к себе сотрудников выдающихся интеллектуальных качеств, чтобы они могли на равных общаться с самыми крутыми клиентами. До него это никому не приходило в голову, и требование или просто пожелание о наличии первоклассного университетского диплома отсутствовало. Во-вторых, он брал на работу только дружелюбных, открытых людей и выстроил систему мотивации так, чтобы на фирме развивалось взаимное доверие, лояльность и командный дух. В 1976 г. он отказался от мажоритарной доли в компании (даже по тем временам это были десятки миллионов долларов) и поровну разделил часть капитала и доли в прибылях между партнерами. Чтобы офисы лучше содействовали друг другу, вся прибыль направлялась в общий пул. Для поощрения долгосрочного сотрудничества заработная плата зависела от срока работы в компании. В-третьих, он отказался от практики расчета вознаграждения в виде доли от годового оклада нанятого сотрудника. Вместо этого он согласовывал фиксированную сумму гонорара, обеспечивая тем самым соответствие интересов своей фирмы и ее клиента.
Эгон Цендер мыслил как стратег, поскольку хотел достичь выдающихся результатов и для своих клиентов, и для своей фирмы, работая с профессионалами, затраты на которых не превышали уровня затрат конкурентов. Он придумал более совершенную бизнес-модель, которая на тот момент не имела аналогов в данной области. Выше я писал о том, что примерно то же делал Билл Бэйн в управленческом консалтинге. Он прокладывал путь совершенно иной системе работы, основанной на интенсивном сотрудничестве с единственным клиентом в каждой из отраслей с результатом в виде стратегической трансформации результатов его деятельности. Я решил, что занятие хедхантингом мне не подходит, вышел на работу в Bain и на собственном опыте убедился в том, что идея Билла прекрасно работает на практике. Система работы была поистине замечательной.
Принадлежность к категории стратегических менеджеров не говорит ровным счетом ничего о системе взглядов, стиле управления или умении работать с людьми конкретного человека. Получив образование в Гарвардской школе бизнеса, Эгон Цендер остался европейцем до мозга костей, сохраняя веру в коллегиальность, единомыслие и равноправное долгосрочное сотрудничество партнеров – в противоположность иерархической системе и максимизации прибылей фирмы для себя.
И Брюс Хендерсон, и Билл Бэйн были, напротив, стопроцентными капиталистами. Но на этом сходство между ними кончается. Брюс был интересным, но трудным в общении человеком и абсолютным индивидуалистом. Он хотел, чтобы новые интеллектуальные ценности рождались в результате самостоятельного размышления умного человека. Я никогда не встречал настолько же сильной веры в свободу и стихийность творчества у других людей. Билл представлял собой полную противоположность: он говорил людям, что им делать, и рассчитывал на точное выполнение своих инструкций. Он был намного спокойнее Брюса, и импульсивность была ему совершенно не свойственна. Он вырабатывал основные идеи, а затем следил за их корректным воплощением с помощью безупречной системы руководства и контроля, не оставлявшей возможностей для случайности.
Борьбу за первенство между Брюсом и Биллом можно рассматривать как одно из проявлений преимуществ и противоречий всей американской системы: безостановочного конфликта между либертарианской креативностью, с одной стороны, и жесткой организующей и направляющей силой – с другой. Это отдаленно напоминает разделение религии на тысячи церквей и сект, каждая из которых полагается на истинность собственного пути к «горнему граду». Это также контрасты между Силиконовой долиной и американской армией, Интернетом и ФБР, Apple и Microsoft. Но и Брюс с Биллом,
Как нигде более в мире, успех в Америке носит личностный характер, являясь плодом уникальных озарений и свободы их воплощения в жизнь через создание новых организаций или полную трансформацию существующих.
