— Попозже, пока не хочу. Папа, если владыкам нужен год, чтобы войти в полную силу, то Дьяр беззащитен?
— Уже нет. Сатарф сделал лучшее из того, что еще мог: отдал сыну защиту Трона.
— Что-то ему самому она мало помогла.
— У врага уже не будет эффекта неожиданности. Кинжалы-близнецы — страшная вещь. Надеюсь, Дьяру хватит ума уничтожить попавший к нему в руки кинжал. Твоя служба при его персоне будет круглосуточной? Как ты собираешься охранять нового Темного владыку?
«А вот это уже секрет, папа». Я пожала плечами, улыбнулась:
— Я лишь посредница. Договор, по сути, заключен с богиней Лойт, а боги не спят.
— Ясно. Лучше бы ты прямо сказала: не лезь не в свое дело. А то все на эту дряхлую стерву сваливаешь.
— Вот и Сатарф ее ненавидит, — пожаловалась я, подняв глаза. Интересно, что скажет папуля, когда я стану Верховной жрицей? Встретилась с его встревоженным взглядом. И опять показалось, что он читает мысли. Надо срочно менять тему, подальше от Лойт. — А ты покажешь мне свое истинное лицо?
Он отрицательно качнул головой.
— Пожалуй, не сейчас. На тебе чужой и мощный артефакт, Лика. Через него могут смотреть глаза моих врагов. Точнее, врагини.
— Какой еще артефакт?
Если он почуял печать… нет, Дьяр снял ее полностью. Ох, у меня же еще селенис есть, любимый камень изгнанной белыми магами богини Лойт! Неужели Алиан видит спрятанное под пологом невидимости украшение?
— У тебя на шее, — подтвердил он мои подозрения.
— Я закрою его, богиня не увидит, — и положила на камень обе ладошки.
Архимаг чуть поморщился, опустил веки и ничего не ответил. Но, когда он поднял взгляд, в комнате как будто стало еще светлее. На меня смотрели удивительные глаза. Не бледно-голубые, а зеленые, почти мои. Но и другие, совсем. Яркие, лучистые, как изумрудные звезды. Убийственно ледяные звезды.
Алиан резко помолодел. Кожа разгладилась и посветлела. Волосы приобрели золотистый блеск, а прямые брови, наоборот, потемнели и хищно изломились, складки у губ стали жесткими.
Больше ничего в нем не изменилось, но мне было явлено другое существо.
Если бы в нашем мире существовал бог войны, он выглядел бы именно так.
Я почувствовала, как сердце ухнуло в пятки. Даже Сатарф не наводил на меня такого страха. И Дьяр на троне. От белого архимага веяло чудовищной, жестокой и равнодушной мощью.
И только такая мощь могла одолеть смертельную магию гиньи и остановить превращение Эльды в тварь.
— Ничего себе! — прошептала я.
Глаза, осветившие истинный облик Алиана, померкли, и его лицо стало прежним. Красивым, благородным, но куда более скучным.
— Никому не рассказывай, хорошо? — попросил архимаг, довольный произведенным эффектом.
От окна послышался судорожный выдох. Я резко развернулась. Там, распустив блистающие крылья, стоял Ирек. Растрепанный, помятый и почему-то на одном колене, как рыцарь на присяге. Он уцепился когтями за край подоконника, таращась на лицо Алиана.
— Это и к тебе относится, демон, — отец и бровью не повел, но в голосе прогремела сталь. — Кому скажешь об увиденном…
Ирек промычал что-то невразумительное.
Все-таки в том, что я — жрица, есть и плюсы: на тебя никогда не наорут. Намычать могут. Нарычать. Настонать. Но возразить, да еще и обругать — никогда.
Однако заклинание немоты надо все же снять с бастарда, а то прибить он может и молча.
— Не слышу тебя, гость, — Алиан недоуменно поднял бровь.
— П-понял, — выдавил Ирек, старавшийся на меня не смотреть. И, осознав, что дар речи к нему вернулся, облегченно вздохнул: — Не скажу. Да и не видел я пока ничего особенного.
— Знакомься, папа, это мой друг Ирек, — поторопилась я представить их. — Ирек, это архимаг Алиан, мой отец.
— Он — твой отец? Он? Ректор Академии Света?! — вскричал бастард. — Хургова бездна!
— Не смей ругаться! — зашипела я. — А то онемеешь навсегда!
Алиан вскинул руку то ли в угрожающем, то ли приглашающем жесте.
— Входи, юноша, раз уж пришел. Присаживайся к столу, поговорим.
Ирек не стал стесняться. Спрыгнул на пол, уселся за стол, украдкой показав мне кулак, и нахально притянул к себе графин со стаканом.
— Вы позволите? — покосился он на архимага. — Пить очень хочется.
Алиан позволил. Мы понаблюдали, как жадно демон выхлестал три стакана подряд. А потом архимаг поинтересовался:
— И зачем же внебрачный сын Сатарфа гнался за моей дочерью?
Грохнув опустошенным стаканом о столешницу, парень вызверился на меня:
— Отшлепать! Жаль, не догнал. Это ты ему разболтала, кто я?
— Ничего я не говорила!
— Тихо! — Архимаг поднял ладонь, и воцарилась тишина.
Мы с Иреком злобно разевали рты друг на друга, пока не осознали, что ни звука из них не вырывается. Ничего себе! И без всяких колдовских поцелуев. Мне бы так.
Убедившись, что спокойствие в аудитории восстановлено, ректор Академии Света изволил просветить неразумных:
— Успокоились оба? — Мы дружно покивали, архимаг опустил ладонь. — О том, что из себя представляет каждый из тех, кто окружает в Академии Тьмы мою единственную дочь, мне известно от наших соглядатаев. Это во-первых. Во-вторых, мне известно многое из того, о чем и соглядатаи не догадываются. Например, факт рождения странного мальчика по ту сторону моря и факт появления через какое-то время в Кардерге не менее странного демоненка, к которому тогда еще молодой и неженатый владыка Сатарф проявлял весьма и весьма пристальный интерес. Я слежу за тобой с твоего рождения, Ирек Гил. И неслучайно позволил тебе войти в мой дом.
— Благодарю за честь! — фыркнул бастард, все еще злой, но уже не на меня, а на то, как светлый маг легко и непринужденно заткнул темного. — И за что же я удостоен?
— Пока ни за что. Вопрос нужно ставить иначе: для чего я позволил тебе попасть сюда и почему терплю наглость юного нахала? Так вот, я поговорил с драконом смерти и узнал кое-что о твоих планах. — Алиан покосился на мое возмущенное лицо — мне-то дракоша не раскололся! — и тепло улыбнулся. — Не сердись, дочка. Я хотел знать, почему Шурш на тебя обиделся, а ему хотелось кому-то пожаловаться на хозяйку. К тому же твой дракон слишком любит мед из нектара редких цветов, растущих только в наших высокогорных лугах. Он бы мне и душу бессмертную продал за баночку эдельвейо.
— Ябеда и взяточник! — пробурчала я.
Алиан хмыкнул и снова взялся за бастарда:
— Так вот, Ирек Гил. Считай, что ты пришел сюда выслушать мое предупреждение. Если ты попытаешься осуществить задуманное, будешь иметь дело не с той разрозненной и ослабленной Белой империей, какую вы знаете сейчас, не с престарелым императором и даже не с ковеном белых магов. Ты сразу, не успев занять Темный Трон, получишь вызов от меня лично.
