Ирек решил помочь мне. Окончательно придушить, к примеру — так сильно он тряхнул меня за плечи. Поднял с пола, попытался оторвать мои ладони от моего же горла.
Я понимала, что с их точки зрения я сошла с ума и сама себя душила. Понимала: им невозможно разобраться, что со мной происходит, если ожерелье оставалось невидимым. Но от понимания не легче.
— Селе… нис, — еле выдавила я. — Оже… релье… На шее… Неви… димое. Са… тарф…
К счастью, бастард разобрал мой сиплый бред.
Снять иллюзию, наложенную его отцом, он с трудом, но сумел. Драгоценность, став видимой, мягко вспыхнула, отблеск отразился в створке окна. Бедняжка Лиель снова оказалась шокирована огромным камнем, впившимся в мое горло. Удивительно, сколько мелких жизненных деталей замечаешь на пороге смерти.
А вот избавить меня от напавшего украшения Ирек не смог даже «заклинанием праха» — оно срикошетило, и демон едва успел его погасить. Да и Алиан запретил ему эксперименты, испугавшись, что меня бастард развеет быстрее, чем взбесившуюся цепь. Увы, лунное золото — это тоже магическое вещество, и сейчас оно было решительно настроено против меня.
Но я еще дышала. С трудом, теряя сознание, но дышала.
Все хорошо, Дьяр. Правда. Не надо приходить сюда. Все в порядке.
— Не… надо. Ху… же, — остановила я Ирека.
И тут враг подал голос. Из селениса!
— Поговорим, Алиан? — послышался смутно знакомый шепот, похожий на змеиный. — Ты ведь любишь свою единственную дочь?
Это ужасное чувство, когда из-под твоего подбородка раздаются омерзительные звуки, но еще отвратительнее, когда тебя душит собственное украшение. Все артефакты обоюдоостры, даже идеально круглые.
Лиель помогла архимагу сесть. Он этим воспользовался. Схватив авгуру за руку, активировал портальное кольцо и вышвырнул девчонку из дома, она даже вскрикнуть не успела. Ирек с облегчением выдохнул. Правильно, мне тут лишние зрители моей смерти не нужны. До чего же паршиво чувствовать себя жертвенной овцой!
Но я пока жива, и Дьяр пока не пришел, какое счастье.
— Явись сама, кто бы ты ни была, и я буду с тобой разговаривать, — произнес Алиан. — Что ты за девочкой прячешься?
Вот и мне голос показался женским…
Ожерелье мерзко хихикнуло, а я опять захрипела от удушья, в судороге процарапав ногтями собственную шею. Запахло кровью. Богиня, это не можешь быть ты. Это не ты, Лойт. У тебя никогда не было такого ужасного голоса.
— Ты непочтителен, Алиан, — проворчал селенис. — Кстати, если тебе не жалко дочь, то императора ты пожалеешь больше? Все-таки он твой почти родственник. Я могу тебе его отдать. Ваше величество, скажите что-нибудь своему другу.
Из камня донесся глухой шум, и сдавленный старческий голос прокричал:
— Это ловушка! Не верь им, Алиан!
И болезненный вскрик, словно старика ударили.
Архимаг побледнел, сжал кулаки. Но что он мог сделать?
— И чего ты хочешь, женщина? — спросил он.
— Тебя, — томно отозвался отвратительно скрипучий голос. — Сейчас наша маленькая жрица, возмечтавшая стать Верховной, построит Лунный мост, и вы с ней быстренько по нему пройдете. Оба. А я выпущу твоего игрушечного императорика.
Нет, это точно не богиня. Мне даже легче стало. Все-таки разочарование в богах — не самая приятная штука в момент смерти. Именно тогда раскрывается адская бездна отчаяния и безнадежности и распыляет душу в ничто. Хуже нет, когда предают боги. А так — хоть какая-то надежда появилась, что Лойт все-таки поможет, чем может.
— Не могу быстренько, — процедил сквозь зубы владыка Света. — У меня нога сломана. Твои сообщники постарались.
— Ай, какие нехорошие мальчики. Что ж… тогда медленненько. А бастард тебе поможет, очень кстати он тут оказался, — ожерелье снова мерзко хихикнуло. Как когтем по стеклу.
И я наконец вспомнила, где слышала это шипение и гаденькие смешочки.
«Шурш! — мысленно призвала я. — А в главный храм Лойт ты как быстро можешь долететь?»
Шурш вздохнул. Он и так устал.
«Я могу позвать братьев, хозяйка».
«Отлично. Тогда пусть они узнают, кто сейчас в главном храме у алтаря. И где Верховная жрица».
«Если это она тебя убивает, я не смогу тебя защитить, сельо!» — всхлипнул малыш. Что ж, у драконов Смерти иерархия нерушима, а при главном храме тоже был дракон, гораздо старше, чем мой. Схватку с ним Шурш проиграет не начав. Жаль.
— Где гарантия, что ты не убьешь ни мою дочь, ни моего императора? — деловито спросил архимаг.
— А нету гарантии, — голос изобразил огорчение. — Жизнь девчонки я тебе не обещаю. А вот жизнь противного старикашки так и быть. И Эльду, пожалуй, выпущу. Она мне надоела, да и ее молебен уже слишком затянулся.
Как же нужен мой отец этой твари!
— Почему я должен верить, что Эльда у тебя?
— Смотри, Алианчик. Смотри в камушек, я тебе покажу.
Меня на миг отпустило, пока архимаг всматривался в камень на моей шее. Я же вглядывалась в оконное отражение, но видела только свою распухшую шею и перекошенную физиономию с жадно открытым ртом. А картинка в камне так мелка — не разобрать.
Не верила я, что Эльда даст себя пленить, да еще такой старухе, как наша Верховная. А вот если учесть, что убийца способна создавать тварей в неограниченном количестве… Может так быть, что отцу показывают гинью, а он видит на ее месте мою мать? Может. А что, если твари способны и на расстоянии воздействовать на разум жертвы?
Но я не смогла предупредить отца — ожерелье снова впилось в горло. Кха.
— Показать можно что угодно, — пожал плечами мой мудрый отец, но по его и без того бледному лицу разлилась смертельная белизна. Он стал белоснежным и таким же ярким. Что он задумал?
— Эк как тебя пробрало, — довольно хихикнул селенис. — Все еще любишь эту шлюху, недостойную даже твоего мизинца? Пфе. Но что-то мы заболтались, пора и нам встретиться, Алиан. Может, я тебе понравлюсь больше, а? Сейчас Лика создаст Лунный мост, и я отпущу старикашку в обмен на твое слово. Вторым шагом, когда ты ступишь на мост, я отпущу Эльду. А третьим, когда ты придешь ко мне, — твою дочь. Но условия ее освобождения мы оговорим уже на мосту. Ну как?
Она не могла сюда войти, поняла я. Иначе давно бы бросила треклятый Лунный мост и спустила бы своих тварей. Одна у нее точно еще осталась — та, которая изображала мою мать. Если отец не купится на шантаж, Верховная не сможет ничего ему сделать, только если весь Белый ковен на него натравит. И ведь сможет — через тех предателей, кто действовал в Белой империи в ее интересах. Кто поверит Лиель, что Алиан невиновен?
— Первой ты выпускаешь Эльду, — выдвинул Алиан условие.
Тварь согласилась слишком быстро.
