— Все? — я открыла глаза, когда Дьяр, тихо выругавшись сквозь зубы, отстранился.
— Нет. Я не могу работать в условиях вечной мерзлоты! — Он убрал руки, сел на край ложа спиной ко мне. Спросил глухо: — О ком ты сейчас думала?
Я тут же одернула одежду, а для верности еще и в покрывало укуталась.
— О владыке на Темном Троне почему-то вспомнилось. Очень внушительное зрелище было.
Его плечи поникли.
— Понимаю. Я страшен. С такой рожей о любви и взаимности можно забыть.
— Почему же, там многие демоницы пылали восхищением, но больше вожделением к вашей необъятной персоне. Некоторые даже искренне.
Он фыркнул.
— Не к моей персоне, Лика, а к вакантному месту владычицы. К отцу они точно так же пылали. Я никогда не хотел становиться владыкой, но отец принял такое решение и не оставил мне выбора.
— Не рассказывайте деве юной сказки. Вы же его наследник! — натянув покрывало по шею, я тоже села. — Каким еще могло быть его решение? Это ваш долг.
— Наследником должен был стать Ирек, уродись он немного другим.
— Бастард?
— У нас важны не законность брака, а первенство крови и чистота магии. Мой брат — самый старший из детей Сатарфа. Первенец. А это важно для Теней. Отец был готов признать его и наделить всеми правами, но Тьма не смогла благословить Ирека и подарить ему Истинную, или Отраженную, тень.
— Истинную? Объясните мне разницу, я запуталась с этими вашими тенями, — взмолилась я.
Дьяр мученически вздохнул, но снизошел:
— Вообще-то об этом знают немногие, но ты, как моя ками-рани, входишь в круг избранных. Кланы серых, вечерних, ночных и даже утренних теней — это демоны, наделенные особой теневой магией. Тень в данном случае — обозначение их способности становиться для простого глаза невидимыми в самой обычной тени, отбрасываемой любым предметом на свету. Такие демоны могут ходить теневыми дорогами. Я тоже могу, естественно, ведь я их повелитель. А вот Отраженная тень, или Истинная, имеет в принципе другой характер. Это отражение моей сущности во Тьме, магическое второе тело.
— Еще одна боевая ипостась?
Сколько же их у него? Урожденная синеглазая, боевая демоническая, чудовищная на Троне, а теперь еще Отраженная! А не многовато для одного существа?
— Можно и так сказать, — кивнул Дьяр. — Но, в отличие от полностью физической боевой ипостаси, магическое тело полуматериально и, как любое отражение, не является вместилищем души. Ты же не можешь стать собственным отражением в зеркале, собственной копией. Но на этом сходство заканчивается, потому что все-таки отражение — магическое. Я могу управлять этим вторым телом, отправлять его в любое место по теневой дороге или спрятаться внутри, как в магическом доспехе. Рана, нанесенная магическому телу, абсолютно безвредна для физического. И наоборот. Такой особенностью обладает только правящая династия. Те, кого благословила Тьма. Кроме меня — это мой отец и сестра. Потому мой отец смог выжить и спастись, когда его убивали кинжалами Ошсах.
«А вот об этом даже богиня Лойт не знала, иначе сказала бы», — прикусила я губу. И должна ли она узнать? Вот в чем вопрос.
— То есть это ваша четвертая ипостась? Кроме боевой и тронной?
— Да. Кстати, то, что ты назвала «тронной» — высший боевой облик владык и одинаков для всех повелителей Темного Трона. Он аккумулирует силу тринадцати Великих Теней.
То есть теперь Дьяр теоретически сильнейшее существо в мире? Ого. Впрочем, Сатарфу все его могущество мало помогло против предательства и коварства. Судя по помрачневшему лицу Дьяра, его посетили те же мысли.
— А почему Тьма не смогла дать Отраженную тень Иреку? — спросила я.
— Попроси его как-нибудь показать крылья, поймешь, — уклонился он от ответа. — Иди к себе, Лика. Мне надо побыть одному.
— К себе — это куда? В Башню трех принцесс?
— В башню. Теперь можно. До вечера. Горгульи по тебе соскучились. Только пообещай ни в какие авантюры не ввязываться.
— Не могу обещать, но постараюсь.
Окинув меня еще раз странным, каким-то сожалеющим взглядом, Дьяр щелкнул пальцами, и между столом и шкафом нарисовались заманчивые контуры портала.
Что-то не нравится мне столь явное желание выпроводить меня. Без надзора богини он теперь не останется, в чем и был тайный смысл договора, но у меня неспокойно на душе. То говорил, что самое безопасное место для меня — у него за спиной, то отправляет подальше одну-одинешеньку. Мне, конечно, надо бы проверить, как там мой дракончик поживает. Соскучился ли, как я по нему. Но уходить, как ни странно, не хотелось.
— А кто вас будет охранять, Ваше Темнейшество?
Он уже направился к выходу, но повернулся, смерил меня еще одним насмешливым взглядом.
— Как обычно, Янге и мои охранники, «тени». Думаешь, без тебя не справятся?
— Сатарфа тоже охраняли, и чем это кончилось? Я, пожалуй, тут посижу, попривыкну к новой клетке. Перышки почищу, а то горгульи испугаются. Конспекты попишу.
— Твое рабочее время закончилось, телохранительница. Если ты будешь рядом со мной круглосуточно, то еще больше меня возненавидишь. Я этого не хочу. Иди, пока я добрый.
Я поднялась, обулась, выругавшись про себя, дабы не нарушать субординацию: в качестве обуви мне полагались либо банные тапочки, либо туфли на огромных каблуках. Пришлось надевать пыточные колодки. Осторожно обошла арку портала, подхватила рюкзак, выложила учебники, запихала в него свитер и «кольчугу».
— Дьяр, почему ты не спросил об Иреке? О том, какие чувства он к тебе испытывал на церемонии? Я ведь видела истину «оком сердца». Он тебя любит, но…
— Себя он любит больше, — усмехнулся синеглазый. — Это естественно.
— Скорее, жалеет себя. А вот тебя… не пожалеет. В смысле…
— Завидует, знаю, — перебил он. — Он всегда ревновал отца ко мне и Зарге. А что до жалости… мы — темные маги, Лика, мы не умеем жалеть. Мы для этого слишком рациональны. Но я благодарен тебе, что ты не сообщила Янге об истинных чувствах Ирека. Мы с братом сами разберемся. Уверен, присягу он не переступит.
Я пожала плечами, мол, мое дело — предупредить, и, бросив последний взгляд на усталого владыку, шагнула к черной дыре портала.
В этот миг серая полоса света, сочившегося из приоткрытой двери, мигнула, словно кто-то подошел с той стороны. Дьяр среагировал мгновенно — толчком придав мне ускорение, закинул в треклятый портал, а сам прыжком оказался у входа в комнату, на лету перетекая в боевую ипостась.
Я еще задержалась на пороге, чтобы увидеть, как распахивается заговоренная дверь, открывая взгляду огромную серо-мглистую крылатую фигуру с глазами-бельмами. Чудовище клубилось, как туман, и дымные клочья тут же растеклись по комнате, даже запах сырости долетел.
