— И Дьяр, и Алиан. Оба. Там они, дальше. Наш план сработал.
— Чей — ваш?
— Мой, — спешно поправилась Вайра. — Это я решила использовать Лунный мост, чтобы привести их сюда, и ты понадобилась, чтобы его открыть по моей привязке. Для этого ты и нужна была рядом с владыкой Тьмы. И если Дьяр потерял силу даже без помощи потерянных кинжалов, это место не может быть ничем иным, как пещерой в горах Смерти. Здесь нет иной силы, чем смерть. Точнее сказать: здесь умрет любая сила мира.
— Но как тогда сработал Лунный мост? Разве эта магия не должна была иссякнуть?
Старуха захихикала. И эти перепады ее настроения, как ничто иное, свидетельствовали о приближающемся безумии.
— Нет, глупая девочка, нет, — сквозь хохот выдавила Вайра. — Темная сторона лунной магии тут только сильнее.
— И потому вы, как мудрая Верховная жрица, пленены и висите тут в путах?
— О, я тоже глупая девочка, — развеселилась старуха. — Все мы глупые девочки, даже древняя карга Лойт. Даже она соблазнилась, когда ей предложили план по возвращению былого могущества. Да что там былого, ей предложили весь этот мир, как супруге бога.
Вот мы и подобрались к сути заговора, замерла я в предвкушении.
— Какого бога? — спросила я.
— А ты подумай. Кто может быть парой нашей богине?
— Понятия не имею. У нас так много времени, чтобы говорить загадками?
— Ты права. Времени у нас нет. Или его вечность. Все зависит от того, чего мы хотим. Супругом у такой богини, как Лойт, может быть только более могущественный по силе бог. Тот, для кого ее сила — только часть его собственной. Ты никогда не задумывалась, почему мы, жрицы Лойт, повелеваем драконами Смерти?
— Потому что мы — сельо.
— Я — не сельо, и не единственная чужачка в наших храмах. Если во мне и есть кровь сельо, то самая ничтожная капля. Я была дочерью демонов, когда попала в плен к лунным жрицам, а затем сама посвятила свою жизнь богине и была ею отмечена. Но я повелевала своим драконом, пока он не нашел другого, более сильного хозяина и не предал меня. Так вот, драконы нам повиновались лишь потому, что лунная магия — это лишь иное название магии смерти.
— Неправда.
— Правда, Лика. Ты размышляла над этой загадкой лишь миг, а я — больше ста лет. Ведь что есть любовь? Это смерть. Когда мы любим, то готовы отказаться от себя и умереть за другого. Мать — за дитя. Муж — за жену, и наоборот. Смерть — высшая мера любви.
— Но не одно и то же! — возразила я. — Совсем наоборот. Любят ради жизни, и отдают жизнь ради любимых. Жизнь — высшая мера любви, а не смерть.
— А что есть жизнь, если не умирание? Оно начинается с момента рождения. Жизнь — это лишь иллюзия. Все, что есть настоящего в мире, — это смерть. И цель любой жизни — это смерть. Мы рождаемся, чтобы умереть, а не наоборот.
— Мы рождаемся, чтобы любить.
— И много ты любила? Кого? В твоем сердце нет любви, Лика. Так же, как не было в моем, когда я стала Верховной. Именно потому я и была избрана богиней. Именно потому следующей Верховной избрана ты, научившаяся за эти годы убивать, но не любить. Сельо всегда были и будут жрицами смерти.
— Это ложь!
— Это правда. Если тебе мало драконов Смерти в повиновении у жриц любви, вспомни, каких тварей порождает Серый предел. И почему он называется Серым.
Я усмехнулась.
— Из-за цвета наших лесов, конечно.
— Их цвет — серебристый. Нет, Лика. Серый — это цвет смерти. А пределом эта земля названа потому, что здесь — граница не между Светом и Тьмой, как все почему-то решили, а между миром живых и миром мертвых. Только тут грань миров так тонка, что постоянно порождает чудовищ. Баньши, вестницы смерти, — самые безобидные из порождений пределов. Вся нежить лезет в мир отсюда. Резервация вампиров, ставших подданными, — это тоже результат вашей смертной магии, изначально примененной в войне с демонами. Неупокоенные были вашим орудием, таким же, как драконы Смерти. Не знала? Так знай. Вампиры боятся только наших драконов. И не кусают сельо. Никогда. Странно, правда? Но странность исчезнет, если знать, что они не могут обратить своих же создательниц.
— Я не верю вам.
— Это неважно, сельо. Важны только факты. Вот еще один. Только вы, сельо, можете превращаться в таких тварей, как хиссы и гиньи, в этих безумных магических животных. Ты никогда не задумывалась почему? Почему они безумны? А еще вы — единственные из всех разумных рас, обладающих боевой магией, не имеете боевой ипостаси: ни панцирей демонов, ни доспехов авгуров, ни даже волшебных лат солнечных дев. Ваши жалкие коготочки не в счет. Почему?
— Это как-то связано? — заинтересовалась я. Еще бы. Одна из неразрешимых загадок сельо, на которую никто не знал ответ. Мы такие, потому что мы такие…
— О да! — улыбнулась Вайра. — Хиссы и гиньи — это ваша боевая ипостась жриц смерти. Как демоническая — у темных магов, как авгурская — у светлых. У вас даже не одна ипостась, а две, в зависимости от задачи. Ведь вы, как граничные существа, могли существовать по обе стороны предела, и для каждой стороны — своя ипостась.
На этот раз рассмеялась я.
— Какой бред, госпожа Вайра! Эти твари неразумны! Все, что у них есть, — жажда убийства и распадающийся разум измененных жертв.
— Они не неразумны, они безумны, это разные вещи. Безумие — лишь результат забвения и искажения вашей изначальной магии, результат разрушенной связи ваших ипостасей. И случилось это из-за вмешательства Лойт в ваши превращения. О, лунная гадина и тут постаралась! Сама понимаешь, так называемая любовь и хисса — несовместимы. Но вспомни, превращение в тварей — это всегда защитная реакция у сельо. Всегда. В момент потери супруга сельо становится хиссой, чтобы его защитить, чтобы вырвать его душу из лап драконов Смерти и вернуть. Или чтобы завершить магию смерти и последовать за ним за смертную грань пределов. А многоликость гиньи? Идеальное оружие охотниц за избранниками. Или за жертвами на алтарь смерти. Или за нежитью. Все зависело от цели. Вы забыли о своей изначальной сущности и своем предназначении, сельо, потому ваша боевая ипостась теряет разум.
— И вы нашли способ его удержать и подчинить? — моя догадка, похоже, подтвердилась.
Жрица довольно улыбнулась.
— Да. Скажем так, мне подсказали, где искать, а я нашла. И я, пользуясь властью Верховной, научилась создавать тварей, послушных моей воле. Это легко даже мне, почти не имеющей вашей крови, потому что мне открыт ваш утерянный секрет, сельо.
— Я не верю тебе, — сказала я из чистого упрямства.
— Это не имеет значения. У вас была великая миссия. Владычицы и хранительницы Серых пределов Смерти — вот кто вы на самом деле. С приходом Лойт жрицы смерти стали называться иначе, но ваша суть не изменилась. А светлая и темная стороны луны — это уловки для несведущих. Жизнь — лишь корм для смерти. Чтобы корм не иссяк, нужно время, чтобы его вырастить. Нужна светлая сторона Лойт, время посева. И темная — время жатвы. Вот в чем правда, Лика. Вы, сельо, а потом и мы, жрицы Лойт, тысячелетиями обманывали мир о своей сущности. Мы все забыли о своем истинном служении. Но сегодня обман закончится.
