Эльба отступила и рассмеялась. Звонко и заразительно. И лишь отсмеявшись, соизволила объясниться:
– Глупышка! Это разве шрам? Да он заживет на тебе уже к обеду, не оставив и следа. Да будет тебе известно, что даже самые жуткие увечья, нанесенные демону холодным оружием, заживают максимум за месяц. Бесследно.
– Но… – Я растерялась и озадаченно моргнула. Взгляд остановился на эфенди, наблюдающем за нашей нелепой тренировкой снизу, и я максимально тихо уточнила: – Тогда почему шрамы Ками не пропали?
– Потому что это магия, детка. – Скривившись так, словно само слово было неприятно для произношения, Эльба зло сплюнула себе под ноги. – Одно из тех запрещенных заклинаний, от которых не спасает ничего. Он тебе разве не рассказывал?
– Нет…
Неопределенно пожав плечами и отказываясь развивать тему, Эльба вновь подняла оружие и ухмыльнулась.
– Хватит пустой болтовни, у нас с тобой иная задача. – Пиратка чуть повернула голову и, обратившись к притихшим матросам, скомандовала: – Эй, кто-нибудь, верните достопочтенной жрице ее меч, нам необходимо продолжить тренировку.
Пять секунд, торопливый топот, суетливое вручение мне заточенного куска металла и…
А может, ну ее?..
– К бою, детка!
Кажется, мое мнение здесь учитывать не собираются.
Затолкав тоску по несбыточному поглубже, я стиснула зубы, понимая, что на меня сейчас смотрят как минимум пятьдесят (а то и больше!) мужчин, и, заменив разум инстинктами, постаралась не ударить в грязь лицом.
Или хотя бы выжить…
Инстинкты инстинктами, но спустя всего несколько минут мне стало ясно – если Эльба продолжит такими темпами и дальше, то царапинами мы точно не обойдемся.
Я не умела держать меч, который так и норовил улететь, выбитый четко выверенным движением из моей руки.
Я не умела предугадывать движения и то и дело ошибалась, отклоняясь, казалось бы, на пустое место, а на самом деле на саблю Эльбы и зарабатывая все новые порезы.
Я нервничала и боялась более серьезных ран. Было неловко от чужих взглядов и стыдно за свою беспомощность. Я злилась и не понимала тактики пиратки, которая именно сейчас производила впечатление тупой садистки.
Садистки, потому что ранила меня едва ли не в каждой атаке, а тупой…
Да не учат так!
Это не обучение, а форменное издевательство!
– Эльба!
Когда сабля широким росчерком прошлась по моей груди и едва не располосовала не только рубашку, но и тело, щедро окрасившись моей кровью, не выдержал уже Камаледдин. Подскочил к нам, преодолев расстояние всего за пару гигантских прыжков, и, укрыв меня от жестокого мира крыльями, гневно прорычал:
– Жить надоело?! Ты на кого руку поднимаешь, безумная баба?!
– На свою ученицу? – Встречный вопрос, приглушенный спасительной преградой, прозвучал едва слышно, но я все равно различила в нем неприкрытую иронию. – Дин, ты не хуже меня знаешь, что тактика выбрана идеально. Ульяна прирожденный боец, и если ты перестанешь видеть в ней лишь красивую обертку и бросаться на помощь при первой же царапине, что, кстати, глупо и абсолютно неуместно, то без труда разглядишь и это. Она демон. Настоящий демон, обладающий памятью предков. А ты сам знаешь, как обучают настоящих демонов…
Тон наставницы стал тише и вкрадчивей, а укрывающие меня крылья дрогнули.
Что за чертовщина?
– Знаю, – тихо скрипнул зубами эфенди. – Я прошел через это. – И тут же пошел в наступление: – Но я мужчина!
– А она – жрица третьего ранга. – На мой взгляд, неуместный сарказм в тоне Эльбы переходил все границы дозволенного. – Она обязана защитить себя, даже выйдя на бой с ордой противника в одиночестве!
Я уже почти решилась тоже взять слово, чтобы озвучить парочку контраргументов, но, подумав, отказалась и предпочла тихонько постоять и послушать. Такими темпами, глядишь, мы доберемся-таки до сути и смысла именно этого стиля обучения.
– Вот только для этого ее необходимо обучить, а не замучить и с позором убить на глазах у шайки отъявленных головорезов, – глухо пророкотал мой защитник и еще крепче прижал меня к себе. – На сегодня достаточно, раны необходимо осмотреть и обработать. Продолжите завтра.
– Что?! – Сказанное явно противоречило планам Эльбы, и пиратка возмутилась. – Мы только начали!
– И ты уже едва ее не убила. Я сказал – хватит.
Ответ Камаледдина прозвучал ровно, безэмоционально, но так категорично, что с кормы мы уходили в тишине, и лишь напряженно-задумчивые взгляды окружающих провожали нас до самого трапа, ведущего на нижнюю палубу.
С одной стороны, я была признательна жениху за помощь и спасение, потому что оказалась не готова к истязанию подобного рода, но вот с другой стороны…
А что, если Эльба права?
Что, если это всего лишь ступень, преодолев которую я пойму, что же от меня на самом деле требуется? Увижу смысл, распознаю суть, запомню связки и комбинации, научусь предвидеть направление атак и сумею дать достойный отпор.
Одно смущает – неужели демонов можно обучить только так? А как же теория с элементами показа основных приемов на манекенах?
Пока я терялась в догадках, мы вошли в каюту Камаледдина. Закрыв дверь на ключ, он подвел меня к кровати.
– Оборачивайся.
Концентрация далась с трудом, но я понимала, что это необходимо – иначе не раздеться.
– Раздевайся.
Коротко кивнула, соглашаясь с последовательностью действий, а затем, морщась и стараясь лишний раз не прикасаться к ранам, принялась снимать испорченную одежду, пока мужчина доставал из сундука бинты и мази.
– Встань.
Слегка нервируя своим каменным лицом и короткими, отрывистыми командами, демон осмотрел меня с ног до головы, видимо прикидывая фронт работ, затем его взгляд замер на все еще немного кровоточащей ране на груди… и эфенди шумно вздохнул.
– Это всего лишь царапина. Заживет. – Мне захотелось приободрить Ками, и я подняла руку, чтобы прикоснуться к его плечу, но он меня остановил резким жестом и указал на кровать.
– Ляг на спину.
– Ками? – Просьбы, звучащие как приказы, начали раздражать, и я недовольно прищурилась, отказываясь подчиняться подобному тону.
Между прочим, я не истерю, хотя и могла бы. За одно это можно проявить уважение и разговаривать более мягко, а не вести себя как черствый прапорщик по отношению к провинившемуся новобранцу.
– Пожалуйста, – тихо выдавил демон, и наши взгляды встретились.
И тогда я поняла все и даже больше.
Ему было больно. Намного больнее, чем мне. Устои рушились, мир переворачивался снова и снова, а та, что была неприкосновенна, стояла перед ним окровавленная, и это было лишь начало.
