Ну уж нет! Я не для того дожила до этого дня, чтобы в решающий момент сдаться без боя!
С усилием отстранив от себя дракошу, я посмотрела ей в глаза.
– Ронэлия, я все понимаю, ты напугана. Но сейчас на кону судьба мира, и мы с тобой не имеем права на панику. Пожалуйста, возьми себя в руки. Помнишь, ты обещала стать достойной воспитанницей?
Нервно кивнув, девчушка снова всхлипнула, но тут же торопливо вытерла слезы и закивала интенсивнее.
– Да. Да, тамимма. Я помню. Просто они… – Потупившись, Ронэлия сжала кулачки и с усилием закончила: – Очень страшные. Гадкие. Мерзкие!
Истерично выкрикнув последнее слово, девчушка судорожно вздохнула, передернулась всем телом и с вызовом посмотрела на меня, словно опасалась, что я рассержусь за эту вспышку.
А вот и нет.
– Молодец.
Моя похвала озадачила подопечную, а я продолжила, потихоньку подталкивая ее к нашим дорожным сумкам, так и не разобранным с вечера:
– Лучше злость и желание уничтожить противоестественную природе мерзость, чем страх и паника. Бояться можно, но лишь немного.
– А вы… вы боитесь? – Не мешая мне снимать с нее испорченную ночную рубашку и подбирать что-нибудь из своих чистых вещей, Ронэлия старательно вглядывалась в мое лицо.
– Боюсь, – кивнула я. – Страх – естественное чувство. Лгут те, кто говорит об абсолютном бесстрашии. Они либо безбожно глупы, либо мертвы и не испытывают чувств в принципе. Бояться можно многого: темноты, боли, одиночества, непонимания, смерти… Вот только порой наступает такой момент, когда долг превыше страха и даже смерть не причина для отступления.
Перебинтовав рану, оказавшуюся неглубокой рваной царапиной, и оказав помощь в одевании, я взяла дракошу за плечи и, проникновенно заглянув в самую глубину растерянных глаз, продолжила:
– Сейчас именно такой момент, милая. Мне необходимо выполнить свой долг, который обязывает меня защитить источник. Я могу оставить тебя здесь, но не смогу гарантировать твою безопасность в том случае, если враг захватит дворец. А могу взять с собой в самую гущу битвы. Выбор за тобой.
– Я…
Я видела – решение дается нелегко, но не торопила Ронэлию. Она обязана сделать выбор сама, и каким бы он ни был, я не упрекну ее. Будь моя воля, я бы отправила ее подальше отсюда, но, увы, это невозможно.
– Я с вами. – Решительно поджав губы, дракоша с вызовом вздернула подбородок. – Я чту заветы предков и сдержу свое слово.
Подбадривающе улыбнувшись в ответ, я мысленно поблагодарила Судьбу за то, что мне хватило ума положить боевую перчатку в свою дорожную сумку (мини-арбалет, подаренный Эльбой, в один из вечеров подвергся тщательному осмотру Добронина и в итоге превратился в перчатку, стреляющую разрывными магическими мини-пульсарами, а не болтами, как раньше), и теперь могу обеспечить свою подопечную хоть каким-то оружием, что незамедлительно и сделала. В том, чтобы пробиваться к Камаледдину и остальным (отчетливые звуки полномасштабного боя уже доносились со стороны коридора), чтобы увязнуть в ненужном сейчас противостоянии, я не видела смысла и ограничилась тем, что отправила жениху вестник о своих дальнейших планах. Наша цель защита не дворца, а источника, и поэтому…
– Идем скорее.
Подведя Ронэлию к окну и в двух словах изложив свой план, получила в ответ согласный кивок. Правда, глаза у нее были испуганные. Ничего, милая, ничего… Скоро все это закончится, и больше ни одна тварь не посмеет тебя напугать. Обещаю.
Побег из дворца дался нам на удивление легко. Вплоть до ограды мы не встретили ни одной живой или неживой души, что, с одной стороны, порадовало, с другой – насторожило.
К сожалению, в городе нам так не повезло. Не представляю, где до этого дня прятались все эти вышедшие на улицы мертвецы и как такое скопление вражеских сил смогло остаться незамеченным городскими магами и жрецами, но каждые десять – двадцать метров мы встречали врага. Мерзкие, полуразложившиеся, отвратительно пахнущие, медлительные и неповоротливые поднятые трупы, но при этом невероятно злобные и нападающие на все живое в пределах видимости.
Иногда, когда оказывалась перекрыта вся улица (горожане хоть и были перепуганы, но при поддержке городской стражи вполне успешно давали отпор мертвецам), приходилось ввязываться в бой, иногда удавалось обойти столкновение стороной, а пару раз я вообще перелетела по крышам, перехватив Ронэлию за талию покрепче. Путь до храма я выучила наизусть, да к тому же его легко можно было вычислить по все увеличивающимся силам врага, так что меня уже всерьез начали одолевать сомнения в том, что мы успеем.
Но нет, к счастью, я оказалась не права.
Когда мы с Ронэлией, запыхавшись от полубега-полуполета по крышам и балконам, выскочили на площадь перед храмом, стало понятно, что жрецы-хранители недаром едят свой хлеб: над храмом мерцал магический защитный купол, сквозь который, как ни старалась, не могла проникнуть многочисленная нежить.
А она была поистине многочисленной!
Мне хватило несколько минут, чтобы отдышаться и выбрать наилучшую точку для атаки. Я приказала Ронэлии держаться за мной и чуть-чуть в стороне, но при этом смотреть в оба, и…
Грянул бой!
Особое чутье, доставшееся от прабабки-оборотня, позволило найти врага в считаные минуты, намного больше времени пришлось потратить на то, чтобы расчистить коридоры от обнаглевшей нежити, взявшейся буквально из воздуха, приказать дезориентированной страже прочесать каждый угол дворца и найти целителя, да собрать команду, успевшую разделиться. Вестник, пришедший от Ульяны, сначала разозлил его, но в душе эфенди уже давно признал право своей маленькой жрицы на подобные (безрассудные!) поступки. Ульяна права, их долг – спасение не нескольких десятков обитателей дворца, а всего мира.
И мир этот, кажется, сошел с ума…
– Йех, размахнись рука! – Секира Добронина разнесла вдребезги голову ближайшего мертвяка, посмевшего встать на его пути.
Они уже минут тридцать пробивались к храму, пользуясь как холодным оружием, так и магией, но, казалось, сама Бездна разверзлась на их пути, выплюнув из своих недр полчища мертвецов.
– В сторону! – не выдержал один из драконов и, сунув меч в заплечные ножны, в считаные мгновения сменил ипостась, чтобы в следующую секунду полить улицу рекой огня.
Горело все: мертвецы, мостовая, дома… Ничего не щадил огонь, истоки которого терялись в глубине веков.
– А ну хвать! – возмущенно завопил Добронин, когда стало понятно, что дракон собирается дать второй залп. – Сдурел, драконяка?! Город спалить хошь?! Железкой работай, бездарь!
Отчитав воина, низкорослый жрец поторопился приблизиться к эфенди, когда стало ясно, что в конце улицы, объятой огнем, их ждет новая орда нежити.
– Дин, слышь? Можа, другой путь е? Так мы до ночи проваландаемся, Уля твоя без нас гада порешит. – Насупился и закончил: – Обидна.
