К вечеру пятницы более хладнокровному Милмо, практически не спавшему уже двое суток, удалось связать воедино некоторые основные условия. Консорциум, называющийся «Oversight Partner I» («Внешний наблюдающий партнер I»), вложит деньги на три года. Гонорары партнеров будут урезаны, а половину сотрудников управляющей компании переведут в консорциум на оклад 1 доллар.
Текущее управление фондом по-прежнему остается за Меривезером и его партнерами, они будут подотчетны надзорному комитету, состоящему из финансистов. Эти последние должны работать в Гринвиче на постоянной основе и хранить независимость от своих банков. Высшая власть остается за советом директоров участвующих в консорциуме банков.
Партнеры получили копии контракта в начале субботнего дня и сразу же взорвались от возмущения. Они кричали, что им навязывают договор о рабстве: им отказывали в бонусах, материальных стимулах, в защите от ответственности и лишали возможности начать все сызнова. Привыкшие к роскошной жизни сверхбогатых людей, партнеры не могли себе представить, как они будут работать за жалованье, равное всего лишь 250 тысячам долларов. Они так долго жили в условиях спекулятивного пузыря, что забыли о происходящем, о надвигающемся на них банкротстве, которое и поставило их в нынешнее положение. В среду Джей-Эм произносил слова благодарности, но в субботу его шайка отказывалась подписывать представленный ей документ. Этот договор ничего не предусматривал для них.
Подобная демонстрация капризов несла в себе серьезную угрозу. Без подписей партнеров консорциум, давший уже публичное обязательство совершить сделку, не мог инвестировать капитал. Партнерам же было практически нечего терять. Они дали понять, что могли не противиться разорению фонда, попросить защиты от личного банкротства и найти себе на Уолл-стрит занятие с заработками, исчисляемыми семизначными цифрами. Рикардсу удалось охладить страсти обещанием, что окончательный вариант соглашения будет лучше. Затем группа партнеров отправилась в Skadden, Arps.
Штаб-квартира престижной юридической компании находилась практически в центре Нью-Йорка. Чтобы вместить ожидающийся наплыв юристов и банкиров, здесь подготовили два больших конференц-зала и несколько отдельных офисов на 33-м этаже. Утром в субботу 140 адвокатов суматошно передвигались по служебным помещениям, обстановка в которых ассоциировалась с адом кромешным, пытаясь как-то справиться с ошеломляющим количеством сложных активов хедж-фонда, его долгами, структурой и управляющей компанией.
В первом конференц-зале юристы Skadden слушали вопросы юристов банков. Это похожее на пещеру помещение с шестиметровым сводом вскоре стали называть «зал юристов». Милмо, который вел заседание, сказал: «Задавайте вопросы мне», – и юристы обрушили на него град вопросов.
Милмо попал в ужасный переплет. Merrill Lynch, бывший фактически лидером консорциума, полагал, что обязан заключить сделку. Для ведения переговоров это было плохой позицией. Пытаясь за какие-то 72 часа сконструировать договор, приемлемый для 14 банков и каждого из партнеров, Милмо, естественно, был вынужден идти на компромиссы. К концу дня юристы банков усмотрели слишком большие уступки LT со стороны Милмо. В какой-то момент стремящийся к консенсусу, сочувствующий партнерам юрист сказал: «Я хотел бы отстаивать требования LTCM».
Мид резко возразил: «Какие у них могут быть еще требования? В понедельник они обанкротятся!» Раздражение Мида затрудняло работу Милмо, но Мид работал на благо консорциума, укрепляя позиции Милмо на переговорах.
Меривезер, Хагани, Розенфелд, Лихи, Шустак и Рикардс появились в Skadden к полудню. Партнеры, которым предстояло подвергнуться резким нападкам распаленных банкиров, вели себя почтительно и постоянно кланялись, бормоча слова благодарности. Ранее беззаботные арбитражеры, разительно изменив манеру поведения, были щегольски одеты, тогда как банкиры и их юристы были в повседневной одежде из хлопчатобумажной ткани. Поверженных в прах партнеров провели во второй конференц-зал, где шел предварительный юридический аудит. Здесь банкиры набросились на партнеров с вопросами. Процедура была направлена преимущественно на установление фактов: банки не собирались связывать себя обязательствами до тех пор, пока не получат ясное представление о фонде. Партнеры, некогда так любившие секретность, неожиданно повели себя открыто, словно стремились обнародовать сокровище, которое так долго скрывали от чужих глаз. Ближе к концу дня они покинули здание юридической компании.
К этому моменту время действительно истекало, а большая часть серьезных вопросов так и не была еще решена. Мид настаивал на личной ответственности партнеров LT за точность сообщенных ими сведений, а также хотел, чтобы новые инвестиции, то есть деньги банков, были защищены от судебных исков. Ко всему прочему Миду не нравился кредит, который партнеры предоставили LTCM, и ему было бы спокойнее, если партнеры погасят этот кредит.
У партнеров тоже были вопросы. По их мнению, часть оставшихся старых денег должна предназначаться для удовлетворения судебных претензий. Кроме того, им претила слежка банкиров в помещении их собственной штаб-квартиры. К тому же партнеры оказывали противодействие требованию банков, которые настаивали на том, чтобы каждый из партнеров под страхом конфискации принадлежащего ему капитала оставался работать в фонде в течение трех лет.
Помимо всего прочего банкирам предстояло что-то сделать с LTCM, управляющей компанией, потерявшей платежеспособность. В Goldman, где все еще хотели сохранить лояльность по отношению к партнерам, предложили просто свернуть LTCM. Но LTCM была в долгу перед Chase, причем в крупном долгу, так что хитроумная задумка Goldman оборачивалась ударом и по Chase. Флюг был взбешен действиями Goldman. «Мы выходим из соглашения», – неожиданно заявил он. Том Дэвис, финансист из Merrill, спешно позвонил Эллисону и сообщил ему, что сделка разваливается
[273]. Но вскоре ситуация еще ухудшилась.
Понимая, что вопросов слишком много, а времени для их решения недостаточно, в Merrill продумывали варианты. Банк подписал уведомления о дефолте по своим операциям репо с LT и стремительно перебросил их на Каймановы острова в подготовленном для передачи местному агенту LT виде. Позднее управляющие Merrill по всему миру были проинструктированы по поводу процедурных моментов ликвидации. В Merrill исходили из простого предположения: если LT пойдет ко дну, то обанкротятся и все прочие хедж-фонды. О последствиях в Merrill могли только догадываться, однако там знали, что в условиях паники доступ к финансированию исчезает, а без финансирования всякая брокерская деятельность продолжается недолго. При всем своем могуществе Merrill был напуган.
Вечером в субботу Джозеф Флом, партнер, чье имя входило в полное название юридической компании Skadden, позвонил Милмо, чтобы выяснить, как идут дела. То, что услышал Флом, привело его у уныние. «Это первый случай, когда одно-единственное дело может разрушить наши отношения с тремя четвертыми всех клиентов компании, – заметил Флом, – поэтому не дай ему сорваться».
