Осмотр салона также не дал результатов, а в багажнике у мистера Рэмси не оказалось ничего, кроме уже знакомого Глебу пластикового дорожного чемодана. Приподняв коврик, Глеб постучал по резине запасного колеса. Покрышка отозвалась характерным звуком, свидетельствовавшим о том, что внутри также нет ничего, кроме закачанного под давлением около двух атмосфер лондонского воздуха.
Единственным местом, где могла лежать взрывчатка, оставался чемодан. Машина стояла незапертая, и, в принципе, ничто не мешало людям одноглазого, выбросив вон подштанники мистера Рэмси, зарядить багаж чем-нибудь позабористей, чтобы вместе с "мерседесом" на воздух взлетело полквартала.
Мысленно обозвав себя параноиком, Глеб снова извлек из кармана нож. С замком он справился в два счета, после чего осторожно ввел в щель между корпусом и крышкой чемодана кончик лезвия. Ни проводков, ни контактов ему нащупать не удалось, но это не означало, что их нет. Зная, что все равно не успеет отскочить достаточно далеко и быстро, но тем не менее изготовившись к прыжку, Глеб осторожно приподнял крышку.
– Елки-палки, – сказал он, когда первый шок от увиденного миновал.
В чемодане ровными рядами лежали пачки стофунтовых купюр в банковской упаковке. На глаз здесь было около миллиона, и это объясняло, почему мистер Рэмси не взял с собой в дорогу ни смены белья, ни зубной щетки. Казначей пресловутого спортивного клуба, по всей видимости, был очень предусмотрительным человеком. Пластиковая кредитная карточка оставляет заметный след в электронных мозгах банковских компьютерных систем, тогда как наличные способны сделать умелого, опытного человека невидимым. Очевидно, мистер Рэмси давно уже планировал побег, и последние события его только подтолкнули.
– Недурно, – сказал Глеб Сиверов, – очень недурно!
Он закрыл чемодан, захлопнул крышку багажника и вернулся за руль. Двигатель "мерседеса" чуть слышно заурчал под капотом, и машина покинула стоянку перед домом мистера Рэмси, чтобы больше никогда сюда не вернуться.
* * *
Плечистый Гамид с благодарностью принял из рук хозяина чашку зеленого чая и, прикрыв глаза, вдохнул аромат напитка. Чай был как чай, и пах он не какими-то неземными благовониями, а именно чаем, кстати не очень умело заваренным, – сам Гамид заваривал чай гораздо лучше. Но получить чашку чая из рук самого хозяина считалось великой честью; это был знак полного одобрения, и принять его следовало надлежащим образом, со всеми приличествующими случаю изъявлениями благодарности, почтения и даже восторга. Начальник охраны не знал, когда и кем это было заведено; более того, он подозревал, что хозяин не обиделся бы, даже если бы он, Гамид, просто отказался от предложенного напитка. Они прошагали плечом к плечу не одну сотню километров, да еще каких! И все-таки хозяин был не из тех людей, чье терпение можно безнаказанно испытывать даже в мелочах, а почтение, испытываемое Гамидом к своему старшему товарищу по оружию, было непритворным. Гамид был просто хорошим воином и толковым исполнителем, в то время как его одноглазый хозяин являлся гениальным организатором, политиком и полководцем. Вот только чай, заваренный его секретарем, честно говоря, никуда не годился...
– Что ж, – сказал одноглазый, пригубив из своей чашки и едва заметно поморщившись, – видимо, напиток и ему не очень пришелся по вкусу. – Что ж, Гамид, основные новости мне уже известны. Не скажу, что они так уж сильно порадовали мое сердце, но в сложившейся ситуации ты вел себя так, как и следовало. Ничто не было упущено, ничто не осталось незамеченным, и всем воздалось по заслугам...
– Всем ли? – с должной почтительностью, но весьма решительно произнес Гамид. – Клянусь Аллахом, я в этом сомневаюсь.
– Для этого я тебя и позвал, – согласно кивнув, сказал одноглазый. – Я хочу услышать подробности, а после мы с тобой вместе подумаем, все ли дела завершены, все ли сложилось, как нам того хотелось. Итак?..
Гамид наморщил узкий коричневый лоб и начал, как умел, излагать подробности:
– Как мы и предполагали, Рэмси пытался нас покинуть. Он изъял из своего кабинета в здании клуба все упоминания о себе, стер всю содержавшуюся в компьютере информацию и отправился к себе домой. Мои люди вели его до самого дома, оставаясь незамеченными. Я приказал им не препятствовать Рэмси до тех пор, пока на него не выйдет этот француз или пока он не попытается покинуть страну.
– Ты поступил правильно, – сказал одноглазый.
– Именно таков был ваш приказ. Далее наш мистер Рэмси зашел домой и некоторое время жег в камине бумаги, которые забрал из своего кабинета.
– Идиот, – проворчал одноглазый.
– В его действиях был определенный смысл, – возразил охранник. – Он предполагал, что нас ждут большие неприятности, в том числе и с полицией, и хотел выиграть хотя бы немного времени. Отсутствие его подписей на официальных документах, связанных с финансовой деятельностью клуба, дало бы ему такую возможность, поскольку полиция в первую очередь занялась бы теми, кто оказался под рукой, в пределах досягаемости.
– Что ж, звучит разумно. Продолжай.
– Мои люди засекли напротив дома Рэмси тот самый "форд", который прошлым вечером приезжал к воротам донкастерского поместья. Это, казалось, подтверждало ваши слова о том, что француз действует в одиночку, на свой страх и риск. Учитывая погодные условия, ему пришлось провести за рулем большую часть вчерашнего дня и почти всю ночь. Он должен был очень устать, однако вместо отдыха отправился охотиться за Рэмси.
– Возможно, это был не он, – заметил одноглазый.
– Это был он, но я скажу об этом позже, если позволите. Так вот, выйдя из дома, Рэмси был схвачен неизвестными людьми, приехавшими в старом грузовом микроавтобусе. Его поместили в автобус и увезли, а француз последовал за ними на своем "форде".
– Значит, все-таки группа, – задумчиво произнес одноглазый.
– Скорее всего, – согласился Гамид. – Все-таки в наше время подобные дела никто не делает в одиночку. Я хотел сказать: никто, кроме таких болванов, как этот турок, баскетболист.
– О турке поговорим после. Продолжай, во имя Аллаха!
– Мои люди сели им на хвост. Микроавтобус свернул в район складов и мастерских – вероятно, затем, чтобы там без помех допросить мистера Рэм-си, а затем избавиться от него. Француз свернул туда же. Мои люди сообщили мне об этом по телефону, и я решил, что более удобного случая может просто не быть. По моему приказу наши бойцы обогнали микроавтобус по параллельному проезду и уничтожили выстрелом из гранатомета...
– Шумно, – вздохнул одноглазый, – но зато наверняка.
– Я тоже так подумал. Как ни странно, француз, вместо того чтобы отступить, бросился в погоню. Вероятно, Аллах в своей неизмеримой мудрости лишил его рассудка, ибо этот безумец преследовал машину с нашими людьми до тех пор, пока они не загнали его в ловушку, откуда нет выхода. И это, увы, было последнее, что они успели мне сообщить.
