— С какими телами? — спросил он. — С какими телами?!
Колосов позвонил в соседний кабинет. Попросил, чтобы принесли несколько фотографий из уголовного дела. Пачка снимков — он швырнул ее на стол перед Скуратовым. Отснятые крупным планом останки с Минского шоссе, с водоканала, с Южной улицы в Знаменском. Скуратов привстал. Смотрел на снимки...
— Что это такое? — спросил он хрипло.
— Отрубленные руки. Кисти рук, — Колосов наклонился и ребром ладони чиркнул ему по наручникам. — Вот что это такое. Не узнаешь? Руки ты выбрасывал после того, как отрубал. А тела?
— Я?!
В кабинет, предварительно постучав, заглянул оперуполномоченный Ландышев. Вид у него был настороженный: он знал, что попадет на очень жесткую беседу.
— Насчет списка его собственности, — шепнул он Колосову, косясь на Скуратова. — По данным налоговой сверились: двухкомнатная квартира в Крылатском, квартира его матери на Чистых прудах, их дача на Николиной Горе, там вроде и гараж, потом у него еще участок на Киевском шоссе. Да, именно на Киевском, на сороковом километре. Там тоже гараж, баня и нулевой цикл — ну один фундамент пока еще под коттедж... Никита Михайлович, людей не хватит выехать одновременно по всем адресам с обысками. Договоритесь с дежурным по главку, пусть «Перехват» объявляет, пусть с других отделов к нам подключаются. Королев (это был заместитель Колосова) даже наблюдение приказал снять с Яузской набережной.
Колосов смотрел на Ландышева, пока еще не врубаясь. Он думал об участке Скуратова на Киевском шоссе. Сороковой километр. А тело Алагирова подкинули на сорок восьмой. Что там лейтенант говорит? Оперативники, которые по его распоряжению безотлучно в вечернее время должны были находиться на квартире Мещерского, отозваны...
— Вы что, обезумели тут все, что ли?!!
Скуратов поднялся. Лицо его было страшным. Появление Ландышева — третьего лица в их разговоре словно придало ему сил. Бешенства.
— Да вы что? — Он не мигая смотрел на Колосова. — Вы что?!
И это «вы что?!» эхом отдавалось в кабинете.
Дверь открылась, вошел следователь прокуратуры. Добрый процессуальный гений, бдительно стоящий на страже каждой буквы, каждой запятой закона. Мужественно противостоящий злобному оперативному произволу, бездоказательному наезду, голословному огульному обвинению... По крайней мере, вид у следователя сейчас был именно таким.
Скуратов повернулся к нему.
— Да вы что? — словно вне себя повторил он. — Вы...
— Где тела? — с порога спросил «добрый процессуальный гений», — Что вы делали с трупами своих многочисленных жертв, Алексей Владимирович?
Колосову показалось: еще секунда — и в могильной тишине кабинета взорвется атомная бомба.
Сработал мобильный. Дежурный по главку срочно разыскивал начальника отдела убийств.
— Да, Колосов. Что?! — Никита слушал дежурного. Еще не верил, слушал. — Во сколько сообщили? Кто?|
Протянул мобильник прокурорскому.
Бомба взорвалась.
* * *
Мещерский взял у Кати трубку.
— Алло...
— Сережка! Слава богу... а я испугался... думал, попал не туда, ошибся...
Мещерский почувствовал, что ему жарко. Он враз покрылся липкой испариной. Сердце колотилось даже не в груди, а где-то в горле. Нервы, истерика, черт...
— Миша? Ты? Здравствуй...
Катя вздрогнула. Ворон? Что ему нужно? Мещерский, прикрыв ладонью трубку, кивнул: Ворон. Тон приятеля был каким-то... Да, сейчас он точно узнал Мишку, и все же голос того был... Или он пьян, или болен, или до глубины души чем-то взволнован, или просто смертельно напуган.
— Сережа, ради бога... Ты знаешь, что произошло? Алексея... Алексея Скуратова арестовали! Только что, час назад на наших глазах. Приехали из милиции. Забрали в связи со смертью Алагирова. Якобы нашли какой-то пистолет. А скорее всего сами подбросили! — Ворон задыхался в трубке, как астматик. — Это катастрофа... Я тебе из машины звоню. Я к тебе еду. Надо его выручать, надо срочно что-то предпринимать, иначе крах всему, и нашим делам, и планам, и финансированию...
— У Скуратова нашли пистолет? — Мещерский смотрел на Катю.
Она напряженно прислушивалась: Ворон говорил громко, прерывисто.
— Но чем же я могу помочь?
— За ним майор из уголовного розыска приехал — некий Колосов! Ты же его знаешь, знаком с ним... Они Скуратова в прокуратуру повезли... Надо немедленно ехать туда, дать показания в его пользу, выручать...
— Миша, не волнуйся. Конечно, если ты настаиваешь. Это, наверное, какое-то недоразумение.
— Через четверть часа я приеду. Выходи. Ты просто обязан помочь. Не только к тому майору, к его начальнику нужно, к прокурору...
Ворон глотал слова от волнения. Связь оборвалась.
— Мишка просто не в себе. Даже заикается. — Мещерский повесил трубку. — Скуратова арестовали. Может, поэтому сегодня ко мне и ваши не приехали?
— Возможно. — Катя хмурилась. — А знаешь, я жутко перетрусила, когда раздался звонок. У меня ни одной мысли в голове.
Мещерский искоса глянул на нее. Пошел в прихожую, сдернул с вешалки куртку.
— Сережа, Вадя не советовал нам выходить, — осторожно начала Катя.
— Но я должен разобраться, в чем там дело? — Мещерский уже одевался. — Мишка сейчас подъедет.
— Тогда и я с тобой!
Катя заявила это таким тоном, что он и не пытался ей возражать. Сама же она колебалась: Кравченко категорически запретил ей выпускать Мещерского из квартиры. Но... во-первых, это был не тот звонок. «Возможно, — подумала Катя, — ОН уже не может звонить, потому что сидит в кабинете следователя...»
Она вздрогнула. Скуратов? Странно, а ей всегда казалось, что он...
Она чувствовала: в глубине души она сама жадно ждет Ворона. Возможно, он сейчас что-то расскажет, прояснит. Они спустились во двор.
— А какая у него машина? — поинтересовалась Катя.
— Понятия не имею. — Мещерский настороженно оглядывал набережную. Летние сумерки. Редкие автомобили. А вон и прохожие — парень катит на роликах. Старуха с собакой.
— Наверное, Никита слишком круто там с ними обошелся, — сказал он. — У Мишки просто зуб на зуб не попадал. Нет, ну такие новости...
— Сережа, — Катя внезапно остановилась. Замерла на месте. — Сережа, погоди... А откуда Ворону известно, что ты знаком с Колосовым?
Мещерский смотрел на нее. Она преградила ему путь.
— Откуда это ему известно? — повторила Катя. — Ведь ты же никогда с ним об этом не говорил. И вместе вы никогда не появлялись. Нет... появлялись! В институте, когда ОН назначил тебе встречу, когда Колосов задержал Астраханова. — Катя судорожно вцепилась в рукав Мещерского. — Что ОН тебе потом написал, помнишь? «Я тебя видел, а ты меня — нет». Он видел там и тебя, и Никиту. И Астраханова задержали на его глазах. И он все понял! Ты понимаешь это, Сережа? Он понял, что вы с Колосовым заодно.
