Фарлей хотел забрать меня к себе?
Я изумленно хмыкнула от этого известия. Интересно, зачем ему это понадобилось? Вряд ли Оливия права насчет его опасений о моем возможном побеге. В таком случае куда логичнее было сразу отправить меня в тюремную больницу. Тогда зачем Фарлей так рвался за мной ухаживать?
«Наверное, планировал использовать какие-нибудь чары, — предположил внутренний голос. — Ты была без сознания, поэтому не смогла бы дать ему отпор. Простейшие чары откровенности — и ты с радостью выложила бы ему всю историю своей жизни, при этом не приходя в себя».
Это предположение было более чем логичным. И я кивнула, согласившись со своими же выводами.
— Деньги и у тебя, и у Ричарда есть, — продолжала тем временем бубнить себе под нос Оливия. — То бишь выправить тебе новые документы труда не составит.
— Лично у меня сейчас и гроша медного в кармане нет, — буркнула я и выразительно похлопала себя по бокам.
Ой, кстати, и платья-то у меня нет! Я ведь сижу в рубашке Ричарда. Не могу я бежать в таком виде!
— Да, про одежду тоже надо подумать, — согласилась Оливия, без особых проблем угадав мои мысли. — Хм-м…
Она остановилась прямо по центру кухни и принялась задумчиво постукивать указательным пальцем по губам, не обращая внимания на то, что тем самым некрасиво размазывает кармин.
— Первым делом надо тебя вытащить отсюда, — принялась она рассуждать вслух. — Переждешь пару дней в борделе, где я работаю.
— Спасибо, как-то не хочется, — вежливо уведомила я, внутренне содрогнувшись от такой перспективы.
Уж лучше в тюрьму, чем терпеть приставания пьяных мужланов! Боюсь, тогда мой так называемый послужной список пополнится еще одним убийством.
— Да не бойся, хозяйка у меня — понимающая тетка! — Оливия заливисто расхохоталась, когда поняла, что я не в восторге от ее предложения. — А когда узнает, какого урода ты порешила, то сама помощь предложит. Пересидишь бурю в дальней комнате, куда никто никогда не заглядывает, — и всех проблем. Если даже попадешься кому из клиентов на глаза — не велика беда. Фигурка у тебя, уж прости за откровенность, плосковатая, волосы покороче обкорнать — и на тебя даже не посмотрит никто. Решат, что ты — обычный мальчишка на побегушках. А там видно будет, что дальше делать. Ричард — человек честный. Найдет способ каким-либо образом получить причитающуюся тебе часть состояния Эмилии наличными и передать тебе. Или не доверяешь ему?
Я неопределенно пожала плечами. Говоря откровенно, я еще не совсем осознала тот факт, что мое материальное положение вдруг так резко изменилось. Я не видела эти деньги, не держала их в руках, не читала дарственной. Поэтому не могла поверить, что Эмилия в самом деле облагодетельствовала меня.
— А как же вытащить тебя отсюда? — Оливия опять принялась расхаживать по кухне, сложив за спиной руки. — За квартирой одна из ищеек следит. Я эту породу по запаху чую. Рыжий, конопатый, но глазастый. Хм-м…
Она резко остановилась и вперилась невидящим взглядом в окно.
Я тоже с любопытством посмотрела в ту сторону. Уж не собирается ли она посоветовать мне покинуть квартиру Ричарда именно таким образом? Но он живет на четвертом этаже, а я не умею летать. К тому же это никоим образом не решает моей проблемы с одеждой. Как-то не хочется бежать по улицам Гроштера в одной рубашке, едва-едва прикрывающей мне пятую точку, на которую я постоянно нахожу приключения.
— Сиди тут, — отрывисто приказала Оливия, так же резко очнувшись от своего ступора. — Поиграй пока с Ривией. Девчонка капризная и избалованная, но добрая. Только, во имя всех богов, не ляпни, что ее мать арестована и ждет суда! Это будет слишком большим для нее потрясением. Ричард сказал ей, что Илии пришлось уехать на время в другой город. Якобы решает вопросы со своими старенькими родителями, которым понадобились уход и забота.
Я кисло поморщилась. Не люблю и не умею лгать. Но, пожалуй, Оливия права. Принцип, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь, вряд ли справедлив применительно к маленькому ребенку.
— И не позволяй Йорку рассказывать ей всякие пошлости, — дала последнее указание Оливия.
После чего круто развернулась на каблуках, да так, что подол платья бесстыже взметнулся вверх, обнажив крепкие белые бедра, и поторопилась покинуть квартиру Ричарда.
Я посмотрела на тарелку с недоеденной кашей. Тяжело вздохнула и встала.
Ну-с, посмотрим, как там Йорк развлекает Ривию. Что-то не нравится мне то, как они притихли.
Когда я вернулась в спальню, то с немалым удивлением лицезрела поистине пасторальную картину. Ривия удобно устроилась на разобранной постели. Она лежала на спине, подложив под голову несколько подушек, и держала на груди перед собой череп. Глазницы Йорка при этом загадочно поблескивали зелеными искрами.
В комнате стояла тишина. Ни Ривия, ни Йорк ничего не говорили, но почему-то я не сомневалась, что они активно общаются друг с другом, правда, мысленно.
И мне это не понравилось. Очень сильно не понравилось. Мало ли как череп с неизвестными магическими способностями может воздействовать на неокрепшую детскую психику.
— А, ты пришла. — Свечение в глубине глазниц Йорка стало более интенсивным. — Наконец-то! Я уже устал развлекать эту девчонку поговорками.
Я посмотрела на Ривию, которая несколько раз медленно моргнула, словно приходя в себя. Йорк рассказывал ей поговорки? Очень интересно, и какие же?
— Тетя Агата, а что такое… — Ривия запнулась и наморщила лоб, пытаясь припомнить. Затем медленно, чуть ли не по слогам, проговорила: — Что такое… э-э… нетрадиционные методы врачевания сколиоза путем отправления традиционных религиозных обрядов?
Я аж икнула от неожиданности. Что?
— Мы так играли, — признался Йорк. — Я пересказывал известную поговорку, используя научные термины. А она должна была отгадать, как она звучит в оригинале. — Помолчал немного и с досадой добавил: — Глупая девчонка! Даже самую простую не сумела определить.
Я смущенно переступила с ноги на ногу. Как-то не очень хочется признаваться, что я тоже понятия не имею, о чем идет речь.
— Пф-ф! — Йорк презрительно фыркнул, видимо, опять без спроса заглянув в мои мысли. — Это же «горбатого могила исправит»!
— Понятно, — пробурчала я.
— Давай еще, — потребовала Ривия. — Тетя Агата умная. Так папа говорил. Она все твои поговорки как орешки расщелкает.
— Пожалуй, не стоит, — твердо возразила я. — Тетя Агата сейчас не в настроении. У меня… голова болит.
Да, я солгала. И мне было ничуть не стыдно от этого. Как-то не пылала я желанием разгадывать мудреные высказывания противной черепушки.
— Что и требовало доказать, — с сарказмом отозвался Йорк. — Тут я вижу яркий пример закономерности соотношения длины ороговевшего эпидермиса с количеством серого вещества в черепной коробке.
