При виде огромного лагеря, где уже суетилось множество женщин, одетых в длинные платья и бегали полураздетые дети, Сара остановилась с бьющимся сердцем. Если боги были против нее, то сейчас на нее обрушится их гнев.
Она зашагала по песчаной дороге, ведущей в самую середину лагеря. Едва она дошла до первых домов, как женщины прервали свои дела, дети прекратили свои игры. Смущенная Сара тщетно пыталась улыбнуться. Женщины окружили ее на полпути, не произнося ни одного слова. Дети помчались к ней навстречу. С блестящими от любопытства глазами, они окружили ее, беззастенчиво рассматривая ее волосы, пояс, ее корзину, из которой она забыла выбросить цветы. Может быть, они впервые в жизни видели жительницу царского города?
Собравшись с духом, стараясь говорить обычным голосом, Сара учтиво приветствовала их, пожелала всем защиты Всемогущего Эа и спросила, где находится шатер Фарры, изготовителя идолов и статуй предков.
Женщины не понимали ее. Сара боялась, что она неправильно произнесла имя отца Аврама. Она повторила: «Фарра, Фарра…», пытаясь найти правильные интонации на языке аморреев. Самая пожилая женщина произнесла несколько слов на языке мар.Тю. Несколько женщин, покачивая головами, ответили ей. Пожилая женщина посмотрела на Сару удивленно, но доброжелательно, и, наконец, сказала:
— Фарры здесь нет. Он ушел со всей семьей.
— Ушел? — Сара едва не закричала от неожиданности.
Старая мар.Тю пояснила:
— Две луны назад. Сейчас зима. Время отвести стада, чтобы платить налог могущественным вельможам.
* * *
Она все предусмотрела, но ни на минуту не могла представить себе, что Аврам и его семья могли уйти отсюда.
Она подумала о том, с каким гневом мог ее встретить Аврам. Или, наоборот, как бы он обрадовался, увидев ее здесь.
Она даже приготовила слова, которые собиралась сказать ему: «Я пришла к тебе, чтобы ты прикоснулся своими губами к моим. Мой отец собирается найти мне нового мужа. В этот раз я не смогу отказаться. Если бы меня спросили, кого я хочу, я бы выбрала тебя. Но я знаю, что никогда могущественный вельможа из царского города не отдаст свою дочь в жены мар.Тю. Вот уже три луны, как я думаю только о тебе. Я думаю о твоих губах и о поцелуе, которого я ждала в ту ночь, когда ты защитил меня. Я все обдумала. Я молила святую Инанну, я принесла жертвы Нинтю и статуям предков в храме моего отца. Я ждала, что они осудят мои мысли. Но они молчали. Они не разгневались и позволили мне выйти из города. Сейчас я стою перед тобой, я знаю, что твой поцелуй очистит меня, как холодная вода в красной комнате, и лучше, чем чаша с благовониями и жертвами овец. Дай мне этот поцелуй, Аврам, и я вернусь в дом моего отца, чтобы стать женой того, кого он мне выберет. Я приму его. Когда он придет ко мне в постель, на моих губах будет дыхание твоего поцелуя, который защитит меня».
Она подумала, что он, вероятно, рассмеялся бы. Или рассердился бы. Она подумала, что, может быть, он не удовлетворится одним поцелуем. Она была готова и к этому. Что бы он ни сделал, он не мог осквернить ее.
Но, может быть, он бы сказал: «Нет! Я не хочу, чтобы ты уходила. Я не хочу, чтобы чужой человек ложился в твою постель. Идем, я представлю тебя моему отцу и моим братьям. Ты будешь моей женой. Мы уйдем далеко от Ура».
И к этому она была готова.
Чего только она не представляла себе!
Но она ни разу не подумала, что он мог покинуть берег реки. Он так далеко от нее, и она не знает, где он.
Что ей теперь делать? Сейчас, когда она уже была далеко от шатров мар.Тю.
Силили, должно быть, ищет ее по всему дому, обезумев от ужаса. Она так боится гнева Ишби Сум-Узура. Она, наверное, молит своих богов, чтобы они вернули Сару.
Сара может выполнить желание Силили и желание своего отца. Она может вернуться и сказать: «Я ходила в великий храм, чтобы очиститься». Силили будет так рада, что поверит ей и все будут хвалить ее за мудрость.
В следующий раз, когда она выйдет из своей комнаты, отец объявит ей, что наконец ему удалось уговорить человека из царского города взять ее в жены. Не такого богатого и не такого красивого, как тот, которого она унизила, но кто виноват в этом?
И Сара должна будет опустить голову, войти в храм, выслушать прорицателя. Ее отец никого не пригласит. Не будет ни танцев, ни песен, ни праздника. Потом нетерпеливый муж придет в ее комнату в ее постель.
Он дотронется до нее, но у нее не будет поцелуя Аврама, чтобы защитить ее. В ее супружеской жизни никогда не будет его губ, его слов, его ласки.
И тут она услышала слова, которые могли выговорить только боги или демоны: «Тебе что-нибудь нужно, богиня? Кани Алк-Наа продаст тебе все, что хочешь!»
Сара остановилась. Грудь у нее горела, глаза слепило от слез.
«Тебе что-нибудь нужно, богиня?»
Старая колдунья! Кассаптю, которая окликнула ее в тот день, когда она встретила Аврама! Ее голос зазвучал в ушах Сары. И ей вспомнились истории, которые рассказывали ее тетки в красной комнате: «Одна женщина выпила траву бесплодия. У нее не было крови целых три луны. Ее муж больше не хотел о ней слышать. Ни он и никто другой не хотели больше дотрагиваться до нее. Кто захочет женщину, способную остановить свою кровь?»
Сара вздохнула с облегчением, на лице ее появилась улыбка, такая же серая, как небо над ее головой. Боги не оставили ее. Они не позволят ей навечно исчезнуть в руках мужа.
* * *
— Трава бесплодия? Ты действительно хочешь траву бесплодия?
Сара молча кивнула головой. Сердце ее колотилось. Ей было легче найти логово колдуньи, чем войти в него. Все в нижнем городе знали Кани Алк-Наа, Сара раз десять прошла по улице, прежде чем набралась духа, чтобы переступить порог единственной комнаты колдуньи.
— Ты еще слишком молода, — продолжала Кани Алк-Наа. — В твоем возрасте это может быть опасно.
Сара удержалась от ответа. Она только сильнее сжала руки, чтобы колдунья не заметила, как они дрожат.
— У тебя хоть есть муж?
Сара опять ничего не ответила, продолжая смотреть на десяток корзин, стоявших во всех углах комнаты, от которых исходил запах пыли и гниющих фруктов. Она услышала какое-то кудахтанье. Старуха засмеялась, ее розовый язык трепетал между ее беззубыми деснами, как хвост змеи.
— Ты боишься? Ты боишься, что Кани Алк-Наа наведет на тебя порчу?
Сара открыла кошелек, висевший на шее, и, не говоря ни слова, высыпала содержимое колдунье.
— Три сикля, — сосчитала старуха и с жадностью сгребла медные и серебряные кольца.
— Мне все равно, есть ли у тебя муж или нет, но я должна знать, было это или нет.
Сара заколебалась, не уверенная: правильно ли она поняла старуху, которая вздохнула и сказала уже раздраженно:
