— Иди ко мне, будем спать вместе эту ночь и все другие ночи, до тех пор пока единый Бог не укажет нам страну, в которой мы остановимся.
Салем
Это случилось одну луну спустя.
Уже несколько дней холмы, через которые они шли, казались более округлыми и более зелеными. Ни на листьях деревьев, ни на траве не было пыли. Им не нужно было искать колодцы или удовлетворяться стоялой водой, для того чтобы напоить скот. Перетекая из одной долины в другую, журчали ручейки, иной раз такие глубокие, что в них можно было нырять. Появилось множество насекомых, что бывает только в плодородных землях. Однажды утром пошел дождь. Аврам решил остановиться, чтобы дождь отмыл шерсть животных и шатры. Перед вечером дождь прекратился, из облаков выглянуло солнце, и все увидели, какой прекрасный мир их окружает.
Однако, хоть они и не встретили ни одного человека в течение нескольких дней, было очевидно, что земля не была заброшенной. Вокруг пастбищ стояли ограды, на дорогах были видны следы животных. Наступил спокойный вечер, все племя собралось у костров, и каждый стал мечтать в тишине о том, чтобы бог Аврама привел их в такую же страну.
На следующее утро Сара внезапно проснулась в чистой рассветной белизне. Место Аврама рядом с ней было пусто, но еще сохраняло его тепло. Занавеска на входе колыхалась.
Сара встала и, выйдя наружу, увидела быстро удаляющуюся фигуру своего мужа и, не раздумывая, пошла за ним.
Аврам бросился бежать и, не замедляя шага, перешел через ручеек, разбрызгивая воду. Затем скрылся в небольшой рощице, венчавшей верхушку невысокого холма. Сара продолжала идти за ним. Она уже не видела его, но слышала, как где-то впереди трещали сухие ветки под его торопливыми шагами.
На выходе из рощи она остановилась, запыхавшись, и укрылась за стволом зеленого дуба. Шагах в ста от нее, на вершине холма, неподвижно среди травы спиной к ней стоял Аврам. Лицо его было поднято вверх, руки вытянуты вперед, словно стараясь схватить что-то. Но перед ним был только утренний воздух, колыхаемый легким бризом.
Сара стояла так же неподвижно, следя за каждым его движением и стараясь поймать малейший звук. Но вокруг была тишина, не нарушаемая ни малейшим движением.
Лицо ее овевал ветер, трава сгибалась и разгибалась под дуновением ветра, маленькие желто-синие бабочки кружились над распускающимися бутонами. В листве деревьев щебетали птицы, перелетая с ветки на ветку. Кроме поднимавшегося на горизонте солнца, которое золотило пышные облака, ни на земле, ни на небе не было видно никакого другого свечения. Вокруг стояло обычное утро пробуждающегося мира.
Но она не сомневалась, что Аврам встретил своего бога, что он слышал голос своего невидимого бога.
Как мог бог не давать никакого признака своего присутствия? Ни лица, ни раската грома. Сара не могла понять этого.
И если Аврам говорил со своим богом, она не слышала его.
Она видела только мужчину, стоявшего в траве, с лицом, поднятым к небу, словно он потерял разум, вокруг которого летали безразличные к нему птицы и насекомые.
Ей показалось, что прошло много времени, но, может быть, это только ей так казалось. Потом неожиданно руки Аврама взметнулись вверх, и воздух затрепетал от его крика.
Птицы прекратили свое щебетание, но насекомые продолжали кружиться в воздухе, и трава продолжала сгибаться и разгибаться.
Аврам еще раз закричал.
Сара разобрала два звука, которые сложились в незнакомое ей слово.
Ей стало страшно, и она бросилась бежать, стараясь не издавать ни одного звука. Лицо ее горело, словно она увидела то, чего ей не полагалось видеть.
* * *
Позднее, сидя рядом с Силили, растиравшей пшеничные зерна, и Лотом, который слушал ее с открытым ртом, Сара сказала:
— Там действительно ничего не было видно. Ни одного движения. Если он и говорил, то голоса его не было слышно. И я не видела того, что видел он.
Силили молчала, недоверчиво покачивая головой.
— Но Аврам произнес имя своего бога, — восторженно сказал Лот, готовый еще раз выслушать ее рассказ.
— Я не поняла, что это было имя. Когда Аврам закричал, я услышала только два звука, похожие на те, которые Арпакашад извлекает из своего рога, собирая стадо. Это Аврам сказал мне: «Единый Бог говорил со мной. Он назвал себя. Его зовут Яхве».
— Яхве, — засмеялся Лот. — Яхве! Легко, такое слово не забыть! И правда, похоже на звук рога: Яхве!
— Бог, которого не видно, который не говорит и который называет себя только одному человеку! И только тогда, когда ему этого хочется, — брюзжала Силили. — Кому нужен такой бог, я вас спрашиваю?
— Мы сами должны найти богатую страну, где много воды! — безапелляционно ответил ей Лот. — Ты не слушаешь то, что говорит Сара. Бог Аврама не только назвал свое имя. Он сказал, что теперь эта земля наша. Это самая прекрасная земля, какую мы видели с тех пор, как покинули Харран. А ты, Силили, слишком стара, чтобы оценить такую обильную траву. Уже ведь никто не хочет поваляться в ней с тобой…
— Эй ты, мальчишка! — завопила Силили, шлепнув Лота по попе деревяшкой. — Помолчал бы! Я, может быть, и стара для того, о чем ты думаешь, но ты еще сморчок, чтобы думать об этом!
— Вот, вот, и я о том же, — развлекался Лот. — Слишком стара, чтобы понять, как прекрасна страна, и слишком стара, чтобы заметить красоту мальчишки, который стал настоящим мужчиной!
— Вы только послушайте его! — прыснула Силили, изумленная дерзостью Лота.
И Лот, в глазах которого заплясали веселые чертенята, встал перед обеими женщинами и, изображая мужчину, упер обе руки в свои упругие бедра. Силили и Сара, скрывая свое удивление, вынуждены были признать правоту его слов. Последнее время Сара и Силили не замечали изменений, происходивших с Лотом. Он по-прежнему был для них подрастающим, полным сил подростком, гордым и очень впечатлительным, и они не замечали, что он становился мужчиной. Лот уже на целую голову перерос обеих женщин. Плечи его раздались, упругие мышцы играли под туникой, над верхней губой появился легкий пушок, и глаза его светились огоньком, в котором уже не было детской невинности. Он улыбнулся Саре такой улыбкой, от которой у нее зарделись щеки, и пробормотал охрипшим голосом:
— Видя каждый день красоту моей тетки, любой поторопится стать мужчиной.
Силили издала непонятный звук и, изображая возмущение, отогнала Лота, который, бурча, уселся чуть поодаль от них, повернувшись к ним спиной, Силили и Сара обменялись веселым взглядом.
— Не только у него возникают такие мысли, — признала Силили. — Твоя красота начинает действовать на всех этих молодых бездельников. Пора Авраму подумать о том, что нам следует наконец обосноваться где-нибудь. Пусть построит город, чтобы эти молодые жеребцы нашли, куда приложить свои силы.
