Сара сидела молча, подбрасывая в жернов зерна, которые взрывались под ударами Силили.
— Может быть, мы действительно пришли? Аврам уверяет, что его бог отдает нам эту землю. Она будет нашей сегодня и завтра, она будет принадлежать и тем, кто еще не родился.
Силили скептически покачала головой, но Сара молчала. Им не нужны были слова, они думали об одном и том же.
— Кто знает? ~ задумчиво сказала Силили. — Может быть, он прав.
— Аврам весь дрожал от радости, когда он вернулся в шатер. Он бросился на меня с поцелуями. Он целовал мой живот и повторял слова своего бога, который сказал ему: «Я отдаю эту землю твоему семени!» Когда я ему сказала, что страна моих холмов и моих долин не стала плодороднее, несмотря на его труды, он почти рассердился. «Ты ничего не понимаешь! Если Яхве так говорит, значит, он думает о тебе, моей жене, в которую я бросаю мое семя! Будь терпеливой, единый Бог скоро проявит свое могущество!»
Силили пошевелила пальцами в белой муке и снова сказала:
— Кто знает?
— Но сам Аврам нетерпелив, — улыбнулась Сара. — Уверяю тебя, что не проходит ни ночи, ни дня, чтобы он делом не убеждал своего бога умножить его семя!
В глазах обеих появились искорки смеха, и они рассмеялись громким, радостным и беззаботным смехом.
Лот повернулся к ним:
— Почему вы смеетесь? Почему вы смеетесь?
* * *
На следующий день они подошли к широкой долине, которая извивалась вдоль длинной горной цепи. Зеленеющие пастбища перемежались с желтыми полями, засаженными злаками. В лугах пасся скот, повсюду виднелись работающие люди.
Восторг сменился разочарованием. Почему бог Аврама привел их в эту страну?
Сара, повернувшись к Авраму, выразила мысли, одолевавшие всех и каждого:
— Эта земля прекрасна, но на ней уже живут другие люди. Сможем ли мы поставить здесь свои шатры и построить город?
Аврам долго смотрел на открывшуюся перед ним землю. Несомненно, Яхве хотел, чтобы он увидел всю красоту этой земли, прежде чем войти в нее. Да, они смогут жить на этой земле. На землях, расстилавшихся к западу и к югу, не было видно ни белых, ни черных пятен — ни пасущихся овец, ни крупного скота.
— Здесь есть все, что нам нужно, — сказал Аврам.
— Вполне возможно, — благоразумно заметил Арпакашад. — Но Сара права. Как только наши стада начнут лакать воду из рек, а наши ведра поднимут воду из колодцев, начнутся распри.
Аврам безмятежно улыбнулся в ответ. Уже давно он не ощущал такой радости и такого покоя, которые ничто не могло нарушить.
— Эта земля заселена только наполовину. Смотрите, там, на вершине холма, я вижу город. Пошли.
Он велел выставить вперед три самые лучшие повозки, запряженные самыми сильными мулами, покрыл их изнутри чистым полотном и объявил:
— Наполните повозки хлебами, которые испекли вчера и сегодня утром. Положите в них самую хорошую еду, какая только у нас есть, положите свежеприготовленных ягнят, фрукты и мы принесем все это в дар жителям этого города.
Раздался визгливый женский голос:
— Ты лишаешь нас всего, что у нас есть? Что мы будем есть в следующие дни?
— Не знаю, — ответил Аврам. — Посмотрим. Может быть, жители города дадут нам еды…
Аврам казался таким твердым, что, даже если его слова и звучали самоуверенно, все знали, что у них нет иного выхода, как подчиниться его настойчивости.
* * *
В послеполуденной жаре они длинной когортой вышли на дорогу, ведущую к городу. Их было уже более тысячи мужчин, женщин и детей, за которыми следовали большие стада мелкого и крупного скота, ехали повозки, груженные шатрами и ларями. Замыкали шествие мулы и ослы. Еще издалека видна была пыль, поднятая сандалиями людей и копытами животных. Со всех сторон раздавалось блеяние, скрип осей и стук отскакивавших под их шагами камней.
Едва только они приблизились к городу, как раздались звуки труб и тревожно забили барабаны. Держа в одной руке длинный посох, и удерживая мула другой рукой, Аврам велел, из предосторожности, передвигаться как можно медленнее. Он хотел, чтобы люди, стоявшие на городских стенах, могли рассмотреть их и убедиться в том, что это — мирная процессия, у которой нет никакого оружия.
Однако, когда они подошли к ослепительно белым стенам на расстояние выстрела из лука, огромная синяя дверь, единственная дверь, через которую можно было войти в город, оставалась наглухо закрытой.
Между зубцами крепостной стены мелькали головы и копья. То тут, то там, в вертикальных разрезах узких башен, появлялись фигуры людей.
Аврам поднял свой посох. Колонна остановилась. Поднеся руки рупором к губам, Аврам крикнул:
— Меня зовут Аврам. Я пришел к вам с миром и вместе с моим народом приветствую тех, кто украсил эту землю и построил этот город!
Отбросив свой посох в сторону, он взял руку Сары правой рукой, левой рукой взял руку Лота и велел всем сделать то же самое. Все семьи, словно большие гроздья, держа друг друга за руки, встали вокруг Аврама и Сары, образуя полумесяц. Теперь жители города могли воочию убедиться в том, что у них не было никакого оружия.
Так они стояли под послеполуденным солнцем, пока не заскрипели и широко не открылись городские ворота, из которых вышли две колонны солдат, одетых в яркие туники, с копьями и щитами в руках. Двумя ровными рядами они решительно направились в сторону Аврама и его племени. Некоторые опасливо попятились, но, увидев, что Аврам не сдвинулся ни шаг, вернулись на свои места.
Не дойдя двадцати шагов, воины остановились, и все с облегчением заметили, что солдаты, опираясь на древки копьев, направили их острием вверх. Лица солдат были похожи на лица пришельцев. У них были черные брови, бороды и волосы. На головах вместо париков и шлемов, как у воинов Шумера и Аккада, были надеты странные цветные шапки. Блестели подведенные сурьмой глаза, и зрачки их казались такими же темными, как их кожа.
В воротах города раздались мягкие низкие звуки трубы, и из них появилась группа из десяти человек, за которыми шла разноцветная волнующаяся толпа. Шедшие впереди люди были одеты в длинные плащи ярко-красного цвета с синей отделкой. Головы их были увенчаны желтыми тюрбанами. Рядом с ними шли мальчики, опахалами заслоняя их головы от солнца. Все десять человек были мужчинами пожилого возраста, с круглыми животами и длинными бородами, на груди у каждого покачивались ожерелья из серебра и яшмы. Люди улыбались такой же улыбкой, которая с самого утра не покидала лица Аврама.
Старейшины города остановились. Аврам, выпустив руки Сары и Лота, выхватил из ближайшей повозки два больших хлеба и склонился перед самым старшим из мужчин с благородной осанкой и в самой богатой одежде, вручил ему хлеба и выразил почтение своим приветствием.
— Меня зовут Аврам. Я пришел к вам с миром вместе со своим народом. Вот хлеба, испеченные вчера и сегодня утром. Я счастлив вручить их жителям этого города, хоть он и богат и его жители, несомненно, могут выпечь в сто раз больше хлеба.
