Ей стало больно в первую же ночь, которую Агарь провела в шатре Аврама. Ложась спать, она вспомнила перламутровый рубец на спине Агари. Она подумала о губах Аврама, прикасающихся к этому рубцу, как они пробегают по нему легкими поцелуями.
Боль разлилась по ее животу, по бедрам, по шее. Она не могла заснуть до самого рассвета. Но у нее достало мужества оставаться в своей постели.
На следующее утро она избегала встречи с Аврамом и с Агарью, но в сумерках бронзовые иглы опять закололи у нее в груди. С наступлением ночи она стояла за занавесью своего шатра и слушала. Она слышала сладострастный смех Агари, ее стоны и даже дыхание Аврама.
Она вышла из шатра, чтобы немного остыть. Но еще яснее услышала игры своего мужа и своей служанки. Вдали от любопытных взглядов она скорчилась, как старуха, закрыв уши руками, плотно прикрыв веки. От этого стало только хуже. В своем ослеплении она увидела член Аврама, широкие бедра Агари, ее ненасытное желание. Она видела все, чего не могла видеть глазами.
И ее стало рвать, словно она была пьяна.
На следующий день она взяла флягу с молоком, оливки, баранью шкуру и ушла из лагеря на холм Кириат-Арба. Там она провела два дня, думая о детских лицах, и наконец уснула под звездами. В лагерь она вернулась с улыбкой на лице.
Агарь тоже улыбалась. Но ни одна, ни другая не решались посмотреть в глаза друг другу, пока Сара не рассмеялась, обняла Агарь и прошептала ей на ухо:
— Я рада. Но я ревную, это сильнее меня.
— Тебе больше нечего ревновать, — вздохнула Агарь. — Сегодня рано утром Аврам ушел в Ханаан взывать к Яхве и приносить жертвы повсюду, где он поставил жертвенники.
Сара больше не ревновала.
Она с нетерпением ждала новой луны и первой с радостью узнала от Агари о том, что кровь не текла у нее между ног.
С этого дня Сара почти перестала считать Агарь своей служанкой. Она окружила ее таким вниманием и нежностью, какой мать окружает свою дочь. Агари это понравилось и, хотя ее живот округлился совсем незаметно, она перестала молоть зерна для муки, предоставила служанкам убирать шатер и не поднимала никаких тяжестей. Женщины проводили с ней долгие послеполуденные часы, приносили ей медовые лепешки, благовонные масла и осыпали ее комплиментами, как если бы она была настоящей женой Аврама.
Она расцвела. Сара заметила, как губы ее округлились и стали шелковистыми. Скулы расширились, и даже глаза ее казались нежнее и ярче. Жесты ее замедлились, словно в танце. Она смеялась низким грудным голосом, откидывая назад плечи и выпячивая грудь. Она стала засыпать в любое время дня, словно была одна на свете, а просыпаясь, требовала еды.
При виде похорошевшей от счастья Агари, у Сары снова стало сжиматься горло от ревности. Она предусмотрительно уходила как можно чаще, стараясь найти себе занятия вдали от шатра, спала в объятиях Аврама, словно ища защиты, а может быть, желая вызвать неудовольствие Агари.
Однажды летним вечером, входя в шатер, занавесь которого была приподнята, чтобы в ней было больше воздуха, Сара увидела Аврама, стоявшего на коленях перед служанкой. Агарь приподняла свою тунику до самого подбородка, рука Аврама нежно касалась ее голого живота.
С остановившимся дыханием Сара выскользнула из шатра, но не смогла удержаться, чтобы не смотреть на Аврама, который, склонившись, приложил ухо к натянутому жизнью животу. Его белые волосы лежали на оголенных грудях Агари с потемневшими ореолами увеличенных сосков.
Она услышала ласковый шепот Аврама. Шепот, который ударом отозвался в ее сердце.
Она услышала хихиканье Агари. Услышала, как Аврам поцеловал огромный круглый живот. Услышала воркование Агари, подставлявшей все свое тело ласке Аврама.
С горящей головой, снедаемая ревностью, Сара выбежала из шатра, зная, что эта ревность уже никогда не покинет ее. Что она оказалась не такой сильной, как думала.
* * *
На седьмой луне своей беременности, Агарь однажды с отвращением оттолкнула еду, которую ей принесла Сара.
— Плохо приготовлено! — заявила она. — И приправа плохо выбрана. Такая еда не подходит женщине в моем положении.
Озадаченная Сара с минуту молча смотрела на нее, но тут же ее захлестнул гнев.
— Как ты смеешь так говорить со мной?
— Я только сказала, что мясо плохо сварено, — вызывающе настаивала Агарь. — Это не моя вина, так бывает.
— Ты думаешь, что, если я ухаживаю за тобой, то я стала твоей служанкой?
Агарь улыбнулась.
— Не сердись! Это нормально, что ты заботишься обо мне. Я ведь ношу ребенка Аврама.
Сара дала ей пощечину.
— За кого ты себя принимаешь?
Испуганно вращая глазами, держась одной рукой за щеку, другой поддерживая свой живот, Агарь закричала и позвала на помощь. Не обращая ни на кого внимания, отдавшись своему гневу, Сара продолжала кричать:
— Ты не жена Аврама. Ты только живот, который вынашивает плод его семени. И ничего больше! Ты просто чужой живот. Ты моя служанка, и мою служанку обрюхатили. На какие права ты рассчитываешь здесь? Быть может, на мои? Мои Сары, жены Аврама?
Вокруг них собрались женщины, пытаясь удержать Сару за руку, боясь, что она еще раз ударит Агарь. Сара с силой высвободилась.
— Не будьте идиотками. Я не собираюсь убивать ее!
Через мгновение она стояла перед Аврамом.
— Я уложила Агарь в твою постель, а сейчас, когда она беременна, она принимает себя за твою жену. Это невыносимо.
Лицо Аврама погрустнело.
— Я говорил, что ты будешь страдать.
— Я не страдаю, — солгала Сара. — Агарь не перестает проявлять ко мне неуважение. Она не может больше быть там, где я.
Аврам глубоко вздохнул, и спросил:
— Чего ты хочешь от меня?
— Ты должен выбрать между Сарой и Агарью.
Аврам безрадостно улыбнулся.
— Я давно сделал свой выбор. Ты моя жена, она твоя служанка. Делай, что хочешь, со своей служанкой.
— Я ее выгоню.
* * *
В тот же вечер Агарь в слезах покинула долину Хеврона, унося с собой свой большой живот и котомку на плечах.
Три дня Сара страдала от стыда за свою ревность. Ей было стыдно своей жестокости, своей непримиримости, своего пустого живота. Ей казалось, что она умирает.
Однако ничто не могло заставить ее бежать за Агарью, чтобы вернуть ее. Даже горестное лицо Аврама. Даже мысль о том, что изгнанный Элиезер из Дамаска, живший где-то в долине, будет радоваться тому, что снова станет наследником Аврама.
Утром четвертого дня Сара услышала радостные крики женщин, среди которых узнала голос Агари.
Сара выбежала из шатра, колеблясь между гневом и прощением. Но Аврам уже бежал впереди ее служанок.
