"Эшли к тому времени может быть мертва".
"Мы до сих пор не уверены на сто процентов, что ее похитили. Тем более, что это сделал Пэйтон Пенн".
"Рэймонд, ты бы предпочел переусердствовать или упустить момент? Если я ошибаюсь, то в худшем случае мне грозит увольнение или суд. Но если ее похитили, а мы будем медлить, то девочка может погибнуть. По-моему, выбор очевиден".
"Ладно, но что если ты найдешь какие-нибудь улики без ордера? Их могут не принять в суде".
"У меня есть перчатки, и я буду осторожна, чтобы не оставить следов. Я уже была там, когда арестовывала его, так что если там обнаружат мою ДНК, это не будет сюрпризом".
"Я могу как-то тебя отговорить?" – умоляюще спросил он.
"Ты можешь сказать мне, то Эшли Пенн только что нашли живой и здоровой. Помимо этого – нет".
Она слышала, как Рэй тяжело вздохнул.
"Я приеду через полтора часа. Пожалуйста, будь осторожна".
"Договорились, Годзилла".
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Вторник
Позднее утро
Эшли очнулась и тут же содрогнулась от боли, настолько сильной, что невозможно было даже определить ее очаг. Поначалу девушка боялась открыть глаза и осмотреть себя. По крайней мере, она чувствовала, что лежит на спине, но все остальное было ей неизвестно. Она понятия не имела, сколько провела без сознания.
Она глубоко вздохнула и с усилием открыла глаза. Во-первых, оказалось, что она приземлилась почти в центр подушки, которую смастерила себе из обрывков матраса. Во-вторых, ее голова раскалывалась от боли. Ее тело, возможно, ударилось о землю первым, но ясно, что и затылок тоже не избежал удара. Повсюду была кровь.
Взглянув на свою ноющую левую руку, Эшли увидела, что запястье было неестественно выгнуто. Оно явно пострадало. Ее правая нога тоже пульсировала. Она наклонила голову, чтобы рассмотреть получше, и обнаружила, с голенью тоже было не все в порядке. Нога ниже колена распухла до размеров футбольного мяча. Девушка попыталась сменить позу и невольно вскрикнула от боли. Ей показалось, что ее кобчик был раздроблен. Если она на него приземлилась, то так, вероятно, и было.
Эшли заставила себя подползти к двери бункера. Каждое движение отдавалось болью в ее теле. Сквозь слезящиеся глаза она увидела, что в углу висел переделанный медицинский стол доя осмотров, по бокам и в изголовье которого крепились ремни. Девушка решила не думать о том, для чего он мог быть использован.
Рядом с дверью стояли небольшой письменный стол и стул, опершись на который, она поднялась на ноги. Затем она осторожно присела на край стула и перевела дыхание. У подножия зернохранилища было невыносимо жарко, и ее почти голое тело было скользким и липким от арахисового масла, пота и крови. Эшли поняла, что ее юбка и топ, сброшенные в воронку, по прежнему лежат на куче из зерна и поролона, но она даже думать не хотела о том, чтобы вернуться за ними.
Она потянулась к дверной ручке, и ей в голову пришла ужасная мысль.
Что, если я зря все это с собой сделала, и дверь заперта снаружи?
Она истерически засмеялась, не в силах остановиться. Затем она успокоилась, взялась за ручку двери и толкнула ее.
Дверь открылась. Солнечный свет хлынул внутрь, временно ослепляя девушку. Когда ее глаза привыкли, она оценила обстановку. Снаружи все было тихо и спокойно. Мимо пролетела птица, а легкий ветерок взъерошил ей волосы. Метрах в пятидесяти от нее стоял старый дом, а за ним – полуразрушенный амбар. Постройки окружали бесплодные поля, на которых никто давно ничего не сеял.
Эшли схватилась за стул и пошла прочь от построек по изрытой шинами грязной дороге, к которой с обеих сторон плотно подступали заросли сорняков и кустарников. Она использовала стул как костыль, хромая на левую ногу и опираясь на него правой рукой и левым локтем. Когда ей требовалась передышка, она разворачивала стул и садилась.
Она пошла по дороге к вершине пологого холма. Добравшись туда, она чуть не закричала от радости: в ста метрах от нее виднелась асфальтированная дорога. Ей предстоял долгий путь, но если бы она его преодолела, то смогла бы найти какую-то помощь.
Внезапно она услышала шум колес, и из-за угла вынырнул серебристый кабриолет. Две молодые женщины, всего на несколько лет старше нее, сидели на передних сидениях.
Недолго думая, Эшли стала их звать.
"Эй! Сюда! Помогите мне! Пожалуйста!"
Она отчаянно махала здоровой рукой, но женщины были слишком далеко, чтобы ее услышать. К тому же, когда машина пронеслась мимо, Эшли услышала музыку, доносящуюся из динамиков. Они даже не посмотрели в ее сторону.
Ферма снова погрузилась в тишину. Затем она услышала громкий хлопок, будто закрылась стеклянная дверь. Она оглянулась на жилой дом, и увидела стоящего на пороге мужчину, который прикрывал глаза ладонью и прочесывал взглядом горизонт.
Эшли, понимая, что она стоит на вершине холма, немедленно упала на землю и пригнулась как можно ниже. Она схватила ножку стула, пытаясь перевернуть его набок, но для этого требовалось огромное усилие, и прошло десять секунд, прежде чем он упал.
Эшли ждала, тяжело дыша, до последнего надеясь на чудо.
Затем она услышала, как вдалеке захлопнулась дверца машины, и заревел двигатель. Машина набирала скорость, шум колес приближался. Девушка сползла по противоположному склону холма, насколько смогла, игнорируя боль, пытаясь отползти как можно дальше от грунтовой дороги.
Машина остановилась. Открылась, а затем захлопнулась дверь. Эшли услышала приближающиеся шаги. На вершине холма появилась фигура, но солнце светило девушке в глаза, и она не могла ничего разглядеть. Мужчина шагнул к ней и загородил солнце спиной.
"Как у нас дела?" – дружелюбно спросил он.
Воспоминания хлынули в мозг Эшли быстрее, чем она могла их обрабатывать. Она узнала этого человека. Это был парень, которого она видела два дня назад в магазине возле школы. Она вспомнила, как он флиртовал с ней и как ей это льстило, потому что он был симпатичным и намного старше.
Его звали Алан. Она бы даже дала ему свой номер, если бы не Уокер. И это именно он сидел за рулем черного фургона, который встретился ей вчера днем. У Эшли была всего одна секунда, чтобы осознать, кто ее похититель, прежде чем все потемнело. Очнулась она уже в бункере.
Он стоял над ней – мужчина, сначала похитивший ее, а теперь говоривший с ней так тепло и приветливо, будто она была единственной заботой в его жизни.
"Ты плохо выглядишь", – сказал он, приближаясь к ней. "Ты вся в крови. Запястье и нога смотрятся паршиво. И, боже мой, ты совсем раздета! Сначала нужно тебя осмотреть, а потом мы сможем возобновить эксперименты".
Когда он подошел еще ближе, Эшли, зная, что ее никто не слышит, все равно завопила.
