– Блин… выпендриться хотела… точнее, хотела посмотреть, как мой на тамошние цены отреагирует.
– Теперь на них смотрю я и поминаю тебя в своих молитвах.
– Что, так скверно?
– Одно слово: жопонька. Постараюсь это пережить.
– Хочешь, я тебе свой шарфик подарю? Голубенький? Он тебе нравился, но ты сказала: «Только идиот купит его за такие деньги».
– Иди работай, – посоветовала я, потому что к тому моменту салат уже съела и мне принесли рыбу.
Вспомнив, сколько у меня денег на карточке, я решила, что до банкротства далеко, и посоветовала себе наслаждаться жизнью.
В заведении была своя фишка: кофе здесь ничего не стоил, при условии, конечно, что вы сделали заказ. Само собой, с такими ценами они не обеднеют, и расходы покрывались с лихвой. Явным неудобством подобной щедрости было то, что за кофе надлежало идти самому. Четыре кофемашины стояли посреди зала, апофеоз самообслуживания и, подозреваю, немой призыв к сознательности. Не станешь ведь курсировать туда-сюда за дармовым кофе на глазах всей публики. Я была готова отказаться от такой щедрости, однако поняла: выпитая во время еды вода проблему с организмом не решила, нужен кофе, причем крепкий. Вздохнув, я направилась к кофемашинам, взяла двойной эспрессо и уже намеревалась вернуться за стол, как вдруг споткнулась. Совершенно на ровном месте. Чашка весело подпрыгнула, отделилась от блюдца и разбилась вдребезги, а двойной эспрессо выплеснулся на белоснежную трикотажную рубашку типа, который весьма некстати оказался по соседству.
– Твою мать! – в сердцах произнес он.
Было от чего гневаться. Я уже заметила логотип фирмы на кармашке, даже думать не хотелось, сколько эта чертова рубашка может стоить.
– Простите, ради бога, – пролепетала я.
Присутствующие замерли на своих местах, готовясь к шоу. Со всех сторон к парню кинулись официанты и так кудахтали, что стало ясно: он здесь клиент особый, на меня посмотрели с таким видом, точно я ненароком развязала Третью мировую. «А не хрен креативить, – готовилась произнести я. – Приносили бы кофе сами, как в приличных заведениях…»
– Ничего страшного, – устало произнес обладатель рубашки, которому, должно быть, кудахтанье надоело. – Я сам виноват.
А я, поняв, что шоу отменяется, подняла благодарный взгляд с пятна на его груди к лицу благородного рыцаря. Блондин-очкарик насмешливо мне улыбался. Не скажу, что красавец, но было в нем нечто такое, что вызывало непрошеное волнение. А еще беспокойство, словно стоишь на самом краешке обрыва, смотришь вниз, и дух захватывает. Пятишься назад, но все равно смотришь.
– Леночка, – обратился он к одной из официанток, – будьте добры, принесите два эспрессо за мой столик, пока эта милая девушка еще кого-нибудь не ошпарила.
– Я заплачу вам за химчистку, – с вызовом заявила я.
А он рассмеялся:
– Выпейте со мной кофе, и будем в расчете.
Такой поворот событий меня вполне устраивал, и я поплелась за ним под неприязненным взглядом официантки. Вряд ли ее так напрягла его просьба, подозреваю, девица считала меня недостойной подобного запредельного счастья.
«Что же это за гусь такой?» – гадала я.
Между тем очкарик устроился за столом, предварительно джентльменски придвинув мне стул. У него было лучшее место в зале, отсюда открывался прекрасный вид на площадь и древний собор. Нам незамедлительно подали кофе, и очкарик сказал:
– Принесите счет девушки, я оплачу.
– С какой стати? – не очень вежливо вмешалась я.
– Вы бы радовались, – хмыкнул он, – сэкономите деньги.
Он кивнул метрдотелю, и тот бросился к нам со всех ног. Очкарик принялся с ним шептаться, я пила кофе и любовалась видом, принципиально не желая прислушиваться к их разговору.
Очкарик протянул ему деньги, уж точно не компенсацию за разбитую чашку, сумма непомерная даже для этой забегаловки. Парень нас покинул, уже в полный голос сказав:
– Все сделаем.
Очкарик стал улыбаться, с интересом меня разглядывая, точно находился в зоопарке – он снаружи клетки, а я, само собой, внутри. Словами не опишешь, как мне это нравилось. Конечно, я его тоже разглядывала. Физиономия приятная, очки со стеклами без оправы очень ему идут. Улыбка – просто блеск. Рослый, с отличной фигурой. И непомерным самомнением. Я таких типов терпеть не могу. Джинсы, трикотажная рубашка, которую я испортила, рыжие мокасины на босу ногу. Вроде бы демократично, если не знать, сколько все это стоит. Часы тоже выглядят вполне себе скромненько, но эта фирма мне хорошо известна, не из великой любви к ней, а по долгу бывшей службы. Загорелый, видно, прямиком с курорта. Волосы, должно быть, от природы темнее, скорее светло-русые, а сейчас выгорели на солнце до белизны. Может, и правда ловил волну в Австралии или на Багамах? Черт его знает. Его легко представить и в бермудах, и в дорогом костюме с белоснежной рубашкой. А еще, как ни странно, в военной форме. Ну, уж это дудки, таких типов в армию силком не затащишь. Вроде бы нет в нем ничего особенного, а впечатление производит. И дело вовсе не в дорогих тряпках. Дело в этом взгляде из-под очков и насмешливой улыбке. В чем-то таком, что не поддается определению. Но чувствуется.
– Как я вам? – спросил он.
– Могло быть и хуже, – пожала плечами я. – Выбирать-то не приходится.
– Зато мне с вами повезло. Такая красотка.
– Я замужем.
– Серьезно? Я легко это переживу. В конце концов, когда и кому это мешало?
– А как же «не возжелай жену ближнего»? Неужто вы ничего не слышали о смертных грехах?
– Я их даже видел. Подозрительно смахивают на мой список неотложных дел на выходные.
– В шоу юмористов выступаете?
– Только на любительской сцене, – хмыкнул он, а я сказала:
– Кстати, муж появится здесь с минуты на минуту.
– Сами-то чего грешите? Нет у вас мужа. И парня тоже нет, а здесь, скорее всего, подругу ждете. Не скажу, что вы в активном поиске, но совершенно определенно одиноки.
– Это что, так заметно? – нахмурилась я. Он пожал плечами. – Задерживаю вожделенный взгляд на мужских чреслах?
– На моих точно ни разу не задержали. Кстати, я совершенно не против…
Он не успел договорить, а я ответить, хотя было что, в основном непечатное, как рядом возник все тот же метрдотель и сказал, почтительно наклоняясь к очкарику:
– Вы можете воспользоваться комнатой для персонала. Я провожу.
Голос был таким слащавым, что мог вызвать диабет. Блондин поднялся, весело подмигнул и сказал:
– Сидеть.
Он удалился, а я таки выругалась, правда, интеллигентно понизив голос. Само собой, следовало немедленно смыться, пусть оплачивает счет и вдоволь выпендривается. Уже без меня. Но по неизвестной причине я продолжала сидеть, выполняя команду. В конце концов, любопытно узнать, что будет дальше.
